идет секретарша Игорянцева. Как ее там? Инна? Вот-вот. Стас, не надо этих многозначительных улыбок. Что она тебе приглянулась – это я понял еще во время нашего первого визита к академику. Но я – не ты. Меня она заинтересовала не как женщина. Знаешь, после нашего сегодняшнего «рандеву» с академиком мое мнение об Инне стало куда более определенным. Сейчас я почти уверен в том, что если «смотрящий» при Игорянцеве и есть, то это, очень даже вероятно, именно она.

Стас, энергично работая челюстями, с сомнением во взгляде повертел головой из стороны в сторону.

– Лева, тогда и того эскулапчика из клиники, где «лечили» Платонова, стоит заподозрить в принадлежности к «Силе истины»?

– Этот слабак? – Гуров пренебрежительно поморщился. – Нет, этот вряд ли… Он из нынешнего «сникерсо-твиксонутого» поколения тех, кто родился при Союзе, но формировался как личность уже несколько позднее. Ну это когда всякому и каждому внушалось, что он – пуп земли, что ради своих интересов можно плюнуть на кого угодно, в том числе на друзей и родителей. Да, к счастью, этой поганой моралькой подонков заразилась только часть нынешних молодых. Большинство все же сохранило нормальные представления о себе, обществе и мире в целом. Но за это спасибо их родителям и школе. Однако немало выросло и моральными уродами. Формально они – нормальные воспитанные люди. А по сути – тихие мерзавцы. Такой за бабло и личное благополучие и мать родную продаст.

– Инна тоже из таких «тихих мерзавцев»? – уточнил Крячко, отпивая чай.

– Скорее всего… – Лев утвердительно кивнул. – Как-то, еще в девяностые, я расследовал дело о групповухе. Компания ублюдков напала на двух девочек и, как это у таких тварей называется, пустила их «по кругу». Но заявление подала только одна из потерпевших. Стал я спрашивать вторую: а почему ты не желаешь привлечь к ответственности этих негодяев? Она мне ответила: «А зачем? Для меня это было маленькое приятное приключение. Я такой кайф словила!» Говорю ей: но эти нелюди зверски избили твою подружку. Она: «Эта дура сама виновата! Нефиг было сопротивляться. Моя старшая сестра мне когда-то советовала: если тебя насилуют и помощи ждать неоткуда, лучше расслабься и постарайся получить удовольствие. Я так и сделала!» Вот и эта Инна из таких же «получательниц удовольствия».

– А как ты это определил? – покончив со вторым, Крячко взялся за чай.

– Когда она кинулась загораживать нам дорогу, в ее глазах мелькнуло что-то такое, животное… – Гуров саркастически усмехнулся. – С одной стороны, она в этот момент нас люто ненавидела. Готова была в клочья порвать. А с другой… Она явно нас захотела, причем немедленно и обоих сразу. У нее определенная склонность к садомазохизму…

Слушая Льва, Стас нечаянно поперхнулся чаем и даже закашлялся.

– Во дела! – то ли удивился, то ли восхитился он. – Кстати, а чем закончилось то дело о групповухе?

– Я сделал все возможное, чтобы все пятеро насильников сели. Кстати, на суде некоторые из них мне угрожали скорой расправой. Да-а-а, представь себе! Уж такие были грозные! Но потом, когда их отправили по зонам, им там так «прочистили фарватер», что эти угрожальщики писали домой слезные письма: мамочка родная, и детям и внукам закажу сюда попадать…

Покончив с обедом, опера нашли свободную скамейку на соседнем бульваре и просмотрели присланные досье. Как явствовало из материалов по Махалину, лет ему было сорок с небольшим, родился он в Пермской области, но вырос и окончил школу здесь, в Свердловской. После школы будущий «медвежатник» окончил провинциальное профучилище, выучившись на слесаря-монтажника. Сразу же после окончания ПТУ получил свой первый в жизни срок за драку и нанесение тяжких телесных повреждений.

Будучи на зоне, Махалин схлопотал солидную прибавку к назначенной отсидке за попытку побега. Там же получил и свою кличку – Лом. Вышел на свободу и тут же снова влип в историю – угнал дорогую иномарку и продал ее на запчасти в левую СТО. Снова сел и вышел второй раз, когда ему было уже двадцать восемь. Поэтому как «перестарка» в армию его не взяли. Куда-либо на работу устраиваться Лом не стал, а, памятуя тюремные «университеты», где в самой полной мере освоил ремесло взломщика, начал потрошить сейфы. Понятное дело, на банковские хранилища денег он не покушался. Взламывал сейфы всяких мелких шарашек – сельхозпредприятий, СТО, кооперативов, кафе и ресторанов.

Попавшись с поличным, уже в третий раз отправился на нары, получив четыре года. Отсидел. Вышел и снова занялся все тем же – взломом сейфов. Опять получил отсидку на общем режиме. Вышел на свободу этой весной и впервые устроился на работу в кооператив официальных взломщиков – спецов по вскрытию дверей квартир, ключи от которых хозяева потеряли. Семьи нет, постоянного места жительства нет. Родственников в этом регионе нет. Есть брат, проживающий в Пермском крае. Но отношений они не поддерживают.

Грушаков оказался уроженцем одного из отдаленных районов Свердловской области. Ему тридцать пять, образование среднее. После школы пошел в ПТУ на водителя. Потом – армия. Служил в автобате. После армии работал в самых разных местах – был таксистом, водил автобус по городским маршрутам, работал на Крайнем Севере, потом вернулся в Екатеринбург, стал работать «членовозом», как иногда шофера иронически именуют водил больших начальников, рулящих на персоналках. В прошлом имел проблемы с законом. В школьные годы было несколько приводов в милицию за мелкое хулиганство (драки со сверстниками, битье камнями чужих окон и уличных фонарей). Работая таксистом, совершил ДТП, в результате которого его пассажир получил несколько переломов, за что его осудили на два года условно. Женат, есть двое детей – ребенок школьного возраста и грудничок. Семья проживает на улице Большой…

– Ага! Значит, его семья здесь, в Бурге. Едем в гости к нему? – спросил Стас, дочитав досье Грушакова до конца.

– Да, надо уточнить: действительно ли он скрылся в неизвестном направлении или отсиживается дома? – Гуров сунул телефон в карман, и приятели пошли ловить такси.

…Улица Большая на деле оказалась не такой уж и большой. Разыскав нужный дом, опера увидели сидящих перед подъездом бабулек, обсуждающих какие-то глобальные проблемы. Подойдя к ним и поздоровавшись, Лев спросил о том, как можно найти Геннадия Грушакова.

– Этого раздолбая, что ли? – с некоторым пренебрежением поинтересовалась одна из «заседательниц» (на что Крячко сдержанно фыркнул).

– Ну, в общем-то да-а-а… – в тон ей ответил Гуров. – Нам нужен шофер, который знал бы город и соседние с ним районы. С мужиками поговорили, они Генку нам посоветовали взять. Ну, решили глянуть, что тут за ас больших дорог.

– Ага, возьмите, возьмите его!