Два года назад в один из прекрасных и солнечных осенних дней Олис и Барт, его надежда и наследники, отправились на охоту. Ничто не предвещало беды и неприятностей, да и сколько этих охот было до этого. То, что произошло потом, долго обсуждалось всем королевством, а короля просто подкосило и надолго уложило в постель. Среди десятков загонщиков, егерей, охранников и просто друзей, составивших компанию принцам, несчастье произошло только с ними. Откуда взялся и куда пропал потом этот тур, который, выскочив из чащи, напал именно на его мальчиков, никто так толком и не ответил.

Олис и Барт даже среагировать достойно не смогли и ведь не дети были: один был уже женат, как-никак двадцать четыре года, второй только готовился вступить в брак в двадцать один год. Тур, выскочив из чащи леса, поднял на рога младшего вместе с конем, и при падении Барт сломал себе шею. Брат попытался защитить младшего и кинулся на выручку, нацелившись насадить тура на копье, но почему-то не попал по зверю и сам подвергся нападению. Упал ненамного лучше брата, ударившись спиной о пенек, и с тех пор он не ходил. Сколько лекарей и травников побывало за это время во дворце, сколько денег король потратил, пытаясь помочь своему наследнику, – все безрезультатно.

Сегодня очередной лекарь расписался в своей беспомощности, сказав, что он не может ничего сделать. Поломан главный спинной костяк, зажата или даже порвана жизненно важная жила – он так и не смог этого определить.

– Может, со временем это и нормализуется, но пройдет немало лет, прежде чем это произойдет. А сейчас покой и исключить любые раздражители.

А как их исключишь, если Олис все слышит, понимает, нормально разговаривает, почти такой же, как и был раньше, разве что от пояса он не чувствует боли и вообще тела и ног. Еще беда в том, что у него нет наследника, молодые с этим не спешили, а теперь уже поздно. Как ни пытались и жена, и другие женщины воздействовать на детородный орган Олиса, все было бесполезно. Олис только становился еще более раздраженным и злым.

Вот и сегодня, когда Грегор зашел поинтересоваться, как себя чувствует сын, у него состоялся с ним очень тяжелый и неприятный разговор. Попросив отца присесть, Олис начал вполне серьезно уговаривать отца, чтобы свести его жену с кем-нибудь для продолжения рода и династии.

– Отец, посмотри на ситуацию прямо, сам я что-то сделать не смогу. Уже неоднократно мне докладывали о том, что и во дворце, и по столице ходят слухи, что после твоей смерти династия сменится. Ивица уйдет в другую семью, и даже если ты оставишь ей трон, то все равно управлять будет ее муж и его родня. Род матери с ее смертью, по сути, пресекся, есть тетки, но нет мужчин, а женщина, сам понимаешь, продолжателем рода быть не может. Придумай, как все обустроить и положить мою жену с кем-нибудь в постель, чтобы зачать мальчика.

– Что такое говоришь, мальчишка, – вспылил Грегор. – Чем лучше твое предложение, ведь все равно на трон сядут чужаки. А в Ивице течет наша кровь, пусть уж лучше она будет на троне. Да, я понимаю, что править будет консорт, но наследник все равно будет иметь кровь самых древних родов королевства.

Они еще долго спорили, и каждый остался при своем мнении.

«Что за ерунда взбрела в голову Олису, – думал король. – Он что, боится за свою жену?» Так при передаче полномочий Грегор при большом количестве свидетелей возьмет клятву в том, что, чтобы ни случилось, а Олис и его жена останутся в замке на тех же условиях, что и сейчас, а Олиса он еще попросит назначить советником сестре. Ивица очень любила своих старших братьев, как и они, души в ней нечаявших. Они ее баловали и всегда защищали перед отцом за ее проказы.

«Нет, все-таки я прав. Уж если суждено женщине сидеть на троне, то пусть так и будет, было такое в истории королевства и даже неоднократно, пусть и очень давно. А в дальнейшем править будет мой внук, моя кровь, и династия не прервется».

Он прекрасно знал, какие сейчас плетутся интриги вокруг его Ивицы, как старейшие роды пытаются заинтересовать и его, и его дочь. Не зря он после того, как пришел в себя после трагедии, сразу же переговорил с девчонкой, объяснил ей все и попросил сообщать обо всем, что ей будут говорить и обещать.

На этом он не остановился, и в окружении принцессы появились люди, которые постоянно докладывали королю о тех, кто стал виться вокруг нее. Мало ли что, принцесса молода и по молодости лет может не разглядеть за доброжелательностью и куртуазностью совершенно обратные намерения желающих усесться на трон. Утешало только одно: только он, Грегор Сингар тан Канбер, король Болара, только он решает, кто будет ее мужем.

В кабинет, постучавшись, вошел секретарь.

– Ваше величество, к вам канцлер.

– Пусть войдет, – разрешил король.

– Доброго здоровья, ваше величество, – проговорил, входя в кабинет, канцлер королевства, князь Дарел эну Иштван.

Он был другом детства и приятелем короля Грегора, ему давно было даровано разрешение обращаться к королю по имени и сидеть в его присутствии. Они с королем были одногодки, правда, канцлер выглядел более свежо и молодо, но его и не преследовали такие несчастья.

– Что это ты, Дарел, такой официальный? – спросил король. – Выпьешь чего-нибудь?

– Только вместе с тобой.

– Да, я тоже немного пригублю, успокоюсь, может. Рассказывай.

– Илиройцы сосредотачивают на границах все больше и больше войск. Мы, конечно, сможем их удержать, и мне вообще непонятно, на что они рассчитывают.

– Хмм, а не рассчитывают ли они на наши внутренние распри? Южные герцоги спят и видят себя на троне… Как думаешь, может, стоит вбросить им кость? Пусть грызутся, а вмешаются илиройцы, мы и посмотрим, на чьей они стороне, – король замолчал, не договорив, потому что в кабинет зашел слуга, принесший поднос с вином, нарезанным сыром и копченым мясом, а когда тот вышел, продолжил, – а потом всех сразу и уберем.

– Неплохо было бы. Только как это сделать?

– Есть у меня одна мысль. Герцог Смарш сватал мою дочь за своего сына, но я пока не дал ответа, а вот сын герцога Арчера, Инор, без ума от Ивицы, да и она вроде бы не против его ухаживаний. Вот я думаю, может, подкинуть письмо от имени дочери Инору с тем, что, мол, она готова выйти за него, да только стоит на пути их счастья герцог Смарш и его сын Тарел. И если Инор уничтожит Тарела, Ивица будет принадлежать Инору безраздельно.

– Не слишком ли рискованно? Допустим, все получится, а потом Инор предъявит права на принцессу.

– Так писать будет не она, и знать об этом она тоже не будет, вот и выдадим, что это подлог, а искать, кто это сделал, будем до второго пришествия Спасителя.

– А в принципе, что мы теряем? Кто еще знает об этом?

– Начальник тайной канцелярии, это он и предложил. Писать будет женщина, абсолютно верная короне, и, главное, почерк у нее очень отличается от почерка Ивицы.

– Вот давай и выпьем за это, – поднимая бокал, проговорил канцлер.