Шрифт:
Закладка:
Тендлер и Джесселсон решили, что Philipp Brothers следует заняться новым товаром - деньгами. Тендлер узнал, что партнеры Salomon Brothers, крупнейшего частного инвестиционного банка в Америке, хотят привлечь капитал. Вскоре стороны договорились, что Philipp Brothers поглотит Salomon и создаст новую структуру под названием Phibro-Salomon. Слияние, о котором было объявлено 3 августа 1981 года, произвело фурор в финансовом мире. Financial Times назвала компанию "новой мировой силой Уолл-стрит". Тендлер будет руководить новой компанией, а Джон Гутфройнд, резкий и амбициозный босс Salomon, станет вторым номером.
Корпоративные браки часто заканчиваются несчастливо, и период медового месяца для сырьевых трейдеров Philipp Brothers и облигационных трейдеров Salomon был досадно коротким. Уже к моменту слияния традиционный бизнес Philipp Brothers по торговле металлами испытывал трудности из-за падения рентабельности. С другой стороны, банкиры Salomon получали огромные прибыли благодаря буму в торговле облигациями. В эпоху, когда все рынки, включая товарные, трансформировались благодаря развитию новых финансовых инструментов, трейдеры Philipp Brothers не могли идти в ногу со своими коллегами из Salomon.
К концу 1983 года Гутфройнд стал одним из генеральных директоров. Несколько месяцев спустя компания Phibro-Salomon разделила бизнес по торговле сырьевыми товарами на две части: старая Philipp Brothers стала заниматься металлами, а новое подразделение под названием Phibro Energy сосредоточилось на нефти. Том О'Мэлли, человек, сменивший Марка Рича в 1974 году на посту главы нефтяного отдела, стал руководителем нового подразделения, которое переехало из Нью-Йорка, где базировались другие сырьевые трейдеры, в Гринвич, штат Коннектикут. Формально боссом был Тендлер, но на самом деле О'Мэлли мог делать все, что ему заблагорассудится.
Металлургический бизнес Philipp Brothers продолжал приходить в упадок. После неудачной попытки выделить металлургическое подразделение Тендлер покинул компанию в октябре 1984 года. Вскоре после этого Phibro-Salomon была переименована в Salomon. Не в силах эволюционировать вместе с рынками, подразделение металлов, в котором Марк Рич начинал свою карьеру, становилось все менее влиятельной силой на рынке. В 1990 году оно окончательно умерло бесславной смертью, когда компания Marc Rich + Co купила все, что осталось от ее контрактов на металлы.
Однако нефтяной бизнес процветал. Когда в 1986 году О'Мэлли ушел, Холл после короткого перерыва возглавил Phibro Energy. Он расширил сферу деятельности компании, торгуя на физическом рынке более чем миллионом баррелей в день, инвестируя в нефтеперерабатывающие заводы и нефтяные месторождения и, прежде всего, внедряя фьючерсы и опционы. Таким образом, он разделил миры физической торговли и высоких финансов - не только перевозил нефть по всему миру, но и заключал сделки с производными инструментами от имени авиакомпаний и инвесторов - и тем самым обеспечил процветание, по крайней мере, одной из частей исторического торгового дома в условиях изменившегося ландшафта торговли нефтью.
Компания Philipp Brothers была не одинока, испытывая трудности на рынках конца 1980-х и начала 1990-х годов. Финансиализация нефтяного рынка усложнила жизнь всех торговых домов, выросших в прежние времена. Уже недостаточно было иметь хорошие связи с несколькими министрами ОПЕК или чиновниками государственной нефтяной компании. Для достижения успеха в новых условиях требовалось сочетание связей, глубоких карманов, географического охвата и финансовых ноу-хау, необходимых для использования новомодных рынков деривативов. Появление хорошо капитализированных банков с Уолл-стрит означало, что те трейдеры, которые доминировали на рынке в 1970-х годах, обнаружили, что больше не могут этого делать. Некоторые не смогли адаптироваться и вышли из бизнеса. Другие попытались освоить фьючерсы и опционы, что привело к катастрофическим последствиям.
Торговля сырьевыми товарами, которая в 1970-х годах привлекала всех желающих как путь к быстрому обогащению, теперь стала известна скандалами и крахами. Voest-Alpine, крупнейшая государственная компания Австрии, была вынуждена получить помощь от правительства после того, как ее собственное торговое подразделение потеряло около 100 миллионов долларов, спекулируя на нефтяном рынке в 1985 году. Klöckner & Co, немецкий конгломерат с интересами в торговле сталью и металлами, потерял около 400 миллионов долларов на нефтяных ставках. Итальянский трейдер Ferruzzi сообщил об убытках в 100 миллионов долларов в 1989 году, торгуя соевыми бобами. В итоге компания обанкротилась, а ее президент покончил жизнь самоубийством. Sucres et Denrées, французский торговый дом, более известный как специалист по сахару, понес убытки в размере 250 миллионов долларов, в том числе на нефтяном рынке. А Metallgesellschaft, исторический немецкий металлотрейдер, потерял 1,4 миллиарда долларов на масштабной сделке с нефтью, которая пошла не так.
Ни один из крахов не ознаменовал конец эпохи больше, чем крах Transworld Oil, компании, принадлежавшей Джону Дойсу, который наряду с Марком Ричем был одним из героев плакатов 1970-х годов. В 1987-1988 годах голландец пытался провернуть одну из самых дерзких сделок, которые когда-либо видел нефтяной рынок. Это был фирменный план Дойса, сочетавший его непревзойденные политические связи и финансовую мощь на нефтяном рынке.
Местом торговли Дойса был рынок Брент.
Нефтяное месторождение Brent, расположенное примерно в 190 километрах от Шетландских островов на глубине около 140 метров, начало качать нефть в 1976 году и быстро стало золотым стандартом для нефтетрейдеров. В первые дни своего существования Brent служил для производителей нефти из Северного моря, таких как BP и Shell, хитрым способом уменьшить свои налоговые отчисления. Компании подбирали время для покупки и продажи грузов таким образом, чтобы показать британским властям более низкие цены продажи, чем в противном случае, - этот процесс получил название "налоговый спиннинг".
К середине 1980-х годов месторождение Brent, эксплуатируемое компанией Shell, вместе с несколькими другими, входящими в его трубопроводную систему, ежемесячно перекачивало достаточно нефти, чтобы заполнить около сорока пяти танкеров, каждый из которых перевозил около 600 000 баррелей. К этому времени Brent также стала глобальным эталоном: цены на сырую нефть из стран Ближнего Востока, России, Африки и Латинской Америки зависели от стоимости нефти в Северном море. Кроме того, физический рынок лежал в основе нескольких уровней финансовых деривативов, включая, начиная с 1988 года, фьючерсный контракт на нефть на Международной нефтяной бирже в Лондоне. Если кто-то из трейдеров мог повлиять на цену Brent, эффект ощущался во всем мире.
А цена на нефть марки Brent была особенно уязвима для давления. Относительно небольшое количество грузов в месяц означало, что любая сторона, получившая контроль над большинством из них, могла диктовать условия остальным участникам рынка. Физический рынок был - и остается - почти полностью нерегулируемым, и не существовало никаких законодательных ограничений на то, сколько грузов мог купить трейдер.
Летом 1987 года, когда добыча в Северном море упала, поскольку нефтяные компании проводили техническое
