— Так почему же ты запала на него?

Наоми улыбнулась.

— Потому что он был хорошим парнем, скромным, без притворства… и зад у него был что надо.

— И всего-то? — хохотнул я.

— И всего-то. Конечно, плюсом было то, что он умел обращаться с винтовкой и не пасовал передо мной. У нас было кое-что общее. Но у него были и недостатки. Временами он был обаятельным. В конечном счёте, главную роль сыграл именно его интерес ко мне — то, как он обращался со мной и ещё что-то такое, что я не могу объяснить. Может, химия. Может, нам было суждено быть вместе.

— Точняк. Никогда не видел, чтобы мужчина любил женщину так, как Мэтт любил тебя, Номс.

Номс подняла глаза к потолку.

— Он где-то там, наверху, всё ещё любит меня, так же как я здесь, внизу, люблю его.

Я кивнул. Бесспорно. Если наша энергия никуда не исчезает после смерти, то я не сомневался, что Мэтт всё ещё где-то там, и что он по-прежнему любит свою жену.

— Это необязательно должно быть что-то конкретное, Трекс. Она может нравиться тебе без всяких причин. Даже очень нравиться. Может, ты просто ещё не знаешь причину.

— Спасибо, Номс. Я знал, что ты поможешь мне во всём разобраться.

Мы дошли до Т-образного тупика и повернули направо. Воздух здесь был иным, и Наоми нервно прижала свою винтовку поближе.

— Думаю, это из-за тех экспериментов, о которых они говорили, — пояснил я. — Я всегда думал, что тут работает кучка учёных, занимающихся освоением космоса и конструированием ракет.

— Тут разрабатывается нечто большее, чем ракеты.

Мы остановились перед огромной дверью, посреди которой тянулся красно-белый полосатый баннер в довесок к полудюжине предупреждающих знаков. Любопытства ради я прижал свой бейдж к чёрному квадрату на стене. Индикатор моргнул красным и раздался однократный низкий звуковой сигнал.

Мы с Наоми одновременно отступили назад. Рядом со считывателем загорелся маленький экран, на котором виднелась группа вооружённых людей, стоящих, как я полагал, по ту сторону двери. Один из них шагнул вперёд и нажал кнопку на панели переговорного устройства, чтобы мы могли услышать его.

— Назад, Трекслер. У тебя нет допуска на эту территорию.

— Ой. Это глубинное Эхо? Что-то не слишком оно… глубоко.

— Я видала и поглубже, — добавила Наоми с непроницаемым лицом.

Мужчины на экране надменно заулыбались.

— Даже близко не рядом с глубинным Эхо. Проваливайте.

— Мне говорили, что у меня есть допуск ко всему объекту, за исключением Глубинного Эха, — возразил я. Я не знал, стоило ли мне говорить громче, но, похоже, что мужчины по ту сторону двери, прекрасно меня слышали. Но я, на всякий случай, говорил громче обычного.

— Все вопросы к генералу. Проваливай, Трекслер. Это последнее предупреждение.

Я с трудом удержался, чтобы не спросить, что будет, если я не подчинюсь. У этих ребят было совсем плохо с юмором.

— Идём, Трекс. Обсудим это с Бьянкой, — Наоми дёрнула меня за жилет и я двинулся за ней. — Какого чёрта это было? — поинтересовалась Наоми, когда мы удалились на приличное расстояние. — Глубинное Эхо?

— Не знаю. Похоже, это выходит за рамки моей компетенции.

— В этом месте творится что-то странное. Куда более странное, чем мне казалось. Итак. Что собираешься делать с девчонкой?

— Ты про Дарби? — спросил я, сбитый с толку внезапной сменой темы.

— Её зовут Дарби? — удивилась Наоми. Я кивнул. — Необычное имя.

— За этим тоже таится необычная история.

Наоми улыбнулась.

— Вы и вправду поболтали. Типа… обо всём.

— Ага, — подтвердил я с улыбкой, которая тут же померкла. — Она ни за что не станет встречаться с солдатами. Её бывший — военный.

— Так ты и не солдат. Ты морпех.

— Да ладно тебе, Наоми. А если бы кто-то пытался запудрить тебе мозги формальными формулировками?

— Я бы надрала ему зад за это.

— Мы с ней не можем обсуждать мою работу. Она считает, что я работаю в Департаменте Лесного Хозяйства.

— Ты не стал её разубеждать? — спросила Наоми.

Я помотал головой.

— Она станет задавать вопросы, на которые я не могу ответить, Номс.

— Значит, она — сбежавшая невеста, оставившая позади агрессивного парня и болезненные воспоминания о смерти отца и брата. Мать никак не присутствует в её жизни, и девчонка каждого военного винит в грехах своего бывшего. Чтобы её заарканить, тебе придётся врать путём умолчания. Ты считаешь это удачной идеей?

Я задумался на секунду.

— Она моя единственная — та самая.

— Ты её не удержишь, — покачала головой Наоми.

— Что же мне делать? Это моя работа. Вся команда держится на мне. Я не могу просто уйти. Знаю, это звучит дико, Номс, но… я много лет твердил, что пойму, что это она, стоит мне её встретить. Она — та самая.

— Я всегда считала тебя храбрым. Ты знаешь это. Но я не уверена, что это тут уместно. Если ты действительно думаешь, что она и есть та самая девушка, о которой ты рассказывал мне с первой нашей встречи, то ты рискуешь всем.

— Ты поймёшь, когда познакомишься с ней.

Наоми повернулась ко мне, выглядя польщённой.

— Ты познакомишь нас? Похоже, ты от неё без ума. Ведь тебе придётся здорово напрячься, чтобы объяснить её, кто я такая.

— Я об этом не подумал, — нахмурился я.

— Может, скажешь ей, что я старый друг-федерал?

— Она не станет встречаться с военными, копами, пожарными… думаю, сюда же можно отнести и федеральных агентов.

— Ох. Ты попал. Ты здорово попал. В какой-то момент она захочет узнать всё о твоём прошлом. И стоит ей узнать правду — а она её узнает — она возненавидит тебя за то, что ты от неё утаил, и тогда ты останешься с разбитым сердцем.

— Может, я ей даже не нравлюсь, Номс.

— Она что, дура?

— Нет, — скривился я.

— Значит, ты ей нравишься. И, скорее всего, она уже догадывается, что тут что-то не так, и что ты что-то скрываешь от неё.

— Наверняка так и есть. Я всё ей объясню. Когда-нибудь… позже. Пусть сначала узнает меня получше. Пусть поймёт, что я не такой, каким она меня считает.

— И как ты ей всё объяснишь, если не можешь рассказать ей про свою работу?

— Я не могу рассказать ей про Комплекс. Но я могу сказать ей, что я гражданское лицо, работающее по контракту.

— И она автоматически причислит тебя к военным. Уж прости, Трекс. Я просто хочу тебя подготовить заранее.

— Чёрт, ты права, — скривился я. — Ничего не выйдет.

— Линяй, пока