Только не это!

Только не сейчас!

Я с опаской покосилась на незнакомца, он стоял посреди осколков и молча наблюдал за мной. Словно знал, что мне от него не убежать, и ему было интересно, что я предприму дальше.

Улыбнувшись, я перестала сопротивляться небытию и полетела вниз.

Жаль, что я не увидела его ошарашенного лица.

* * *

– Сэм дома? – спросила Моника, на ходу подкрашивая губы розовой помадой.

– Определись, тебе нужен мой конспект или мой брат?

– И то и другое, – подмигнула она.

День пролетел незаметно. Мы возвращались из кинотеатра, в котором бесплатно показывали хорошую комедию семидесятых годов. Моника решила проводить меня до дома, чтобы забрать конспект по зарубежной литературе.

На уроках она часто считала ворон, и мне приходилось учиться за двоих. Я стала писать разборчиво и перестала сокращать слова только для того, чтобы Монике было удобнее списывать. Меня смущал её подход к учебе, но я была рада ей помочь. В конце концов, это единственное, чем я могла отплатить ей за нашу многолетнюю дружбу.

Первое, что меня удивило, когда мы вошли в дом, – тишина. Время было позднее, но родителей до сих пор не было дома. Отец, возможно, задержался на работе, что бывало крайне редко. Но мама никогда не засиживалась в салонах красоты допоздна. Она не любила монотонность, даже если дело касалось отдыха или её внешности. Второе – Сэм, спящий на диване в гостиной. Мама прибила бы его, если бы увидела, что он лежит ногами на её шёлковых подушках, и он это знал.

Я включила свет и повела Монику в кухню.

– Будешь чай?

– Зелёный, – согласилась она. – Без сахара.

– Хорошо. – Я набрала в воду чайник, а затем полезла в холодильник. – Ты голодна?

Моника не ответила, я обернулась к ней и увидела хитрую улыбку, скользящую по её лицу.

– Что такое?

Она провела длинным ногтем по своим губам и сладким голосом спросила:

– Можно я разбужу Сэма? Поужинаем втроём.

Улыбнувшись, я закатила глаза.

– Нужно. Если мама заявится, то ему не поздоровится.

Моника выбежала из столовой. Я вздохнула и достала из холодильника утренние блинчики и джем. Весь день мы ничего не ели, и я была уверена, что мамину просьбу «опустошить тарелку» мы всё-таки выполним.

– Джуди! – вдруг взвизгнула Моника из гостиной.

Я замерла.

– Что? – прошептала я, ощущая дежавю.

Тарелка с блинами выпала из моих рук и, ударившись об пол, раскололась.

Меня одолевало смутное ощущение, что всё это уже было однажды.

Моника вбежала в кухню и затормозила передо мной. Её глаза были широко распахнуты, а губы дрожали.

Я смотрела на неё, отрицательно мотая головой. Я знала, что она скажет, но боялась это услышать.

– Сэм… – она осеклась, набирая в легкие воздух. – Джуди, он не дышит…

Комната закружилась.

Из глаз Моники хлынули слёзы.

Я выбежала из кухни, приблизилась к брату и затрясла его за плечи. Он не реагировал. Его черты окаменели. Приложив пальцы к его холодной шее, я попыталась нащупать пульс.

Нет! Нет! Нет!

Я упала на пол, обхватив колени дрожащими руками.

Всё кончено.

Сердце Сэма больше не билось, и моё замерло вслед за ним.

Глава 17

Вопросов становится больше

Голоса пробивались сквозь пелену, застилавшую сознание. Голова гудела, словно разоренный улей. Я с трудом разлепила веки и увидела Тома, Монику и Гарри, стоящего в стороне. Их испуганные взгляды заполнили всё пространство гостиной. Я напряглась, не понимая, что здесь происходит и почему я оказалась в таком положении.

– Может, объясните, почему вы смотрите на меня так, словно увидели призрака? – спросила я надломленным голосом.

Моника и Том переглянулись.

– Ты ничего не помнишь? – спросил Том, присев рядом со мной.

– А что я должна помнить? – слова отдавались новыми вспышками головной боли.

– Например, как ты упала с лестницы?

Я посмотрела на него с нескрываемым удивлением:

– С чего ты взял…

Я не успела договорить. В комнату вошла Элли, в руках она держала стакан с водой и пачку таблеток.

– Я всю кухню перевернула, чтобы найти обезболивающее, – её глаза столкнулись с моими, и она вздрогнула. – Ты пришла в себя?

Я кивнула.

– Что вы все здесь делаете? – нахмурилась я. – И почему у вас такие лица, будто минуту назад я вышла из многолетней комы?

– Ты снова не пришла в школу, – Том почесал затылок. – Две недели не выходить из дома – это ненормально, Джуди.

Захотелось возразить ему. Ведь я всё это время провела в больнице!

– И поэтому вы все решили приехать? – я обвела друзей прищуренным взглядом. – Оскар тоже здесь?

– Я приехал с Моникой и Элли. – Том сжал челюсть и бросил на Гарри косой взгляд. – А что он здесь делает, я до сих пор не понял.

Гарри демонстративно игнорировал Тома. Оперевшись спиной о стену, он скучающе разглядывал гостиную. Наконец его взгляд остановился на мне. Он улыбнулся и склонил голову набок:

– Я пришёл напомнить тебе о нашем вчерашнем разговоре, – он замолчал, а потом добавил. – И принес фотографии. Я их утром оцифровал.

Элли прочистила горло, привлекая к себе внимание:

– Мы приехали к тебе сразу после уроков. Честно говоря, это я их надоумила, хотела поговорить с тобой насчёт газеты, – она протянула мне воду и таблетку. – Дверь была открыта, ты лежала возле лестницы без сознания. Том перенёс тебя на диван. А через пять минут явился Гарри.

– Может, вызвать врача? – спросила Моника. – Вдруг у тебя сотрясение?

– Нет. Со мной все в порядке.

Том до сих пор сверлил взглядом Гарри. Его глаза были холоднее Арктики, а лицо искажала гримаса отвращения. Последний раз он так смотрел на парня, который пытался выкрасть у него деньги из кармана на школьной дискотеке. К слову, ничем хорошим это не кончилось.

Гарри выглядел иначе: расслабленные плечи, ленивые движения, дерзкая ухмылка. Он словно насмехался над Томом, бросая ему невербальный вызов.

Их зрительная дуэль продолжалась несколько секунд, но мне показалось, что прошла целая вечность.

– Джуди… – начал Гарри, взглянув на меня.

Но Том его перебил:

– У тебя снова случился приступ? – спросил он, обернувшись ко мне.

Я оторопела.

Последнее, что я помнила, – смерть Сэма. Этот день во всех красках предстал перед моими глазами, словно кто-то перемотал мои воспоминания, как кинопленку.

Моника и Элли многозначительно переглянулись, а после уставились на Тома.

– Какой ещё приступ? – насторожено спросила Моника. – О чём ты?

Она перевела взгляд на меня:

– О чём он?

– Недавно