— Такой странный Новый год получается, — сказал Станислав, возвращаясь в комнату. Словно ее мысли прочитал.

— Да уж, странный, — эхом откликнулась Аня и обернулась.

Станислав принес вазу с мандаринами, поставил на компьютерный стол к салату и блюду с пирожками, сказал, извиняясь:

— Вот такой вот у нас небогатый стол. Шампанское потом принесу. Надо бы старый год проводить. Но бутылка шампанского только одна, сбережем ее до полуночи? — Он вопросительно взглянул на Аню.

— Конечно, — поддержала она.

— Сейчас! — вспомнив что-то, Станислав выбежал из комнаты и вернулся, неся две свечи в подсвечниках-бокалах. Поставил их на стол, зажег. По комнате поплыл аромат ванили. Наверное, Лариса выбирала, подумала Аня. Догадка царапнула по сердцу колкой льдинкой. От Ани не укрылось, что свечи уже зажигали. Должно быть, они были свидетелями романтического вечера Станислава и Ларисы. Впрочем, разве ее это должно волновать? Однако волнует, еще как.

— Тебе не нравится? — Станислав с тревогой глянул на нее.

— Нет-нет, все прекрасно! — Аня улыбнулась через силу.

— Ты ведь любишь Новый год? — спросил Станислав.

— Люблю, — кивнула Аня и откровенно поделилась: — Под Новый год со мной часто случается что-то хорошее.

— Но только не в этом году, да? — усмехнулся Станислав.

Аня промолчала. Она пока не знала, что ответить. Может быть, Станислав и есть то новогоднее чудо, которого она всегда так ждет?

— Значит, веришь в новогодние чудеса? — продолжал расспрашивать он.

— Верю. Особенно в те, которые делаются своими руками.

Глаза Станислава сверкнули любопытством, и Аня продолжила:

— Ты и сам, наверное, замечал, что люди перед Новым годом становятся добрее, лучше…

— Что-то я этого не заметил, когда мы в магазине были, — возразил Станислав. — Там такие бои без правил разворачивались — и все из-за банки майонеза или торта.

— Кого-то даже Новый год исправить не может, — огорченно признала Аня. — Но чаще люди все-таки меняются к лучшему. Равнодушные помогают другим, робкие набираются смелости, ворчливые становятся терпимее, унылые улыбаются. Самые занятые родители ведут детей в кино или на елки и сами чуточку становятся детьми. Даже водители на дорогах становятся вежливее. Как будто все понимают: Новый год — это особенное время, когда можно стать лучше, чем ты есть. Начать сначала, изменить жизнь, побороться за счастье.

— А ты сама? — внезапно спросил Станислав. — Хотела бы что-то изменить в своей жизни?

Аня задумалась. Она привыкла подводить итоги года и, проснувшись утром, подумала, что в этом году все для нее складывалось удачно. У нее есть любимая работа, летом сбылась ее давняя мечта — она побывала в Риме. У нее есть мужчина, с которым она будет встречать Новый год. А в следующем году, быть может, будет свадьба и дети… Теперь она понимала, что обманывала себя. Она ведь никогда по-настоящему не верила в любовь Филиппа, не видела в нем мужа. Просто так получилось — Филипп за ней ухаживал, а других вариантов не было… Пожалуй, единственное, чего ей не хватает — это любви. Мужчины, который любил бы ее по-настоящему и которого всем сердцем полюбила бы она сама. Но не признаваться же в этом Станиславу!

— Может, ты бы хотела сменить работу? — нетерпеливо спросил он.

— Нет, — Аня замотала головой. — Я люблю свою работу! Мне нравится учить детей. Я без этого не смогу.

— Тогда, может, хотела бы уехать в другую страну, где всегда лето? Жить в доме, окна которого выходят на море, а занавески развеваются на ветру?

— В таком доме я бы с удовольствием погостила летом, во время каникул, — улыбнулась Аня. — Но жить там постоянно? Нет, я бы не променяла осень с ее золотым листопадом и зиму с ее снежными сугробами на вечное лето. И Новый год надо встречать непременно в России, чтобы за окном кружился снег, как сейчас. Не понимаю тех, кто едет на Новый год в теплые страны. Они же лишают себя этого чудесного праздника!

— Я как-то сбежал от Нового года во Вьетнам, — признался Станислав. — Там совершенно не ощущаешь праздника: пальмы, песок, арбузы — обычные тропические будни.

— Сбежал? Ты не любишь Новый год? Почему? — стало любопытно ей.

— Так уж с детства повелось. В цирке новогодние каникулы — самая горячая пора. По три представления в день. Мама целыми днями там пропадала со своими тиграми, — признался Станислав, — я ее и не видел. А когда ветеринаром стал, Новый год еще больше невзлюбил. Как конец декабря, так полная клиника котов, обожравшихся елочной мишуры, собак, пострадавших от петард. Работы навалом, тут уж не до праздников… Это тебе хорошо, ты учительница, у тебя каникулы.

— И почему все завидуют учителям из-за каникул? — высказала наболевшее Аня. — При нашей работе каникулы — не прихоть, а необходимость. У меня, если хочешь знать, иногда работа ничуть не легче, чем у дрессировщицы тигров. Такие экземпляры попадаются норовистые, что им палец в рот не клади — голову откусят.

— Но при этом ты свою работу ни на что не променяешь, — с улыбкой заметил Станислав.

— Не променяю, — согласилась Аня. При всех нервах, которые приходится тратить на трудных подростков, при шестидневном графике и проверке контрольных дома, она была влюблена в свою работу, чувствовала, что это ее истинное призвание. В каждого ученика она вкладывала частичку своей души, зажигала искорку интереса к своему предмету, и была счастлива, наблюдая за успехами своих подопечных. Ребята, которые совсем недавно неуверенно складывали иностранные буквы по слогам, сейчас уже могут объясниться на элементарные темы — разве это не чудо?

Как-то она пыталась объяснить это Филиппу, но он ничего не понял. Филипп считал, что она тратит свое время и нервы попусту, лучше бы устроилась переводчиком — и работа не такая затратная, и платят больше. Аня так и не смогла его убедить, что деньги — не главное. А вот Станислав понял. Она сама не заметила, как поведала ему обо всем, а Станислав выслушал ее с интересом и тепло улыбнулся:

— Не слушай никого, Анна. Ты делаешь важное дело, которое любишь. И не вздумай себе изменить!

От этих слов у Анны на сердце потеплело. Почему-то ей было очень важно, что Станислав ее понял. Понял и поддержал. Ведь это так важно — чувствовать поддержку от близких. Ее не понимала Лерка, не понимал Филипп. Даже мама, гордившаяся тем, что ее дочь — учительница, нет-нет, да и вздыхала по поводу небольшой зарплаты.

— Обещаешь? — настойчиво спросил Станислав.

— Обещаю, — легко дала слово Аня.

От настойчивого звонка в дверь оба вздрогнули.

— Кто это? — напряглась Аня. Так незадолго