Попросив переводчики с тэльского языка, мы сели за стол у окна.

Нас осталось четверо. Элли с криками: «Либо мы вызываем полицию, либо я иду домой!», – ушла домой. Она всегда была чересчур правильной и никогда не шла на поводу большинства. Единственный минус заключался в том, что её совесть была болтливой и её уход не гарантировал, что шериф ни о чём не узнает.

Гарри разложил на столе фотографии.

Я не была уверена, что нам удастся перевести текст, потому что кулон до сих пор оставался неразгаданным. Но, как говорится, надежда умирает последней.

– Я поделил текст на четыре равные части, – сказал Гарри, делая фломастером пометки на фотографиях. – Каждый переведёт свой фрагмент, а после мы их соединим.

Том посмотрел на меня, и я увидела в его глазах сомнение. Он тоже не верил в эту затею.

– А вдруг это заклинание, которое открывает ящик Пандоры или врата в Тартар? – улыбнулась Моника. – Не хотелось бы мне стать причиной апокалипсиса.

Гарри нахмурился. Том хмыкнул.

Моника рассмеялась, сбрасывая общее напряжение.

Вскоре мы принялись за работу.

И надо же! Текст на неизвестном языке постепенно начал обретать смысл, превращаясь в ясные предложения…

«Когда нас покинули боги,

И мир погрузился во тьму.

Мы были на смертном пороге,

Земля была наша в дыму…

И дым был пропитан лишь кровью…

И мы проклинали богов.

За то, что не дали нам крова,

И отняли весь наш народ.

Наш люд умирал от болезни,

От голода, бед и врагов.

И нам оставалось лишь в бездне,

Искать себе новых богов.

И мы попросили у ада

Избавить наш род от беды.

Он согласился и дал нам

То, за чем мы пришли…

Сделка подписана кровью,

Придется долги отдавать…

Сегодня нам жить разрешили,

Но завтра мы будем страдать».

За столом повисло молчание. Теперь вопросов стало ещё больше. Проблема была в том, что мы не понимали, где искать ответы.

– Это что, история наших предков в стихах? – прервала тишину Моника.

– Тэльцы отреклись от Бога и стали служить дьяволу… – пробормотал Том. – Может, поэтому в Росфилде не любят о них вспоминать?

Я пожала плечами:

– Это бред какой-то.

– Что-то тут не увязывается, – откинулся на спинку стула Гарри. – Получается, что на кулоне не тэльский язык?

– Тэльский, – ответила я, бросив украшение на стол. – Кулон буквально так и называется. И символы один в один. Сравни.

– Почему тогда у вас не получилось их перевести?

– Может, на кулоне выгравированы слова, которые ничего не значат? – предположила Моника. – Или это аббревиатуры какие-нибудь?

Том пожал плечами:

– Вариантов сотни.

– Не думаю, что это стихотворение сможет нам помочь, – сказала я, складывая переводчики в стопку. – Единственное, что мы узнали нового, – наши предки были сектантами.

– И заключили сделку с дьяволом, – добавила Моника. – Какой кошмар.

– Том, ты спрашивал у отца про особняк на Северной улице? – поинтересовалась я. – Узнал, кто там живёт?

Он качнул головой:

– Пытался несколько раз, но отец будто избегает этой темы. Только один раз мимоходом упомянул, что владелец особняка недавно скончался.

Я вздохнула, уронив голову в ладони. Если между заброшенным особняком, кулоном и картинами была какая-то связь, то здравой логике она точно не поддавалась.

– Не хочу вас больше задерживать, – я посмотрела на друзей. – Идите домой. Сегодня мы всё равно ничего не выясним…

– Я не оставлю тебя без присмотра, – сказал Том, обжигая мою щёку взглядом. – Предложение пожить у меня всё ещё в силе.

– Он прав, – поддержала его Моника. – Вдруг тот гад снова к тебе заберётся?

Гарри посмотрел на меня и согласно кивнул:

– Тебе нельзя оставаться одной.

Его слова повисли в тишине. Я не хотела стеснять Тома и его родителей, но и дома я больше не чувствовала себя в безопасности.

Немного поразмыслив, я кивнула:

– Надеюсь, я не помешаю вам.

Том выдохнул.

– Неужели здравый смысл победил, – сказал он, улыбнувшись.

Гарри поднялся со стула:

– Пойду сдам книги.

– Я тебе помогу, – Моника поднялась следом, но перед тем, как уйти, пригрозила мне пальцем. – Джуди, если опять не явишься в школу, я…

– Не переживай, – перебил её Том. – Завтра она будет в строю.

Глава 18

В гостях

Через двадцать минут мы с Томом стояли на пороге его дома.

Особняк Бойеров выглядел грандиозно. Мраморный пол сиял чистотой, стены были выкрашены в медовый цвет, с высоких потолков свисали хрустальные люстры. В центре располагалась широкая лестница, покрытая ковровой дорожкой. На стенах висели портреты членов семьи и картины известных художников, в основном импрессионистов.

– Чувствуй себя как дома, – сказал Том, пропуская меня в шикарно обставленную гостиную.

Эта комната была больше похожа на музей. Барельефы на стенах, кожаные диваны странных полукруглых форм, панорамные окна с позолоченными рамами.

Я уже бывала в этом доме, но каждый раз удивлялась, как в первый. Семья Бойеров жила в роскоши, недоступной для обычных смертных.

– Не обещаю, но попробую, – ответила я, встав напротив камина, на котором сидела каменная горгулья. Боже.

– Отец вернётся поздно.

Я обернулась к Тому:

– А твоя мама?

– Её не будет несколько дней, может, недель… – он на секунду замолчал, затем продолжил. – Мой дед недавно скончался, мама уехала к себе на родину в Хантсвилл.

– Соболезную, – я переступила с ноги на ногу. – Почему ты раньше не сказал?

– Я не был близок со своим дедом, мы виделись всего пару раз в жизни, – Том присел на диван. – Год назад врачи обнаружили у него последнюю стадию рака горла. Мама сказала, что он сам себя довёл, выкуривая по пачке в день.

Я присела рядом с Томом и обняла его, пытаясь выразить сочувствие. Неважно, какие у них были отношения, терять близких – всегда очень тяжело.

– Я в порядке, – пробормотал он, расправив плечи. – Вся семья знала, что ему недолго осталось, это был лишь вопрос времени.

Я хотела перевести тему, но, подумав, решила спросить:

– Почему ты с ним не общался?

Том нахмурился от неожиданного вопроса, но быстро взял себя в руки. Его голос стал низким и отстранённым, будто эта тема была ему неприятна.

– Дед был против моего отца. Не хотел, чтобы его единственная дочь выходила за «непонятно кого» замуж. Но мама его не послушала и