Его пальцы летали над приборной панелью, словно он играл сложную фортепианную пьесу, щелкая переключателями и тумблерами, точно зная, что нужно делать. Нацелил радар на чужака. Круглый экран засветился легким фосфоресцирующим блеском. Ничего. Рай снова выглянул в иллюминатор и увидел слабую мерцающую точку. Не очень яркую, совсем не похожую на преломленную кристаллическую субстанцию, из которой состояли Деревья, но и не темную, как яйцо паданцев. Радар по-прежнему ничего не показывал.

— Вот же дрянь!

— Рай, от УКБ нет никаких сообщений о том, что рядом с вами находятся какие-то объекты.

— Вас понял, радар его тоже не видит.

Рай снова приник к иллюминатору. Объект большой и находится далеко или же маленький и совсем близко? Он снова взял фотокамеру и сделал еще несколько снимков. Дальномер не помогал. Рай достал из ящика секстант и выровнял перекрестье. Посмотрел на цифры. Проверил экран вычислительной машины.

— Вы можете описать его? — спросила Энала. — Это яйцо паданцев?

— Никак нет. Твердый материал, отражающий солнечный свет. Следовательно, полагаю, объект относительно небольшой и находится неподалеку. Будь он крупным, обсерватории УКБ бы его заметили. Джу, они же видят яйца паданцев, а они темные.

— Объект ускоряется?

— Сейчас сниму показания. — Рай снова выровнял перекрестье секстанта и пробежался глазами по цифрам. Сравнил их со светящимися цифрами вычислителя. — Думаю, что это возможно. Но ускорение очень маленькое. Есть вероятность принять за данные погрешность.

Никакого выхлопного шлейфа он не заметил. «Но у Деревьев тоже нет выхлопных газов».

— Вас понял. Мы попросим УКБ понаблюдать за аномалией.

— Спасибо, Центр.

Очередное измерение с помощью секстанта, числа снова немного изменились. «Объект находится под чьим-то влиянием, значит, его контролируют».

Рай глубоко вздохнул, обдумывая варианты на случай, если объект приблизится. «А если он нападет на меня?» Теперь, когда он выпустил ядерную ракету, на «Свободе» оставалось лишь одно оружие — пистолет в наборе для выживания при аварийной посадке. Взгляд метнулся к основанию панели, где лежал набор, и Рай раздраженно хмыкнул от безнадежности. Космический корабль «Свобода» — расходный материал, он всегда это знал; просто не представлял, что именно он может попасть в такую ситуацию.

Рай остался у иллюминатора, стараясь не выпускать загадочный отблеск из поля зрения. Тот медленно дрейфовал, приближался к основанию иллюминатора. Рай снова проверил показания секстанта. Определить положение стало еще сложнее: объект стал тускнеть.

— Рай, обсерватория Прерова сообщила о визуальном обнаружении «Свободы», — сообщила Энала. — Они воспользовались главным телескопом.

По тону ее голоса Рай понял, что новость плохая.

— Рад это слышать, Центр.

— Они сообщают, что пространство пустое. Вокруг вас нет яиц паданцев.

— Это не яйцо, — твердо сказал он, — а машина, которая движется с ускорением.

— Оставайтесь на связи, «Свобода 2673».

Рай понял: ЦУП начал беспокоиться о его психическом состоянии. О медицинских «инцидентах» ходили слухи, но шепотом, особенно в общежитии астронавтов, — считалось, к изменению сознания приводит стресс во время полета, клаустрофобия и бесконечная неизвестность межгалактического пространства. Случалось такое нечасто, но даже лучшие пилоты порой начинали вести себя странновато, оставшись здесь в полном одиночестве.

— Рай, инженеры считают, что объект, который вы наблюдаете, может быть частью третьей ступени ракеты, — сказала Энала. — Вероятно, фрагменты, находившиеся между ступенями и отделившиеся при работе двигателя. Это объясняет, почему объект находится на той же орбите.

— Вас понял, Центр. Возможно.

Рай едва не рассмеялся — презрительно и в микрофон. Они ждут, что он проглотит всю эту лапшу? После управления третья ступень продолжала лететь по той же эллиптической орбите, правда. Но третья ступень автоматически сливала остатки топлива из всех баков во избежание взрыва, благодаря чему орбитальная траектория менялась. Кроме того, Рай продолжал включать двигатель, а значит, расстояние и разница в скорости тоже увеличились. К настоящему моменту ни одна часть третьей ступени не могла лететь своим курсом параллельно кораблю.

Рай поморщился и снова посмотрел в иллюминатор. Чужак все еще находился там, но потускнел.

— Центр, нарушитель определенно стал темнее. «Свобода» удаляется от него.

Рай повернул секстант, отцентровал сетку и еще раз снял показания. Оказалось, в последний раз. Менее чем через минуту пятнышко исчезло.

Он привычно вернулся к работе по завершению полета. Семнадцатисекундное включение двигателя для корректировки курса. Поесть. Затем поспать: ЦУП сообщил, что на этом настаивают медики.

В течение следующих пятнадцати часов космический корабль «Свобода» скользил по своей эллиптической орбите без происшествий, возвращаясь к перигею, в двухстах пятнадцати километрах над Бьенвенидо.

Проснувшись после беспокойного трехчасового сна, Рай взялся за работу, следуя контрольному списку для возвращения в атмосферу. Теперь, когда он приближался к планете, радары УКБ очень четко отслеживали его. Наступил переломный момент. Командный модуль должен был пронзить ионосферу под идеальным углом. Слишком острый угол — и он загорится, недостаточно острый — и он перескочит через разреженный газ и начнет неудержимо падать вниз.

Рай кропотливо вводил новые данные в вычислительную машину. Проверил и подготовил все для последнего включения двигателя, корректирующего курс. Это длилось девять секунд, и ЦУП подтвердил точность курса.

— Нам нужно провести порядок проверки для управления командного модуля, — сказала Энала.

Рай смотрел в иллюминатор, тайно надеясь снова увидеть инопланетный корабль, черный осколок на фоне яркой бело-голубой панорамы Бьенвенидо.

— Вас понял, Центр. Открываю руководство.

Ему пришлось переключить питание командного модуля на собственные внутренние батареи. Они могли поддерживать работу приборов и систем жизнеобеспечения космического корабля в течение девяноста минут. Для спуска Рай снова облачился в скафандр.

Командный модуль отделился от служебного, когда «Свобода» находилась в трехстах километрах над проливом Нильсон. Спустя семь минут Рай ощутил первое воздействие гравитации на возвращающийся космический корабль: крошки, обрывки пакетов с едой и потерянная ручка вдруг мягко осели на задней переборке вокруг него. В наушниках затрещало.

— Увидимся на той стороне неба, — ободряюще сказала Энала перед тем, как контакт был потерян.

Сила тяжести быстро возрастала. Небо за иллюминатором засветилось слабым оранжевым светом, который быстро стал ярким вишневокрасным. Затем послышался звук — низкий гул, переросший в ураганный рев. Рай видел яркие, словно солнце, ленты, они растягивались на километры по следу падающего командного модуля, забивая воздух ослепительными искрами, сжигавшими теплозащитный экран корабля. Через минуту сила тяжести достигла одного g, а затем продолжила расти. Командный модуль затрясло гораздо хуже, чем во время запуска. Приборная панель казалась серо-голубым пятном, когда он смотрел на нее, неистово глотая воздух в попытках вздохнуть. После сорока часов в свободном падении сила в шесть g,