всплывет, кто-нибудь обязательно вспомнит, что это ты отдал приказ арестовать меня. Они не могут себе позволить, чтобы ты сломался на следствии и рассказал, от кого получал деньги.

– Этого не будет.

– Да. Мы оба это знаем. А они – нет.

В Тель-Авив мы опять возвращались с превышением скорости. Дул холодный ветер. Я прикурил «Нельсон». Учитывая, что я ставил своей целью запугать и разозлить всех замешанных в этом деле, с заданием я справился на отлично.

– Кравиц!

– Да?

– Можешь оказать мне услугу?

– Какую?

– Надо сообщить нашим родителям, что Рони больше нет, и помочь им с похоронами. Сам я к ним пойти не могу. Там наверняка выставлено наблюдение.

– Я обо всем позабочусь.

– Они люди пожилые, Кравиц, и от меня они видели мало хорошего. Рони для них всегда была светом в окошке. Им будет очень тяжело.

– Могу себе представить.

– Сделай так, чтобы похороны состоялись в понедельник.

– Это еще через три дня.

– Да.

– Почему?

– Потому что до понедельника все будет кончено.

– Ты уверен?

– Нет.

– Мне срочно нужен кофе.

– И мне.

Было пять часов утра, вокруг стояла непроглядная темень. Кравиц зарулил на центральную автобусную станцию и подогнал «Кортину» к стоянке такси. Я уже почти забыл, какие преимущества дают номера красного цвета[12]. Мы сидели и пили крепкий кофе из грязных стаканов, поглядывая на водителей такси, все как один носивших серо-голубые шерстяные кепки, будто они принадлежали к какому-то тайному братству со своей униформой. Из кипы газет, перевязанных тонкой бечевкой, Кравиц выдернул одну и начал ее листать. Спустя несколько минут он развернул газету на второй странице, положил на стол и указал мне на заметку под заголовком «Глава литских хасидов прибывает сегодня в Израиль». В заметке сообщалось, что адмор поселится в доме промышленника и религиозного деятеля Менахема Вайрштейна и в ходе своего визита встретится с рядом членов правительства и с несколькими видными раввинами из Иерусалима и Бней-Брака. Я упер небритый подбородок в край стакана и немного поразмышлял над этим. Кравиц наблюдал за мной.

– У тебя ничего не получится.

– Что именно?

– Встретиться с ним.

– Почему?

– Его охраняют.

Я улыбнулся. Через несколько секунд заулыбался и он:

– Ладно. Я ничего не говорил.

Я взглянул на часы.

– Пойдем. Мне пора на свидание с Жаки.

Он подвез меня к гостинице и уехал. Администратор поднял на меня испуганный взгляд, значения которого я не понял, и снова уткнулся в свою книжку. Я поднялся наверх. Дверь была полуоткрыта и плавно покачивалась в такт мерному урчанию кондиционера. Я достал пистолет и осторожно вошел. Комната была пуста. Рели исчезла. Ее вещи были разбросаны по полу. Если здесь и происходила какая-то борьба, она была очень короткой.

Я бегом спустился вниз и, воспользовавшись ступеньками как трамплином, перепрыгнул через стойку и схватил портье за горло. Его очки полетели на пол.

– Где она?

– Не знаю.

– Что произошло?

– Сюда кое-кто приходил, – торопливо заговорил он. – Парень. Здоровенный такой. Он описал мне тебя и девушку и спросил, здесь ли вы. Я ответил, что нет. Тогда он сказал, что обойдет номер за номером и поищет. У меня не было выхода.

– О’кей. Ты ему сказал. Что дальше?

– Он поднялся наверх, а через несколько минут вернулся с большим свертком на плече, и ушел.

– В свертке была девушка?

– Не знаю. Думаю, что да.

– Тот парень. Как он выглядел?

– Я же сказал, здоровенный. Метр восемьдесят пять, может, больше. Короткая стрижка. Говорит как военный.

Таль. Но почему? Я снова перелез через стойку, на этот раз неуклюже, и шмякнулся в одно из мягких кресел, стоявших в маленьком лобби. Спустя четверть часа кто-то дотронулся до моего плеча. Я поднял голову. Передо мной стояли Жаки с Мостом, который за те годы, что мы не виделись, сильно постарел.

– Здорово, Джош. Слышал о твоей сестре. Соболезную.

– Как дела, Мост? Много лет прошло.

Улыбка осветила морщинистое лицо:

– Уже много лет никто не называет меня «Мост».

– Да, Марко. Нас все меньше и меньше.

– Но в свое время мы были лучшими.

– Может быть.

Марко Кац был единственным в Израиле человеком, которому почти удалось победить в профессиональных автомобильных ралли. В юности он участвовал практически во всех европейских соревнованиях и даже в африканских гонках. После третьей аварии, когда платины в его скелете стало больше, чем костей, он решил вернуться в Израиль и основать здесь клуб автолюбителей. Он не только разорился, но еще умудрился запутаться в долгах перед собственным партнером. Какое-то время он проработал на аттракционе «Смертельный вираж» в луна-парке, где под неистовые крики детворы гонял по отвесной стене. Но когда кредиторы надавили на него всерьез, он начал принимать заказы от преступного мира. К его чести следует добавить, что никто его ни разу не догнал. После одного дела, в котором он засветился, в полиции решили, что пора отправить его за решетку. Я тогда был совсем молодым детективом, и мне поручили его поймать. За две недели я переговорил чуть ли не со всеми осведомителями и вскоре узнал, что он поспорил с кем-то, что въедет на мотоцикле на арку моста через реку Яркон и спустится с другой стороны. Затея представлялась мне безумной. Но на всякий случай в назначенную ночь я приехал туда и действительно увидел его. Он прогревал двигатель мотоцикла. Я тихонько подошел сзади, и не успел он дернуться, как наручники уже сомкнулись у него на запястьях. Он не кричал и не протестовал. Просто объяснил, что поспорил на все свои долги, и, если проиграет пари, ему конец. Я знал, что, если он упадет и разобьется, я вылечу из полиции, но он так на меня смотрел, что я сдался. Кроме того, меня, как и всех остальных, разбирало любопытство, удастся ли ему проделать этот головокружительный трюк. Я снял с него наручники в обмен на обещание, что после спуска с моста он направится прямиком ко мне. Он еще немного прогрел двигатель, потом отъехал метров на пятьдесят, развернулся и на скорости сто двадцать километров в час взлетел на крутое и скользкое арочное ограждение шириной сантиметров тридцать и высотой с четырехэтажный дом, после чего спустился с него, подкатил ко мне и, не говоря ни слова, вытянул руки вперед. В итоге он получил три месяца ареста и кличку Мост.

– Марко, как думаешь, сможешь ты уйти от полиции, если я дам тебе подходящую тачку?

Он снова улыбнулся:

– Может, мне и не двадцать лет, Джош, но всем этим сосункам я дам сто очков вперед.

– Жаки объяснил тебе, что надо делать?

– Да. Я