и ЫНЧЖОН выходят из зала и встречают в коридоре ТОНИЛЯ и ТОНИ.

ТОНИ. Ну как, нравится тебе судиться с родными братьями? Так хочешь денег, что не видишь, что творишь?

ТОНИЛЬ. Наши родители с того света вернулись бы, если бы видели всё это!

ГЫРАМИ. Чего? Разве не хорошо, если бы они правда ожили?

Гырами в сердцах кричит им вслед. Мёнсок нетерпеливо спрашивает.

МЁНСОК. Неужели нет совсем ничего, что можно было бы предоставить в качестве доказательства? Сообщение от братьев с угрозой, запись телефонного разговора, человека, который мог засвидетельствовать ваш разговор?

ТОНСАМ. Нет, ничего такого. Они нагрянули без предупреждения и сразу сунули мне эту расписку.

ЫНЧЖОН. Подожди… А староста, случайно, ничего не слышал?

ТОНСАМ. Чинхёк? Так он ведь ушел, когда мои братья появились.

ЫНЧЖОН. Думаешь, в его характере просто уйти?.. Наверняка ему было интересно, о чем вы говорите.

ТОНСАМ. А ведь правда! Чинхёк не тот человек, который мог просто уйти. Он наверняка подслушивал!

Их лица озаряются надеждой.

СЦЕНА 30. Во дворе у дома Чинхёка (снаружи / день)

Частный дом на Канхвадо.

Услышав громкий стук, Чинхёк выходит из дома.

ТОНСАМ. Чинхёк! Чинхёк!

Чинхёк открывает дверь и удивленно осматривает стоящих за ней Тонсама, Ынчжон, Гырами, Ёну и Чунхо.

СЦЕНА 31. Зал в доме Чинхёка (внутри / день)

Все прибывшие сидят вокруг Чинхёка. В зале негде ступить.

ТОНСАМ. Помнишь, ты приходил к нам чинить крышу?

ЧИНХЁК. Да, было дело.

ТОНСАМ. Но ты ведь так и не смог закончить, потому что пришли мои братья?

ЧИНХЁК. Да, так и было.

ТОНСАМ. А ты тогда сразу домой пошел?

ЧИНХЁК. Что?

ТОНСАМ. Может быть, ты подслушал, о чем мы с братьями говорили, а потом пошел?

Чинхёк недоуменно хлопает глазами.

ГЫРАМИ. Ну пожалуйста, скажите, что вы подслушивали!

ЧИНХЁК. Эй, ты что такое говоришь? Я не из тех, кто чужие разговоры подслушивает!

На лицах присутствующих появляется разочарование, как вдруг…

ЧИНХЁК. Я перешнуровывал ботинки. Кое-какие слова до меня долетели. У тебя, Тонсам, не с крышей проблема в доме, а с тонкими стенами.

ТОНСАМ. Да? Значит, пока зашнуровывал ботинки, ты слышал наш разговор? А про Закон о наследовании тоже слышал?

ЧИНХЁК. Я на этом месте так разнервничался, что чуть было не ушел. Ты, Тонсам, телевизор совсем не смотришь? Разве можно так легко на обман поддаваться?

Тонсам вне себя от счастья крепко сжимает руку Чинхёка. На лицах присутствующих тоже появляется радость.

ТОНСАМ. Спасибо тебе! Спасибо! Спасибо за то, что ты решил зашнуровать ботинки!

СЦЕНА 32. Дом Чинхёка (снаружи / день)

Перед домом Чинхёка.

Ёну и Гырами собираются сесть в принадлежащую компании «Ханбада» машину, на которой их привез Чунхо.

Тонсам и Ынчжон провожают их.

ТОНСАМ. До Сеула отсюда неблизко. Езжайте осторожно.

ЁНУ. До свидания.

Вдруг идея озаряет Гырами. Она захлопывает дверь машины.

ГЫРАМИ (громко, чтобы все слышали). Я завтра поеду. Сегодня у родителей переночую.

ЫНЧЖОН (радостно). Что, правда?

Подойдя к Чунхо, Гырами кладет руку ему на плечо и шепчет.

ГЫРАМИ. В тридцати минутах отсюда – деревня Накчо. Там красивые закаты.

ЧУНХО. Что?

ГЫРАМИ. Свидание на Канхвадо. Деревня Накчо. Я вас оставляю.

ЧУНХО. Что?

ГЫРАМИ. Удачи!

Гырами хлопает Чунхо по плечу. Лицо Чунхо выражает полное непонимание.

СЦЕНА 33. Машина (внутри / день)

В салоне машины, возвращающейся в компанию «Ханбада».

Чунхо ведет и украдкой поглядывает на расположившуюся на пассажирском сиденье Ёну.

ЧУНХО. Я впервые на Канхвадо.

