— Хам, — снова толкнула его, и в этот раз он отступил.

А я судорожно ухватила кислорода и вскочила на ноги. У меня сердце гремит…

— У тебя сердце гремит, — продублировал мои мысли.

Я аж поперхнулась. Гад глазастый!

— Конечно, гремит. Меня из академии выперли, — шиплю я, — У меня стресс! Мне плохо.

Его взгляд завис на моих губах. Прошелся по ним, словно реальное прикосновение, вызывая очередной приступ удушья.

— Все, уходи. Ме нужно побыть одной, — я указала на дверь, и видя, что он не торопится выполнять мою просьбу, добавила покаянное, — пожалуйста, Кай. Уйди.

— Я узнаю, кто тебя подставил.

— А смысл? Ректору все равно, он уже все решил.

— Посмотрим

И прежде, чем я успела сказать хоть что-то, он ушел. Так же стремительно и бесшумно, как и появился. Я опустилась на стул, потому что ноги больше не держали. Облокотилась на него, лицо спрятала в ладонях.

Сердце по-прежнему гремело, в голове — миллион мыслей. Саймон, Кай, отчисление, стукач — все это смешалось в одну сплошную мешанину, в которой я не могла разобраться.

Да что же за день-то такой…

— Какой сюрприз. Не думал, что ты когда-нибудь соизволишь меня навестить.

— Оставь Свитти в покое, — сдержано произнес я.

— Свитти? — он удивленно вскинул одну бровь, — это ту девчонку, которая решила устроить бедлам в моей академии?

— Она ничего не устраивала. Тот, кто тебе донес до нее, сгустил краски. Ни о каком разврате и непристойностях речи не идет. Она просто подрабатывает...как может.

— Даже если так. На территории академии ей этого делать нельзя.

— Я решу этот вопрос.

— Приказ об ее отчислении уже подписан.

— Отзови его. Ее нарушение не столь серьезно, чтобы за него отчислять.

— Нет, — он поднялся из-за стола и отошел к окну.

Руки в карманах, поза расслабленная, но… он ждал, что я скажу.

— Оставь ее в покое, — снова произнёс я, — отзови приказ, дай распоряжение, чтобы не выселяли.

— И что я буду за это иметь? — развернувшись, посмотрел мне прямо в глаза.

Он прекрасно знал, что предложить мне нечего. Кроме одного.

— Взамен, ты получишь меня…отец.

На его губах появилась довольная усмешка.

Он щелкнул пальцами, и дверцы шкафа распахнулись, послушный порыв ветра подхватил лежащий на верхней полке приказ, поднес его к нам. Желтый лист медленно вращался на уровне наших глаз. Я видел размашистую подпись ректора, слова «Отчислена», «Кейт Свитти», «неподобающее поведение».

— Выбор за тобой.

Он ждал моих дальнейших действий. Скрипнув зубами, я поджег лист, даже не прикоснувшись к нему.

— С возвращением…сын.

Глава 11

Вещи я паковала в таком состоянии, что еще немного и рухнула бы на пол без чувств. Барахла у меня было совсем мало, но даже его я перекладывала с места на место, потратив на это весь день. Каждую баночку любовно складывала, каждую тряпочку, потом недовольно фыркала и начинала все заново.

Наверное, я просто боялась, что сейчас дверь распахнется, зайдет комендант и увидит, что у меня уже все готово. Тут же подхватит под белые рученьки, выведет меня до ворот и даст пинка для ускорения.

Я не хотела уходить из академии!

Душа билась в агонии оттого, что все закончилось вот так быстро и настолько постыдным образом. И войду я в историю академии, как самая непутевая студентка, таскающая к себе в комнату мужиков за деньги.

— Неудачница ты, Свитти! Позорная, никчемная неудачница! — Произнесла вслух, рассматривая свое бледное, измученное отражение в крохотном зеркальце, — хотя, при чем тут ты?

Не Свитти виновата в том, что нас выгнали, а я со своим неуемным желанием заработать побольше денег, и неспособностью предвидеть последствия своих действий. И вот итог. Вроде не сделала ничего плохого, а стыдно так, что не могу заставить себя выйти из комнаты.

Я даже не стала общаться с девчонками, хотя они приходили. Стучались ко мне и звали по имени, но я притворилась, что меня нет. И пока они галдели на той стороне, я сидела на полу и, притянув к себе колени, беззвучно рыдала.

Девчоночки мои. Я так рада, что судьба свела меня с вами. Спасибо, что вы у меня были и прощайте.

После их ухода, я поняла, что больше не выдерживаю и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. Натянула одеяло на голову, закрыла глаза и, кусая губы, чтобы не застонать вслух, попыталась заснуть.

Куда там!

Меня всю трясло. От кончиков ледяных пальцев и до макушки. Зуб на зуб не попадан, не то от нервов, не то от холода. Знобило, несмотря на то, что в комнате было жарко.

Вот сейчас заболею и откинусь в этом темном, угрюмом подвале. Одинокая, и никому ненужная.

Так мне и 6адо!

Следующее утро встретило меня отчаянной головной болью и тахикардией. Я как обычно проснулась за десять минут до крошечного заговоренного будильника и теперь лежала, бездумным взглядом уставившись в потолок.

Вчерашнее отчаяние смерилось апатией.

Подумаешь отчислили. Поеду обратно к тетушке Мэй, буду убирать за ней и остальными сиротами, готовить еду и стирать белье. Потом выйду замуж за толстого хозяина мясной лавки и буду ухаживать за его скотиной. Доить по утрам коров, выгребать из-под них навоз, рубить голову курам и набивать кишки свеже прокрученным фаршем, производя три сотни колбас за сезон.

Через год рожу. Двоих. Потом еще одного. А может и трех. А еще лучше четырех. Рассажу их всех по лавкам, дам по деревянной ложке — пусть стучат. У меня отвиснет все что только может отвиснуть — грудь, попа и второй подбородок, выпадет половина волос и зубов, и в качестве приятного бонуса будет дергаться глаз. А может и оба. А может вообще тик на пол-лица начнется, да еще и ногу буду подволакивать от восторга. Чтобы справиться со стрессом я буду много-много жрать и стану такой же толстой, как мой будущий муж. Отращу кусты на тех местах, которые обычно старательно эпилирую, и вообще махну рукой на