Был он не выше меня ростом, имел вытянутое худое лицо и крупный заостренный нос, чуть скошенный подбородок.

Тут подоспел и второй. Был он пониже и крупный, с широкой мощной грудью и волосатыми медвежьими руками. Телом своим и широкими плечами напоминал он мне майора нашего Квадратько, но был моложе. Одевался также просто: гражданская гимнастерка в клетку, брюки да пиджак, который носил накинутым на плечи.

Кажется, обоим мужикам подходило лет по сорок.

— Здорова, — сказал второй низким серьезным голосом. Поздоровавшись, стал надевать пиджак как полагается, поднимать ворот его от ветра.

— Очень хорошо, что местный, — щурился от нового потока, худощавый, — меня зовут Юра, а это вот, — он кивнул на своего ширококостного друга, — это Сергей.

— Рад познакомиться, — сказал я, — меня Игорем звать. Чего у вас тут стряслось?

Мужики переглянулись. Помялись пару мгновений и тогда начал широкий Сергей:

— Заплутали мы тут немножко! По темноте и по такой погоде тяжковато катать, — он глянул на мою Белку, чей кузов был укрыт водонепроницаемым пленочным тентом, — да ты и сам знаешь! Сам шофер, пади.

— Шофер, — Кивнул я.

— Шофер, — подхватил Юра, — да еще и местный. Тебя-то нам и надо! Скажи, — спросил он, — а правильно ли мы завернули на станицу Красную? Едем мы, понимаешь, в колхоз Новатор. У нас для него важный груз предназначен.

Я глянул на стянутые пологом машины, стоящие на платформах тягача.

— Едите правильно, — кивнул я, — вам прямо. До Красной семнадцать километров по прямой, а потом налево, с горки вниз.

— Вот! — Перекрикнул поднявшийся сильнее ветер Сергей, — я ж тебе говорю! Правильно мы едем! Все как надо! А ты меня по дороге всю душу выел своими сомнениями! Не тот поворот не тот поворот! Тьфу, — Сергей притворно сплюнул.

— А как же тут можно было заплутать-то? — Удивился я, — вы откуда такие?

— С Армавира, — Сказал серьезно Юра, — там нас загрузили с поезда. И потом прямиком на тягач да в дорогу. Кое-как проехали через промзону с этим добром. Сам понимаешь, через город на такой знатной машине не пройти. А потом уж вышли на трассу Дон, с нее вдоль Армавира, и тут загвоздка.

— Ага, — Подхватил Сергей, — там съездов тьма. Три или четыре. И что-то ни на одном не нашлось указателя на станицу Отрадная. Через дорогу, на которую и лежит Красная.

— Как это не нашлось? — Я нахмурился, — был еще днем. Я уже сегодня не первый рейс в Армавир гоняю.

— Днем-то может и был, — пожал плечами Юра, — да вот сейчас нету.

— Может, не заметили, — задумался Сергей, — может, ветром сорвало. Погода нынче вон как глотку дерет! Не перекричишь ветра-то!

— Так значит вы не местные, — скрестил руки я на груди.

— Да не, — Сергей улыбнулся своими толстыми губами, — не местные. Перевелись только недавно сюда.

— Военные? — Хмыкнул я.

Мужики замолчали. Потом Юра вздохнул:

— Да тут не скроешь. По машине все, видать.

— А чего вы везете-то? — Крикнул я через ветер. Который поднял новый вой. Тему с военными решил не развивать.

Мужики снова переглянулись. Сергей поджал губы.

— Прости, друг. Очень мы благодарны тебе за подмогу, но таких вещей рассказать не можем. Не в нашей это, понимаешь, компетенции, — сказал Юра, — но раз уж ты с Красной, то скоро и сам узнаешь. Мы-то понимаем, что в станицах слухи бегут быстро. Но мы так, больше по перевозке. Наше дело маленькое.

— Понимаю, — я покивал.

Дождь усилился. Все круче и круче стал барабанить он по защитному пологу, укрывающему технику.

— Ладно, мужики! — Крикнул я через ветер, — давайте! Погода портится, а мне еще назад!

— Ага! Давай, молодой! — Крикнул Сергей, отходя обратно к своему тягачу, — давай!

— Спасибо! — Помахал мне рукой Юра, — удачной дороги!

— И вам!

Ветер все усиливался. Я, прижимая к голове кепку, побежал к машине. Внезапно поднялся такой поток, что мне показалось, будто Белкин тент сейчас сорвет с кузова, а ячмень, внутри станет совершенно беззащитный к дождю. Тент сильно вздуло, он натянулся, пошел большим пузырем.

Услышал я, как позади раздались беспокойные крики мужиков-водителей. Обернулся, пряча лицо от больших капель косого дождя.

