диктовала составы и технологии, безотносительно к нашим реалиям.

Начались регулярные встречи, семинары и совместные исследования. Поскольку нужны были переводчики наших и их докладов, в узкую (подразумевающую разрешенную «связь с иностранцами») группу допустили и меня. СВММ по нашим (и моим) заказам привозила недоступные нам сборники конференций, как и живых знаменитостей, в том числе по вопросам чистоты стали.

Для оптимизации контроля включений наметился грандиозный проект выплавки 30 экспериментальных плавок на НЛМК, и мы с Леной отбирали пробы сначала в Липецке, потом на Азовстали, где прокатывали выплавленные слябы. Оказалось, что полученные нами выводы могли быть использованы как основа для коррекции технологии и полезные критерии качества. Лена начала писать «кирпич» и готовиться к защите. И вот тут началась настоящая война.

Лена Жукова Голованенко руководил направлением в целом и недвусмысленно дал понять, что он хотел бы быть со-руководителем Лениной диссертации. Я согласилась, потому что еще не чувствовала себя достаточным авторитетом для нашего совета и хотела укрепить шансы Лены при защите.

Гуляев увидел рукопись Лениной диссертации с именем Голованенко на обложке и выступил разгромно на Лениной предзащите.

Война приняла уже такие формы, что требовала каких-то действий. С моим опытом: «От бабушки ушел, от дедушки ушел, и от тебя, серый волк…» надо было как-то отделяться от Гуляева, но как? Кто хочет и может уйти и кто останется, как заново оборудоваться?

Одна из аспиранток Гуляева – Тамара Волынова, жена космонавта Волынова, заведомо оставалась с Гуляевым вместе с ее лаборантами.

О каком бы то ни было оборудовании, расположенном в построенной мною лаборатории, нельзя было и мечтать. Но нам повезло. К счастью, сканирующий микроскоп, принадлежащий Эмитрону, в построенной лаборатории не уместился и был за физическими пределами лаборатории Гуляева, где помещалась и Нила Юдина как оператор.

За год до этого с очередной научно-технической выставки мы купили Квантимет, громоздкую, но очень умную машину, функции которой в настоящее время выполняет компьютерная программа анализа изображений как приложение к любому микроскопу, и в той комнате разместились все «беженцы»: Лена Жукова, Таня Ефимова, Саша Ефимов, Саша Борцов, Борис Букреев. Через год нам удалось купить новый сканирующий микроскоп и Инстрон, отличную машину для механических испытаний, которая работает до сих пор.

Таня и Саша Ефимовы

Тем временем наступил день защиты Лены. Гуляев не только не поленился критически выступить на защите – не столько по сути диссертации, сколько с критикой роли Голованенко, но одновременно он направил письмо в ВАК. Оно было эмоциональным и по-своему смешным.

Заканчивалось оно не оспариванием права Лены стать кандидатом наук, а рекомендацией: «Считаю, что руководителем диссертации должна быть одна Нина Михайловна Фонштейн».

Ревностью к Голованенко окрасились и все наши последующие отношения, которые вне больной темы продолжали оставаться достаточно дружескими. АП не препятствовал публикации моих статей в МиТОМ, хотя придирчиво их изучал, иногда приглашал поужинать в Дом журналистов.

Все было противоречиво в отношении Александра Павловича ко мне. Он очень ревниво отнесся к моей докторской диссертации, но его критические замечания на предзащите заставили меня четче перестроить полученные результаты. Он был настроен придираться и дальше, поэтому я лично пригласила его прийти на защиту и, хотя он не пришел, все же был первым, кто позвонил поздравить.

Наша последняя встреча была в том же ресторане Дома журналистов. На этот раз я пригласила АП отметить его день рожденья. Он продолжал работать в редакции журнала почти до конца жизни. Умер он на 90-м году жизни, в феврале 1998-го.

Группа двухфазных сталей

Мы уже начали заниматься листовыми сталями повышенной прочности для автомобилестроения, отделившуюся группу соответственно назвали группой двухфазных сталей, формально как бы при дирекции, но административно (техника безопасности, ведомость для зарплаты) включенную в одну из лабораторий ИКС.

Это новое направление и соответствующие новые задачи стали темами диссертаций всех «беженцев», но вопросов было больше, Голованенко набрал под эти задачи и «своих» аспирантов, которых я с благодарностью (дополнительные руки и головы) взяла под свое крыло. Это были Наташа Маренкова и дочь Михаила Ароновича Криштала Лида Сторожева.

Саша Борцов

У нас теперь был новый сканирующий микроскоп, дилатометр и два Инстрона: для статических и усталостных испытаний. В институте шутили; если в один и тот же день в какую-то комнату поочередно заглядывают Фонштейн и Голованенко, значит, ее отберут под поступившее новое оборудование. На каком-то этапе мне даже выделили и отдельный кабинет, в котором раньше сидел Толя Быков, ставший заместителем директора ИКС. В итоге у нас стало шесть комнат.

Поскольку мои аспиранты успешно защищались, образовалась некая очередь родственников, которые хотели бы видеть меня руководительницей их близких. Старый друг и милый человек Саша Пименов привел своего сына Витю. Владимир Скороходов, бывший научный сотрудник и вскоре заместитель директора Института новой металлургической технологии, умолял взять в аспирантуру его жену Лиду. Она окончила вечерний металлургический и в то время выглядела довольно слабо.

– Нина Михайловна, сделайте из лаборантки аспирантку, и я буду вас на руках носить.

По ходатайству Голованенко в аспирантках появилась и дочь директора завода «Серп и молот» Оля Зорина.

Наше расширение длилось несколько лет и в течение этого времени все более тесными становились наши связи с НИАТМом – институтом, курирующим в том числе внедрение сталей повышенной прочности в автомобилестроении. Заведовал лабораторией материалов Миша Дробинский, очень грамотный специалист и высшей марки интеллигент, который сумел окружить себя очень хорошими ребятами.

Как-то Миша позвонил назначить встречу, на которую пришел вместе с его сотрудником Олегом Якубовским. Олега я знала и раньше, была с ним в нескольких командировках на ВАЗе и КамАЗе, опробуя наши стали. Олег удивлял неутолимой любознательностью и желанием во всем разобраться глубоко. Он окончил МВТУ, закончил аспирантуру ЦНИИТмаша, но диссертация не получилась.

Миша сказал при Олеге:

– Конечно, он по уровню уже кандидат, но бежит с равной скоростью в разные стороны, и я думаю, что только вы сможете его заставить сделать что-то в одном направлении и до конца.

Миша Дробинский

Олег не мог поступать в аспирантуру во второй раз и оформился соискателем под моим руководством.

В Мишину группу влилась выпускница МИСиС Оля Гирина, которая присоединилась к нашим экспериментам в Липецке и стала активной участницей внедрения двухфазных сталей. Ольга сделала попытку поступить к нам в заочную аспирантуру – не прошла по