Командир роты едва успел договорить, как звучно громыхнул выстрел из дальнобойной снайперской винтовки.

Одуванчиков приставил бинокль к глазам и быстро отыскал позицию защитников разрушенной башни. В него уже никто не прицеливался. Пуля «Корда», видимо, попала в автомат и выбила его из рук бандита. Сам он забыл, похоже, про первоначальное ранение, корчился и катался по земле, держась за плечо. То ли пуля его задела, то ли ремень автомата был на руку намотан и едва не оторвал ее. Второе было, кажется, ближе к истине, поскольку свободной рукой бандит держался за плечо, на котором бинокль не показывал крови.

– Ты молодец, Наруленко! – похвалил Одуванчиков снайпера.

– Это не я молодец. Это товарищ старший лейтенант так здорово постарался. А я второго как раз на прицеле держу.

Сразу после этих слов раздался второй громкий выстрел. Бинокль услужливо показал капитану, что бандит остался без головы. Тяжелая пуля нашла ее в тот момент, когда та к земле пригнулась, дальше через шею вошла, должно быть, в грудь. Она способна пробить борт бронетранспортера, а уж человека тем более не пощадит, в живых не оставит.

В цепь спецназа, приближающегося к разрушенной башне, больше никто не стрелял. Командир разведывательной роты поднялся в полный рост и шагнул в ту же сторону.

– Когда ты, Василий Николаевич, мне претензию высказывал, я как раз бандита углядел, – сразу после второго выстрела объяснил командир взвода. – Но прицел у винтовки мощный. Он позволил мне просто обезоружить его. Надо отбросить пулей подальше автомат убитого бандита. Наруленко, попади!

– Так бандит его собой накрыл. Только ствол и газовая камера торчат.

– Вот в нее и попади. Ты же снайпер, – сказал капитан Одуванчиков, поддержав старшего лейтенанта.

Василий Николаевич приказал бойцам роты под руководством командиров взводов растаскивать развалины башни на случай, если там остался кто-то в живых. Солдаты матерились, подолгу рассматривали свои обожженные ладони, надели перчатки и работу выполнили. Вскоре они извлекли из-под завалов семь человеческих обожженных тел. Одно из них вроде бы было лишним.

Но все стало понятно, там же обнаружилась обгоревшая, но еще живая собака. Значит, сторож музейного села сам предоставил бандитам жилье в башне и вместе с собакой дожидался здесь же их возвращения. Однако дожил он только до пуска пары ракет «Атака-ВН» с вертолета МИ-28, который, как оказалось, разницы между днем и ночью совершенно не видит.

Собакой сразу же занялись санинструкторы взводов. Потом в роте нашелся солдат, бывший студент ветеринарного института, который очень даже неплохо, вполне профессионально помог им.

Собака вся была в повязках, пропитанных противоожоговой мазью, однако все равно норовила быть поближе к телу погибшего хозяина, зализывала его раны и скулила, словно этим могла старика оживить. Такое поведение бедной животины вызывало среди солдат уважение, и никто из них на нее ни разу не прикрикнул, хотя все устали от собачьего скулежа. Бойцы много раз пытались отвлечь и покормить собаку, но она упрямо отворачивала морду от еды и возвращалась к телу хозяина. Эта страдалица даже пыталась забраться в вертолет, когда туда, в грузовой отсек, спецназовцы загружали тела убитых бандитов, чтобы передать их на экспертизу в республиканское экспертное бюро криминалистики при МВД Дагестана.

Эта процедура считалась обязательной. Если среди убитых были те персоны, которые находились в розыске, то их следовало вычеркивать из этого перечня. Ведь розыск – дело не самое дешевое. У МВД Дагестана порой не хватало средств на простейшие и самые необходимые мероприятия.

Солдаты тут же соорудили собаке ошейник. Кто-то пожертвовал для этого свой брезентовый брючный ремень. Поводок бойцы изготовили из прочной веревки, к которой привязали альпинистский карабин. Благо в роте, работающей в горных условиях, таковых хватало. Потом сама веревка была привязана к тяжелому камню, и собака больше не могла никуда бежать. Утащить за собой камень у нее, измученной ожогами и ранениями, просто не хватало сил.

Старший сержант контрактной службы Горидзе во время марш-броска двигался во главе отделения второго взвода. Командир отделения младший сержант контрактной службы Одинцов шел следом за Горидзе и точно так же, как он, высматривал место для возможной засады. Но ничего подходящего, прямо как назло, парням все не попадалось.

Горидзе часто посматривал на приемоиндикатор, где был отмечен маршрут, уже пройденный остальной ротой.

– Таким манером мы можем основные силы догнать, а позиция для засады нам так и не подвернется, – высказал свои опасения младший сержант.

– До ближайшего перевала доберемся, а там посмотрим. Мне кажется, место там подходящее. По крайней мере, таким оно выглядит на карте, – ответил Горидзе.

Максим посмотрел на свой приемоиндикатор и проговорил:

– Да, гребень усыпан кустами, а сам подъем с северной стороны крутой. Засаду здесь ставить – самое милое дело. Только и отступить бандитам есть куда. Попрячутся среди кустов, ищи их потом.

– Нас почти вдвое больше по численности. Мы сразу разберем их на запчасти, всадим в каждого по две пули. А в кустах они прятаться не будут. Рядом лес. Туда проще шмыгнуть. Наша задача – не позволить им это сделать.

– Это верно, – согласился младший сержант. – Никуда они не уйдут. Промахиваться мои парни не умеют даже при желании. Это проверено многократно.

– В эмира будем стрелять не на поражение, а по ногам, – сказал Горидзе. – Тогда уж не уйдет и он.

Автандилу самому однажды, около пяти лет назад, пуля пробила правую голень. Он по себе знал, что это такое, до своих пятнадцать километров топал, оставляя за собой кровавый след. Но главное состояло в том, что парень дошел. Отлежался в госпитале после операции, а потом подписал договор на контрактную службу. Сам себя уважать начал.

Подъем для отделения спецназа военной разведки препятствием не стал, хотя в реальности оказался намного более крутым, чем выглядел на карте. Утоптанная трава и сломанные ветви кустов наглядно показывали бойцам, что самую крутизну их рота преодолевать не стала. Командир повел ее боком, наискосок. Но отделение предпочло идти прямо.

Главное состояло в том, чтобы заставить и банду идти там же, по крутому склону, где отделению удобнее будет ее атаковать. Но как это сделать, не знали ни старший, ни младший сержанты. Им оставалось положиться на удачу. Но даже в том случае, если банда выберет тот путь, которым прошла рота, то отделение сможет быстро переместиться вправо и перекрыть ей подъем.

Правда, здесь вплотную к перевалу примыкал достаточно густой лес, не чищеный, похоже, ни разу за последние несколько столетий. Бандиты могли свернуть туда и