В то же время Платов использовал все свое влияние, чтобы сохранить традиции и уклад казачества. Тем, кто желал изменить «старые порядки приграничных территорий», он указывал на то, что лишь особая военизированная организация отличает казаков от обычных крестьян, пребывающих в угнетенном положении. Особенно сурово атаман относился к молодым казачьим офицерам, помышлявшим о смене традиционных мундиров своих войск и подражавшим манерам русской знати, чтобы казаться выше своих товарищей. Понимая, что полезность казачества Русскому государству определяется обязательной службой, которая является основанием предоставления казакам земель в наследственное владение, Платов жестко насаждал повсюду дисциплину, чтобы закрепить привилегированное положение казачества. И годы спустя уроки, которые преподал знаменитый атаман, продолжают играть свою роль, проявляясь в том, что казаки продолжали выполнять свой долг в великой борьбе, которую русская демократия вела против большевизма.

В начале очередной военной кампании 1806–1807 гг. против императора Наполеона Платову было уже 55 лет. Поэтому он мог бы спокойно попросить разрешения на почетную отставку, чтобы тихо доживать свою жизнь. Но как и другому знаменитому казачьему вождю Мазепе[120], ему выпала судьба, когда самые знаменитые его подвиги пришлись на возраст, когда генерала, в особенности командира легкой кавалерии, принято считать непригодным для активной службы. Во время турецких войн казачья кавалерия и разработанная и доведенная до совершенства казачьими офицерами особая тактика войны вызвала всеобщий интерес военных в странах Европы. Но незаменимые в ведении тактической и глубокой разведки, в нанесении фланговых ударов по противнику, в превращении разгрома его сил в беспорядочное бегство, казаки тем не менее являлись головной болью для немецких и австрийских офицеров, служивших в штабах войск императора Александра I. Как часто считали эти специалисты, идеальными солдатами были лишь деревянные фигурки, которые они уверенно передвигали на картах местности.

И когда случалось, а такое происходило часто, что эти теоретически безупречные операции отказывались воплощаться в жизнь, как планировалось, в этом обычно обвиняли русских солдат, и в особенности казаков. Однако Кутузов, популярный герой еще екатерининских войн, который знал о непреодолимых различиях между русскими и немецкими способами ведения боя и разделял национальное недоверие к иностранным военным советникам Александра, всецело полагался на воинов-казаков. Вся его кампания против армии Наполеона после катастрофы под Москвой[121] на самом деле являлась воплощением принципов казачьей войны на стратегическом уровне. Те же маневры столетиями практиковались на широких равнинах Скифии с дней вторжения армий Дария I[122].

В знаменитом романе Толстого «Война и мир» есть интересные, исторически достоверные эпизоды.

Для воплощения этого плана долговременного отступления с сохранением боеспособности армии с заманиванием противника как можно глубже в предательские степи[123] ему были нужны как раз такие мобильные войска, каковыми являлись воины Дона, Кубани, Терека и Урала. Но максимально полно применить их военные таланты мог лишь вождь, пользующийся среди казаков уважением и доверием. Популярность и личный авторитет Платова сделали его бесценным лидером этих буйных эскадронов, среди которых вольный казачий характер часто приводил к вседозволенности и недисциплинированности. Поэтому, несмотря на его почти преклонные годы (61 год в 1812 году), Кутузов попросил Платова принять участие в той войне.

В рассказе о славной кампании 1812 г., когда против притязаний Наполеона на роль ведущей мировой державы поднялся весь русский народ, здесь будет рассматриваться только та роль, которую сыграли казачьи войска. Авангард героической армии, которая первой выступила против войск Наполеона, состоял из 36 тыс. казаков. Казаки были сведены в 50 полков, каждому из которых была придана легкая артиллерия. Летучий корпус под командованием самого Платова состоял из 14 казачьих полков, которым было придано некоторое количество егерей и драгун. Основной задачей, поставленной перед донскими казаками, было прикрывать фланги 2-й армии под командованием старого друга и командира Платова князя Багратиона.

Вскоре вспыхнуло острое соперничество между разведкой Наполеона в составе польских улан и гусар и казачьей кавалерией. Во время наступления армии короля Жерома (в самом начале французского вторжения) три полка улан, совершавших марш на Новогрудок, были отрезаны у деревне Кареличи двумя полками войск Платова, Донским полком Иловайского 5-го и 2-м казачьим полком генерал-майора Карпова.

Большая часть улан в первом же бою погибла или попала в плен, в то время как остальных рассеяли и преследовали до самого штаба Жерома[124].

Бои между польской кавалерией и казаками продолжались более месяца. В огромной степени именно благодаря тем боям незначительными силами, что велись между старыми врагами, удалось серьезно задержать наступление главных сил армии Наполеона. Это дало возможность Багратиону в полном порядке отвести свою армию на позиции в районе Борисова.

Платову была поставлена задача переправиться через Днепр и присоединиться к 1-й армии. Уже в составе этой армии казаки Платова приняли участие в битве при Бородине. Несмотря на то что характер сражения не позволил казакам использовать все преимущества своей особой тактики[125], пожилой главнокомандующий русской армией Кутузов тем не менее решил, что Платов должен основные усилия направить на формирование ополчения на Дону и прибытие новых казачьих полков в Тарутинский лагерь, где собиралась русская армия, готовясь к контрнаступлению.

Платов удвоил свое рвение на службе родному отечеству, оказавшемуся в отчаянно сложном положении. Он писал все новые и новые письма наказному войсковому атаману А. К. Денисову. Во всех казачьих поселениях прошли новые наборы в армию сразу же после того, как прозвучал призыв к отражению нашествия Наполеона. В станицах оставались лишь пожилые люди и подростки. Они должны были помочь женщинам в работах на полях. Именно из этого материала, ветеранов екатерининских войн и их юных внуков, Платов решил сформировать новые полки. Чтобы вооружить их, он проявлял чудеса импровизации, используя даже оружие из старых казачьих трофеев. Его снимали со стен и приводили в порядок, чтобы им можно было пользоваться не хуже, чем современным вооружением. С памятника победы, водруженного после турецких войн перед новой церковью в Новочеркасске, были демонтированы шесть старых бронзовых пушек, которые приспособили к транспортировке на колесах от телеги. В невероятно короткий срок это героическое «воинство» было собрано в дорогу. Среди седовласых ветеранов, тех, что служили еще под началом Потемкина и Суворова, стояли юнцы 13–14 лет, гордые предоставленной им возможностью сыграть роль солдат. Никто, кроме казачества, не смог бы выставить такое воинство. Место во главе строя занял даже один семидесятилетний атаман, который вновь вернулся на службу в должности полковника казачьего полка.

Прибытие этих новобранцев в