ЁНУ (не зная, что ответить). А…

Повисает молчание.

ЧУНХО. У вас сегодня еще есть дела?

ЁНУ. Нет.

Чунхо сомневается, но потом все-таки набирается смелости.

ЧУНХО. Тогда… посмотрим закат?

СЦЕНА 34. Канхвадо, деревня Накчо (снаружи / вечер)

Канхвадо, район Чанхва в деревне Накчо. Закат.

За отмелью простирается море.

Ёну и Чунхо идут по прибрежной дороге.

ЁНУ. Из китообразных в Желтом море можно встретить бесперых морских свиней. Они водятся на мелководье. Имеют притупленный нос и небольшую выпуклость на спине. Разрез рта напоминает улыбку, поэтому они кажутся очень милыми.

ЧУНХО (смеется). А вы когда-нибудь видели кита вживую?

ЁНУ. Нет. Никогда.

ЧУНХО (удивленно). Правда? А в океанариуме вы тоже не были?

Ёну резко останавливается, будто услышала то, чего слышать не должна была. Чунхо озадаченно останавливается следом.

ЁНУ (трагически). Для китов и дельфинов океанариумы как тюрьма. Это рабство, которое предполагает жизнь в замкнутом пространстве, питание одной лишь замороженной рыбой и демонстрацию трюков каждый день, без выходных. Дельфины, средняя продолжительность жизни которых составляет сорок лет, в океанариуме доживают только до четырех. Вы можете представить, какой сильный психологический стресс они испытывают?

ЧУНХО. Да… Я не знал.

Чунхо смущается, жалея о том, что затронул такую тему.

Ёну снова идет вперед. Чунхо следует за ней.

ЁНУ. Говорят, что на Чеджу можно увидеть, как Сампани, Чхунсами и Поксуни плавают вместе со своими детенышами.

ЧУНХО. Сампани, Чхунсами и Поксуни?

ЁНУ. Это индийские афалины, которые раньше жили в океанариумах, но постановлением Верховного суда Кореи были возвращены в воды, омывающие остров Чеджу. Когда-нибудь… я обязательно съезжу посмотреть на них.

Солнце начинает скрываться за горизонтом. Чунхо и Ёну некоторое время идут в полном молчании. Небо, окрашенное в цвета заката, словно обнимает их.

ЧУНХО. Если вы не возражаете, можно поинтересоваться, почему вы решили больше не работать адвокатом?

ЁНУ. А…

ЧУНХО. Я переживал из-за того, что вы подали заявление после того дела. Еще и моя знакомая по университету допустила тогда такую ошибку… Не могу перестать думать об этом. На сердце тяжело.

ЁНУ. Даже когда я «адвокат У Ёну» на службе, люди все равно видят во мне только «аутистку У Ёну».

Чунхо, не ожидавший такого прямолинейного ответа, смотрит на Ёну.

ЁНУ. Аутистка У Ёну везде лишняя. Тот, кто примет ее сторону, обречен на поражение. Лучше мне ни во что не вмешиваться.

ЧУНХО. Я хочу быть на вашей стороне.

На этот раз Ёну смотрит на Чунхо удивленно.

ЧУНХО. Если бы на моей стороне был такой адвокат, как вы, было бы очень здорово.

Чунхо улыбается, обратив к Ёну свое красивое лицо.

Она чувствует легкое волнение.

СЦЕНА 35. Кабинет Мёнсока (внутри / вечер)

Мину стоит напротив рабочего стола Мёнсока.

Он немного нерешителен, но говорит все-таки настойчиво.

МИНУ. У меня есть к вам вопрос.

МЁНСОК. Я слушаю.

МИНУ. У Ёну получит наказание?

МЁНСОК. Наказание?

МИНУ. Она несколько дней прогуливала работу и сейчас, насколько я знаю, не в офисе. Мне как новому сотруднику, находящемуся в одном с ней положении, неприятно видеть, что она пренебрегает соблюдением рабочих обязанностей, но при этом ведет только те дела, которые хочет.

МЁНСОК (кивая). Что ж, бывает. Это временная ситуация, возникшая из-за того, что я вовремя не одобрил ее заявление об уходе. Я скоро разберусь с этим.

МИНУ. А почему вы не одобряете заявление?

Мину слегка переходит границу, задав такой вопрос. Мёнсок смотрит на него в упор.

Мину добавляет, словно оправдываясь.

МИНУ. Я, конечно, понимаю, что вы стараетесь проявить к У Ёну особую заботу, ведь у нее инвалидность. Но…

МЁНСОК (перебивая). Это не забота. Просто я считаю, что адвокат У Ёну отлично справляется с работой. При этом она проявляет упорство и настойчивость, обладает творческим мышлением. Если подумать,