с крыши правой литейной, избежали окружения. Дождь призракам-повстанцам стрелять не мешал, на ответную стрельбу они использовали бестелесность (правда, заметно короче, чем настоящие легионеры), и только чудо позволило избежать дополнительны потерь.

— Проклятье! Трех выбили, — выругался центурион: — Так мы долго будем валандаться, а у нас, десантников — каждый боец на счету.

— Там две центурии, — определила демонесса: — Основные силы держат вокзал, поэтому они с этой стороны и ударили. Они думают за нами — легион, иначе бы не выделили столько. Отходим, выманиваем их на открытую местность. Пулеметчики пусть сменят позицию.

— Я бы не купился, — с сомнением покачал головой велит: — У них отличная позиция, прикрытая светомётами. Зачем им оттуда выходить?

— Трубы литейной. С них контролируется вся территория.

Велиты стали осторожно отходить, стараясь сделать заметным своё движение и не попасть под вражеский огонь. Когда они оказались возле литейной, центурион вскинул бинокль, а девушка-демон не нуждалась ни в каких усилителях зрения:

— Купились, гады…

Повстанцы теперь выходили по всем правилам — проверившись, прикрывая друг друга, только одной центурией — вторая так и не покинула позиций. По пути разворачивались в цепь, любую подозрительную тень встречая перекрёстным огнём.

— Боюсь, что с фланга нам их не обойти. Вторая центурия… — начал центурион.

— Смотри!

Лучи светомётов, дрожавшие над головами наступающих повстанцев, вдруг резко взметнулись ввысь, и рухнули вниз, пройдясь смертоносной косой по наступающей цепи. Потом ещё раз — по выжившим. Залегшая вторая центурия выбежала на открытое место, чтобы достать взбунтовавшееся оружие, но попадала от жалящего света, прежде чем центурион успел их загнать к спасительной стене.

— Это что, это как… — удивлённо открыл рот центурион.

— Я послала девочек за ними. Не зевайте — огонь по выжившим!

Теперь велиты, рассыпавшись в цепь, как ожившие тени, короткими перебежками, где за укрытием, где — на задержке дыхания, двинулись в атаку. Светомёты сделали последний смертельный зигзаг и полетели из окон. Принцесса распахнула крылья и, перемахнув наступающую цепь, взлетела на помощь суккубам. Сакагучи, рывком за пояс посадил её на землю.

— Ты чего, девочкам надо помочь!

— В воздухе вы мишень. А враг не подавлен, — ответил неумолимый телохранитель.

Возле заводоуправления, с освещёнными, несмотря на поздний час, окнами, оказалось сопротивление из засевших в кустах легионеров — они немного заставили понервничать мастерской пулемётной засадой — потом снайперы вычислили их силуэты и утихомирили хозяев. Второй пулемёт чихнул с крыши, но куда-то исчез — снайпер, взявший его на прицел, выругался. Тревога включилась, когда они подошли проверить трупы.

— Действуем, как договорились. Оцепить здание! Маваши — вперёд, не давай им сжечь или стереть что-нибудь важное. Брат Ковай — замыкающим, берегите девочек. Господин центурион, окна за вами.

Первый же враг засел за дверью, выскочив с автоматом в упор сбоку. Принцесса толкнула Маваши вперёд пинком ноги, выбив из-под смертельной очереди, и прикончила автоматчика воздушной ударной волной — магией.

— Планировка не та, что на чертежах, — выругалась принцесса, глядя, как Маваши взлетает по лестнице, вместо которой должен был быть вестибюль: — Где ход на крышу? Там был пулемёт, как пить дать — нас встречать потащат!

— На второй этаж надо, — сообщил, Сакагучи, осторожно снимая «план эвакуации при пожаре».

— Давай за Маваши. Девочки уже наверху!

По лестнице навстречу с грохотом съехал тяжелённый письменный стол. Девушка-демон легко перепрыгнула его, а монах разбил на щепки. Потом — второй этаж, много паникующих людей, призраков и ракшасов в повстанческой форме, которым, по идее, этой ночью бы спать да спать.

Демоны прошлись по ним кровавым вихрем, прежде чем со следующей лестницы застрочил пулемёт.

Кто-то стрелял с корточек, с верхней площадки лестничного пролёта, не особо беспокоясь, в друзей попадут пули или во врагов — залегли все, и пойманные в ловушку повстанческие офицеры и демоны в неуязвимых для пуль доспехах, которым всё-таки спор о прочности с пулемётом ничем хорошим не светил.

Пулемет прошелся по стенам и полу раз, другой, потом чихнул — и вылетел с лестницы в коридор вместе с кусками тел пулемётчиков, разрубленных по голову и пояс. Окровавленная Азер вышла, оттирая от крови лицо под маской.

— Всё? — спросили у неё?

— Какое «всё»? Их там с десяток! — как оказалось, засевшие на крыше легионеры, просто не успели за летающей и умеющей бегать по стенам суккубой, и теперь, озверев, рванулись за пулемётом. Первых встретили меч Сакагучи и дубина Ковая, следующих — стрелы принцессы. Повстанцы залегли на той же площадке, где был пулемёт, и начали, не видя в темноте, стрелять по лежащим гражданским, громко обещая, что сейчас выручат. Гражданские, не зная, что и делать, кто ползком, кто на четвереньках поползли подальше от таких «спасителей».

Принцесса, выстрелив пару раз, отцепила от пояса бомбочку с жидким воздухом, и метнула в лестницу. Раздался звон, шипение, ругань, поднялся белесый туман, и из него вылетела ясно заметная на его фоне граната. Маваши поймал её на лету и вернул обратно — раздался взрыв, и всё стихло.

— Так, кто лежит, всем руки за голову! И не вздумайте притворяться мёртвыми — мы это видим!

Велиты Фархада поднимались по стенам через разбитые окна. Гюльдан помахала хвостиком с другой стороны комнаты, лежа с луком на антресоли какого-то шкафа. Судя по стрельбе и крикам из другого крыла здания, Афсане там тоже не финики кушала.

Азер за ногу притащила какого-то шибздика, в страхе скребущего доски пола ногтями:

— Прятался за легионерами. Думала добить, но он так дрожал за свою шкуру, что может оказаться полезным.

— Я только писец, я только писец! — заявил шибдзик свои права.

— Сядь, «писец», — указала когтём на пол дочь императора: — Азер, возьми Маваши, и осмотрите здесь все комнаты. Мало ли что ценное, да и эту ораву пленных надо будет куда-то запереть…

— Есть, Госпожа Третья.

Принцесса, очень красивая в своих черных с зеленью доспехах со светящимися за спиной оранжевыми крыльями, склонилась над пленными, опустившись на одно колено:

— Ну, давай, рассказывай, по порядку: кто ты, и что здесь делаешь?

— Меня зовут Ойгун-бек, я секретарь директора завода!

— Вот как? — девушка поднялась во весь рост и сказала: — Ну, давай, пойдём.

— Куда?

— Покажешь нам своего начальника.

Пленные были тихи и не бунтовали. Понимали, что это всего лишь небольшая диверсионная группа и их