Полог их сорвало ветром. Взмыв в воздух, как огромное крыло, хлопал он, поддаваясь потоку.

Непогода обнажила груз большого тягача на задней платформе: большие, крупнее Нивы, комбайны стояли, приделанные к своим местам цепями и стропами. На их сухих до того красных шкурах уже стояла каплями вода. В свете пробегающей мимо легковушки видно было, как ветер загоняет капельки назад по новеньким кузовам сельскохозяйственных машин.

Крича и ругаясь матом оба шофера, побежали к пологу. Стали ловить его, стараясь приладить обратно.

Я побежал к ним на подмогу.

— Игорь! — Крикнул Сергей, воздев руки кверху, стараясь схватить полог, — вон там! Канат! Дотянешься⁈

Я глянул как сверху большого паруса, которым стал тент, телепалась на ветру веревка.

— Нет! Высоко! Давай подтянем!

— Площадь большая! Не выходит! — Схватился Юра за нижний край полога.

— Давай вместе! — Крикнул я и схватился тоже. Мы потянули.

Полог вздулся пузырем. Мокрый от дождя принялся выскальзывать из рук.

— Еще! — Закричал я, — давай! Перехватывай! Опускай!

Сам же, перебирая по краю полога руками, полез к длинной отвязавшейся веревке, потянулся, норовя схватить опустившийся, но все еще телепающийся канат. Смог схватить его, только когда порыв ослаб.

— Все! Поймал! — Крикнул я.

— Молодец! — Закричал Юра, — а теперь давай! Накрывай!

Вместе все втроем, мы потянули полог вперед, однако он быстро зацепился за сложенный шнек одного из комбайнов.

— Так не выйдет! — Крикнул Сергей, — зацепился, зараза! Надо кому-то наверх, на платформу, чтобы поправить!

— Я полезу! — Закричал я, — а вы тяните!

Внезапно с железным звоном что-то брякнуло о крышу комбайна. Потом снова и опять. По трассе заскакали упавшие с неба кусочки льда.

— Вот засада! — Закричал Сергей и добавил матом, — град!

Глава 21

Вокруг стало барабанить льдом. Небольшой, но болючий град колотил по рукам, шее, голове. Чувствовался даже через одежду и кепку.

— Бросить⁈ Бросить, что ли? — Кричал Юра, — давай по машинам⁈

— Нет! Нельзя! — Заорал Сергей, ослабляя зацепившийся полог, — а вдруг комбайны побьет? Чего тогда делать? Стекла им повыбивает! А мы крайнее!

— Думаешь, — Юра закрылся рукой от мелкого льда, — думаешь, спасет эта тряпка технику⁈

— Спасет не спасет, — крикнул я, вскакивая на платформу для техники по стыковочной цепи, что висела ступенькой на низком борту, — но это единственная защита, что у вас имеется! Так что давай за работу!

— И то верно! — Заорал Сергей, — так что давай не языком работать, а руками!

Юра, весь мокрый от дождя, покривился очередному удару градины и кивнул. Побежал на ту сторону, чтобы заняться пологом там. Я же полез вверх, по лесенке комбайна к шнековой трубе, которая препятствовала тому, чтобы можно было накрыть машину пологом.

Сам тент мотало на уже не таком сильном, но все еще ощутимом ветре. И хотя полог уже не поднимался парусом, все еще вздувался время от времени пузырями. Морщился от ветра.

На обеих платформах было по два комбайна. И чтобы нормально их накрыть, придется лазить по машинам, как матрос по корабельным снастям. Нужно было пропустить покрывало над сложенным у борта шнеком, бункером и прямоугольной, вытянутой вверх кабиной.

Град постоянно тарахтел по железу машин и платформы. Шумел пологом. При этом был он все еще небольшим. Однако в любую секунду мог ледяной поток усилиться, укрупняться. Тогда тент не спасет комбайны, да и остальным машинам: тягачу да Белке придется очень туго. Но руки опускать мы не собирались.

С платформы, что вела в кабину, я запрыгнул на плоский короб бункера. Стал отцеплять тент от шнековой трубы, пропускать над верхом комбайна. Юра с Сергеем следовали за мной по обеим сторонам. Они по-новой натягивали и крепили полог.

Тут, даже на такой высоте, ветер чувствовался сильнее. Пока я стоял на скользкой от дождя обшивке машины, меня качало все новыми порывами, секло по рукам льдом.

Когда я пропустил тяжелый вал свернутого тента над крышей самого заднего комбайна, то спустился. Юра с Сергеем придержали. Оба мокрые, в облипившей все тело одежде, неустанно крепили они покров, насилу не давали ветру заново сорвать тент с укутанной нами машины.

Также прошло и со вторым комбайном. Устал я, лазя