Пробуждение было трудным. Веки Анны казались склеенными, и ей стоило немалых усилий разлепить их. В голове стучало и громыхало, словно там целая бригада лилипутов устроила капитальный ремонт. Глотка была настолько сухой, что о язык можно было зажигать спички.

— О, божечки мой, — простонала Иванушкина, приподнимаясь на смятой постели. И тут же замерла, увидев, что она не одна в кровати. Рядом, укрывшись одеялом, сладко посапывал Василий.

— Мать твою, нет, — прошептала Анна, откидывая одеяло. В глаза мгновенно бросились две детали — она в платье (слава богу!), а между ней и спящим полицейским лежали ее туфли.

— Надеюсь, эта «граница» помогла, — пробормотала Анна, вставая с кровати. Затем бесцеремонно дернула Василия за пятку: — Эй, подъем.

Тот мгновенно распахнул глаза и сел, ошарашенно таращась по сторонам.

— Это… — выдавил он. — Мы где?!

— У меня, — бросила Анна.

Он взглянул на свои измятые брюки.

— Ничего не было, — стальным голосом отрубила девушка, направляясь в ванную комнату.

Василий схватился за голову, потом перевел взгляд на телефон, лежащий на полу рядом с галстуком. От Ольги было сорок три пропущенных звонка, и его лицо помрачнело.

«Да уж… Предстоят неприятные объяснения», — с тоской подумал он и слез с кровати.

Между тем, сидя на краю ванны, Анна тоже удивленно смотрела на экран своего телефона. Сообщения, которые она отправляла вчера Серкану, так и остались непрочитанными.

— Такого никогда не было, — вслух проговорила она. — Ты ведь всегда на связи, султан! Что случилось?

Она набрала номер турка, но абонент оказался вне доступа. Отчаявшись, Иванушкина решила записать голосовое сообщение.

— Серкан, ты куда пропал?! Срочно выйди на связь! — едва не прокричала она.

«Алексей», — осенила ее догадка. Уж личный телохранитель точно должен знать, где его хозяин…

Однако телефон Алексея тоже не отвечал.

К слову, и от отца не было никаких известий.

— Ну вас в задницу, — проворчала она. — Я в душ…

Анна уже включила воду, как услышала звук хлопнувшей двери. Ее брови удивленно поднялись, и она вышла из ванной.

«Ушел по-английски», — подумала она, глядя на салфетку, которую Василий оставил на подушке. На ней фломастером было оставлено послание, и оно было коротким:

«Прости за все. Жду звонка».

— Как романтично! — воскликнула Анна, стягивая с себя платье.

Она быстро приняла душ, выпила горячего кофе и после очередной бесплодной попытки связаться с Серканом приняла решение ехать к нему в номер. Ее недоумение сменилось на беспокойство — может, с ним и Алексеем что-то случилось?!

На дорогу ушло минут сорок. В лобби отеля было немноголюдно, и, подходя к стойке ресепшена, Иванушкина с удивлением узнала в одном из присутствующих художника Гордеева. Сидя в мягком кресле, он о чем-то разговаривал с высокой блондинкой в строгом брючном костюме темно-серого цвета.

«Ба, да это же та самая особа, что тогда на свадьбе меня вином залила», — догадалась Анна. Судя по раздраженным ноткам в голосе женщины, разговор между ней и художником не клеился.

Администратор за стойкой, полноватая брюнетка, одарила Анну профессиональной белозубой улыбкой:

— Добрый день. Чем могу помочь вам?

— Здрасте, — кивнула она. — Вы меня, наверное, не помните, но я была тут у вас несколько раз… Султан Серкан…

От улыбки администратора потянуло прохладой.

— Его сейчас здесь нет, — произнесла она тоном, намекающим на то, что разговор окончен.

— Может, он сказал, куда поехал? — продолжала допытываться Иванушкина. — Понимаете, мы работаем вместе, а он не отвечает…

Выждав паузу, девушка за стойкой негромко проговорила:

— Какая-то гордость все-таки должна быть у женщин, как вы считаете? Думаете, вы первая, кто к нему в номер просится? Да у нас тут с утра до ночи парад обезумевших невест!

— …третий год продолжается! — неожиданно раздался возглас блондинки, и Анна невольно обернулась. Разъяренная, словно фурия, женщина нависала над сгорбившимся художником. — Это вообще как называется?!

— Каждый день кто-то приходит и врет, что по работе! — продолжила администратор с плохо скрытым презрением. — И все хотят в его номер влезть! А он, бедненький, прямо не знает уже, куда бежать от вас! Вы…

— Слушайте, — перебила ее Анна. — Кажется, я поняла. Похоже, вы сами влюблены в Серкана, так, что ли?

Девушка едва не задохнулась от возмущения, ее лицо стало пунцовым.

— …мошенник! — послышалось за спиной, и через секунду раздался звук, который нельзя было ни с чем спутать — смачный шлепок пощечины. Гордеев сидел с каменным лицом, на его левой щеке пламенела красная отметина.

В лобби повисла напряженная тишина.

— Если не выполните свои обязательства, у вас будут крупные неприятности, — пригрозила блондинка и стремительно зашагала в сторону лифтов. Задумчиво глядя на нее, Анна пошла следом.

— Здравствуйте, мы с вами уже как-то пересекались на одном пати, — скороговоркой выпалила она. Заглянув блондинке в ее накрашенные глаза, обрамленные искусственными ресницами, Анна продолжила:

— Я ассистентка Татьяны Бельской. Вот, случайно увидела, что у вас сейчас с Гордеевым конфликт произошел…

Договаривать свою мысль ей не пришлось, так как блондинка моментально подхватила заданный тон:

— Да мудила он! — гневно выпалила она. — Взял аванс три года назад за портрет и до сих пор ничего не сделал! Только завтраками кормит и деньги возвращать отказывается! Не связывайтесь с этим проходимцем и другим не советуйте!

Последняя фраза была брошена уже сквозь закрывающиеся двери лифта, но полученной информации Анне было достаточно. Она быстро вышла на улицу и поспешила за пожилым художником.

* * *

Прохладный утренний ветер обдувал разгоряченное лицо Серкана, он пришпоривал коня, быстро увеличивая скорость. Глаза султана сверкали триумфальным огнем, ноздри раздувались от возбуждения. Вестфальский белоснежный скакун нес его в зарождающийся день — рассвет только начинался, и малиновый край солнечного диска едва выглянул из-за леса, окрашивая верхушки многолетних елей в огненно-золотистый цвет.

— Йоу, давай, Инкредибл! — с азартом воскликнул Серкан. Его рубашка была в тон скакуну — кипенно-белая, она хлопала и раздувалась, как парус под порывами ветра.

Инкредибл послушно несся вперед, убыстряясь, когда тяжелые серебряные шпоры ударяли коня в бока. Серкан не случайно остановил свой выбор на вестфальской породе. Инкредибл был прямым потомком древней породы лошадей, которых специально выводили на просторах Вестфалии еще в пятнадцатом веке для рыцарских походов. Для того сурового времени требовались сильные и выносливые лошади, непривередливые к кормлению.

Уже третий год свой день рождения Серкан встречал именно так. Он загодя отключал все свои телефоны, уезжая на целый день в конный клуб, и лишь Алексей был в курсе, где его можно было найти. Для всех остальных Серкана в этот день не существовало.

— Вперед, Инкредибл!

Боковым зрением турок заметил, как из кузова «Лендровера», следовавшего параллельно по