— Дарби… не знаю, от чего ты пытаешься убежать, но я не имею к этому отношения.

— Я больше не убегаю, — помотала я головой.

— Я уже говорил… ты не умеешь врать.

— Может, ты мне просто не нравишься.

Он задумался. Впервые он засомневался.

— Почему?

— Не знаю, — растерянно ответила я. Мне было больно видеть его реакцию и я запаниковала. — Во-первых, ты не веришь в бога.

— Я не нравлюсь тебе, потому что не верю в бога? Иисус якшался с отребьем в Библии. С иудейскими сборщиками податей. Тебе известно, насколько иудеи ненавидели людей вроде Закхея за то, что те собирали подати со своего народа в пользу римлян? Он был предателем и одним из двенадцати корешей Иисуса.

— А ты манипулятор, — огрызнулась я.

Трекс не разозлился и не нагрубил в ответ, как я ожидала. Вместо этого он улыбнулся мне и расслабил плечи. Он умел держаться достойно гораздо лучше меня, и он знал, что я вру.

— Прости, это было грубо.

— Не извиняйся! — я зажмурилась, чувствуя, что эту битву не выиграть.

— Почему? Тебе проще ненавидеть меня, когда я веду себя как сволочь? Я не идеален, но я не сволочь. И ты мне нравишься, хоть ты и злобная и врёшь напропалую.

— Я не вру напропалую, — возмутилась я. — Просто я не знаю тебя достаточно хорошо для того, чтобы сказать правду.

Его лицо стало серьёзным.

— Справедливо. Но ты можешь со мной поговорить. Всё, что ты скажешь, останется между нами. Я не желаю тебе зла.

— Тогда держись от меня подальше, — сказала я, схватив блокнот с ручкой и ретировавшись в направлении бара, за которым работал Ставрос. — Хей, — поприветствовала я его, задыхаясь, хотя я всего лишь пересекла помещение.

Ставрос повернулся спиной к сидящим за стойкой мужчинам, протирая стакан полотенцем.

— Трекс тебе докучает?

— Что? Нет. Он славный.

— О, — выдохнул Ставрос.

— Ты можешь рассказать мне, как закрыть смену? — спросила я, держа ручку наготове.

— Давненько мне не приходилось этого делать. Записи хранятся где-то в моём кабинете.

Я вздохнула.

— А ты не мог бы… притвориться, что даёшь мне указания?

Он придвинулся ближе ко мне.

— Так, что происходит? — тихо спросил он, так, чтобы сидящие за стойкой бара пожарные не услышали.

— Да ничего. Ничего такого. Трекс просто очень…

— Милый?

Я закрыла глаза.

— Да, только слепой бы не заметил, что он симпатичный. Но…

— Тогда скажи ему, что ты только что рассталась с кем-то и не стремишься вновь вступать в отношения.

Я взглянула на своего начальника, довольная тем, что могла с кем-то поговорить.

— Не могу. Он поймёт, что я что-то скрываю.

— Так ты ищешь новых отношений?

Я поморщилась.

— Разумеется, нет, но…

— Но ты явно не готова к отношениям, так что ему либо придётся подождать, пока ты не будешь готова, либо оставить тебя в покое.

— Я не могу сказать ему это, — скривилась я.

Ставрос подмигнул мне, а затем повернулся к клиентам.

— Конечно же, можешь.

Я сделала вид, что записываю указания Ставроса, поглядывая на Трекса через плечо. Он неотрывно смотрел на меня. Заметив мой взгляд, он улыбнулся и помахал мне.

— Ладно, — вздохнула я. — Деваться некуда. Придётся это сделать, — сказала я сама себе. Я направилась к стойке ресепшен, выпрямив спину и расправив плечи, стараясь изобразить хоть каплю уверенности королевы красоты, идя к Трексу. Я улыбнулась, приветливо и уверенно. — Ты прав. Я соврала и я прошу прощения. Ты милый. И забавный. И интересный…

— И привлекательный. Не забудь упомянуть, что я чертовски привлекательный.

— И самоуверенный.

— Это я самоуверенный? Я ещё даже не успел пригласить тебя на свидание, а ты уже расстаёшься со мной.

— Нет. Мы совершенно точно не расстаёмся, — сказала я.

Трекс снова улыбнулся. Он был прекрасен, очарователен и… Нет. Нет, Дарби. Прекрати.

— Ты понимаешь, о чём я. Мы не встречались, так что мы не можем расстаться. Ты мне нравишься, но давай начистоту. Я не готова к каким-либо отношениям, и не скоро ещё буду готова. И к тому времени, когда я снова захочу с кем-то встречаться, могу гарантировать, что ты утратишь ко мне интерес.

— Ты так думаешь? — спросил он, цепляясь к последнему предложению.

Я скривилась. Моей задачей было отделаться от вопросов, а я просто вязала и открыла ему душу.

Он обдумал мои слова.

— А как насчёт дружбы?

— Тебя устраивает дружба?

Ух. Опять эта улыбка. Хватит улыбаться, Трекс.

— Разумеется, нет. Я думаю, что ты потрясающая, даже когда кажется, будто тебя вот-вот стошнит.

Я вздохнула. Его мимолётная улыбка была очаровательной, подрывающей мою решимость. И тот факт, что не будь я беременна, я бы с радостью ухватилась за такую возможность — за него — здорово меня смущал.

— Не думаю, что это возможно.

— Потому что я тебе нравлюсь.

— Я тебя едва знаю.

— Но достаточно для того, чтобы я тебе нравился.

Мои плечи поникли и уверенность покинула меня под действием его улыбки.

— Может, просто дашь мне передышку?

— Могу попробовать. Мы оба живём в одном здании. И ты работаешь тут.

— Ты прав, — скривилась я. — Ничего не выйдет.

— А если я ненадолго сделаю вид, что ты мне не нравишься? Это поможет?

— Да, — воодушевлённо ответила я и ткнула в него пальцем. — Да, это поможет. Спасибо.

Трекс наклонился и поцеловал меня в щёку. Его губы были мягкими и тёплыми.

— Договорились, красотка.

Закрыв глаза, я слегка прижалась к нему, прежде чем он ушёл. Я стояла, прижав руку к тому месту, которое он только что поцеловал. Артиллерийский бой в моём животе возобновился, словно это не я только что проиграла очередную битву.

Ставрос посмотрел на меня, глянув на Зика, который встал, направившись ко мне. Выражение лица Ставроса соответствовало моему внутреннему монологу.

Мой разум и сердце вели войну, стремясь решить, что мне делать и чего мне хотелось. Впрочем, это не имело значения. Даже если я уступлю своим чувствам, случится одно из двух: либо Трекс изменится, ведь, судя по моему опыту, так и бывало, когда мужчина получал желаемое, либо я окончательно влюблюсь в Трекса и через четыре-шесть месяцев мой раздувшийся живот отпугнёт его, оставив нас обоих — или только меня — с разбитым сердцем.

Глава 11

Трекс

Девять дней. Прошло уже девять грёбанных дней с тех пор, как я последний раз говорил с Дарби, если не считать случайных вежливых приветствий, и мне всё осточертело.

Хоть я и согласился делать вид, что не замечаю Дарби, но я по-прежнему существовал ради тех двадцати