где подробно указываются маршруты движения войск, до сих пор можно увидеть сделанные рукой великого полководца своего времени возражения, за которыми следуют «победные» опровержения, выполненные русским императором. Согласно замыслу, 35 тыс. отборных французских солдат (по просьбе Павла командовать ими должен был разбивший корпус Римского-Корсакова под Цюрихом генерал Массена) должны были на судах, реквизированных у австрийцев, спуститься по Дунаю. Далее они переправлялись через Черное море и поднимались по Дону, затем должен был происходить сухопутный переход до Царицына на берегу Волги. Спустившись по этой великой реке до Астрахани, французский контингент должен был пересечь Каспийское море и дойти до Астрабада, где его будет ожидать 35-тысячная русская армия.

Павлу не терпелось начать делать первые шаги на пути этого «великого плана». Поэтому он приказал русской армии снова войти в Закавказье, и по просьбе царя Грузии это маленькое царство вошло в состав Русской империи. Для того чтобы оказать содействие в подготовке похода на Индию, атаман Войска донского В. П. Орлов получил приказ немедленно отправиться в Оренбург.

Военачальником, который лучше всех прочих мог бы помочь императору выполнить предлагаемый план, был узник Петропавловской крепости. Превращение бывшего атамана Платова из узника тюрьмы в командира важной военной экспедиции было актом, в котором самодержец Павел не видел ничего сложного. Заключенный казачий вождь вдруг неожиданно был вызван к императорскому двору. Платов был убежден, что настал его последний час. Побритый и облаченный в новый генеральский мундир Платов отправился в сопровождении фельдъегеря прямо в личные покои императора Павла.

После того как император в присущей ему манере утешил его (сам Платов пишет, что Павел будто бы игнорировал как прошлые прегрешения атамана, так и свою уверенность в них), вчерашнего узника пригласили высказать мнение относительно интригующего военного маневра, который так завладел вниманием царя.

На столе перед этими странно смотревшимися вместе людьми лежали карты почти неизвестных районов Азии, где Павел решил взять на себя роль Александра Македонского. Никто лучше Платова не знал, какие непреодолимые трудности и потери ждут в этих пустынных краях. «Вот дорога, которую я выбрал для вас, путь Александра Великого, — торжественно заявил император. — Пойдешь с казаками по этой дороге в Индию, Матвей Иванович?»

Даже понимая с первого взгляда военные просчеты и непоследовательность предложенной императором схемы, Платов (как он заявляет в своих мемуарах) был полон решимости идти любым путем, лишь бы он вел его подальше от тюрьмы Петропавловской крепости. Недолго думая, Платов ответил: «Пойду, ваше величество!» — выражая свое одобрение стратегическому замыслу императора. Более чем удовлетворенный своим планом и тем, как он выбрал генерала для его воплощения, император отпустил бывшего узника. На мундире Платова появился командирский крест ордена Святого Иоанна Иерусалимского. В кармане лежало распоряжение императора на получение практически любой денежной суммы, а также табакерка, украшенная невыразительными чертами русского самодержца.

Не ожидая истечения трех дней, которые ему милостиво было позволено провести в столице, атаман отправился на Дон, где его встречали, как воскресшего из мертвых. Прервав все выражения радости по поводу его прибытия, он начал тут же собирать войска этого воинственного сообщества, не раскрывая, однако, целей плохо спланированной кампании, в которой им предстояло принять участие. Каждый способный держать пику казак должен был прибыть на место сбора, имея при себе двух лошадей и запас провизии на шесть недель. Уже в январе 1801 г. 27 500 донских казаков были готовы отправиться в долгий путь по пустыням Азии.

В Оренбурге губернатор Бахметьев собрал для них продовольствие, верблюдов для перевозки запасов и даже группу переводчиков, умевших изъясняться на языках и диалектах многочисленных племен, территории которых должны были пройти казаки. Перед выходом из крепости было зачитано письмо Павла, где император обещал казакам «все богатства Индии». Смело бросаясь в почти неизведанные дикие земли, что лежали за границами приграничных крепостей, русские войска походили на моряков, что плыли через неизвестные моря, двигаясь больше по компасу и определяя местоположение по звездам.

На горизонте появлялись и исчезали большие отряды башкирских и калмыцких всадников, которые в удивлении взирали на столь огромное войско, которое они были не способны атаковать, применив известную им тактику войны в степях и пустынях.

Не опасаясь внезапных засад, войска смело двигались вперед в рассредоточенном порядке. Но теперь казачьей армии угрожала другая опасность. Когда стало известно, как далеко находится цель путешествия, погонщики верблюдов (казахи) начали дезертировать вместе с животными, лишая русских единственного транспорта. Пришлось даже оставить большую часть провианта и другое необходимое для солдат имущество. Из-за сильных холодов и других обстоятельств людей стали косить болезни. Пустынные миражи, характерные для этих широт, живо рисовали им здания далеких городов и оазисов, которые солдаты принимали за Хиву или Бухару. Но в следующий миг манящие картины рассыпались в прах. Этот феномен еще более усиливал беспокойство, охватившее казаков.

Наконец атаману пришлось прислушаться к требованиям недовольных. Будучи сам рад предлогу отказаться от дальнейшего выполнения нереального замысла, Платов приказал разбить лагерь, чтобы дать отдых уставшим лошадям и позаботиться о больных товарищах. В то же время он отправил вперед разведчиков. Вскоре всем стало ясно, что эта остановка была сделана перед неизбежным возвращением назад. В очередном мираже на горизонте пустыни Платов вдруг увидел золотой шпиль, что венчает Петропавловскую крепость.

Именно в этот критический момент, 23 марта, когда за 3 недели казаки по тяжелой дороге прошли 700 верст, прибыл гонец с вестью о внезапной смерти русского императора, которую атаман воспринял с облегчением. Павел стал жертвой дворцового переворота, в результате которого на трон взошел его сын, молодой Александр I. Все население России вздохнуло с облегчением, но можно быть уверенным, что нигде так не радовались этому известию, как в лагере казаков в безжалостной туркменской пустыне[119], куда безмерные амбиции и незнание тираном географии загнали их в безнадежный поход. Так закончилась эта попытка захватить Индию с суши.

Последующие годы, а также начало Наполеоновских войн, возможно, были лучшим временем в жизни Платова. Его русский биограф уверяет нас, что «атаман был для донских казаков как отец, который хорошо знал все нужды своей семьи». Мирное время, когда он управлял жизнью казачьих станиц, стало для атамана гораздо более сложным, чем самые трудные военные кампании. По его указанию столица донского казачества была перенесена в место, где она располагается и поныне, а именно в город Новочеркасск. Старая столица, которая постоянно страдала от наводнений во время разлива Дона, была покинута. Было заложено несколько важных зданий общественного назначения, в том числе церкви и общеобразовательные школы. Обучению казачьих детей атаман уделял особое внимание. Была создана