Громов усмехнулся.

– Свет отключают часто. И пару раз мне приходилось подниматься на девятнадцатый этаж пешком. После тренировок.

– Бедный, несчастный Евгений! – Алексеева приложила ладони к щекам, с напускной грустью смотря на партнера.

– Может, пора, наконец, начать называть меня Женей? – предложил он с долей грусти в голосе, будто то, что Таня до сих пор не делала этого, задевало.

– Мы ещё не достаточно сблизились для такого, – попыталась отшутиться она, поднимаясь с дивана и чувствуя, что разговор начинает принимать какие-то странные обороты.

– Ну, сегодня мы сблизимся окончательно. Ты будешь сверху, – обратился к ней Евгений.

Алексеева, направлявшаяся в коридор, резко замерла, оглянувшись на партнера. Её лицо было настолько испуганным, что Громов не смог сдержать смеха.

– О чем ты подумала? – широко и довольно улыбаясь, поинтересовался он, вальяжно закидывая ногу на ногу.

– А что ты имеешь в виду?

– То, что ты будешь спать на диване, а я на полу рядом, – невинно пожал плечами Евгений. – И фактически ты оказываешься сверху.

По лукавому блеску в глазах Таня понимала, что партнер умышленно заложил в эту фразу двойной смысл, и ему это нравилось. И где-то в глубине души ей и самой было отчего-то приятно, но при этом всё же неловко и даже стыдно.

– Я в ванную, а когда вернусь – с радостью окажусь сверху и засну, – вздохнула Таня, понимая, что нужно побыть одной и привести мысли в порядок. И ванная, полная горячей воды, очень к этому располагала.

Таня вернулась обратно в комнату уже в пижаме, состоящей из футболки и клетчатых брюк. На диване она обнаружила постельное белье, подушку и одеяло. Громов мирно спал на полу. Плед, которым он пытался укрыться, был коротким и закрывал только ноги. Евгений лежал на животе, и его футболка немного задралась. Взгляд Тани зацепился за шрамы в районе поясницы. Алексеева нахмурилась и присела на корточки, внимательнее их рассматривая. Она была уверена, что если спросит о причине их появления, то Громов, конечно же, не расскажет.

Утром Таня проснулась раньше будильника и своего партнера. Свесив голову с дивана, несколько минут понаблюдала за мирно сопящим Евгением. Грудь мужчины, на которую он положил свою ладонь, размеренно приподнималась. Всё в его внешнем виде, за маленьким исключением кольца в мочке уха, очень нравилось Алексеевой, но признаваться в этом было страшно. Татьяна вспомнила слова Алисы и поняла, что в них есть доля правды. Евгений встречался с Волченковой, но отказал ей ради Калининой. А Таня действительно никто для него в человеческом плане. Она просто партнерша, коллега по работе. А к себе домой Громов её притащил просто потому, что Таня должна жить в нормальных условиях, чтобы хорошо выступить на Чемпионате Европы.

Эти мысли заставили Алексееву оторвать взгляд от партнера. Она поднялась с дивана и прошла на кухню, надеясь, что найдет что-то, из чего будет возможно приготовить завтрак. В одном из нижних кухонных шкафов Татьяна нашла большую коробку без крышки, доверху наполненную медалями. Она с трудом вытащила её, поставила на пол и устроилась рядом.

То, что даже самые именитые спортсмены трепетно берегут, у Громова выглядело так, будто эти медали он заталкивал в коробку с каким-то лютым остервенением. Левой ногой. В кромешной тьме.

Татьяна начала доставать их по одной, пристально разглядывая каждую и бережно раскладывая на полу, собираясь позже уложить гораздо аккуратнее. Ей казалось, что здесь есть медали разного достоинства со всех возможных соревнований по фигурному катанию. Юниорские чемпионаты, чемпионаты мира, Универсиады, чемпионаты Европы, национальные чемпионаты, этапы и финалы Гран-при. Каждая медаль – определенный период в карьере и жизни Громова. И Таня, которая с трепетом брала в ладони новую медаль, кажется, смотрела на них с большей любовью и восхищением, нежели их обладатель.

На дне коробки Таня нашла большую бархатную коробочку. Она медленно провела по ней пальцами, догадываясь, что может быть внутри. Интуиция девушку не подвела, и её глазам предстала бронзовая медаль Олимпийских игр, а поверх неё лежала старая фотография. Татьяна взяла её в руки, пристально рассматривая. На ней был изображен маленький Женя. Мальчик стоял на катке, победно приподнимая какой-то кубок и счастливо улыбаясь, а его, в свою очередь, обнимала красивая молодая женщина, присев рядом на корточки. Алексеевой стало тепло на душе от увиденного, и её губы растянулись в улыбке.

– Тебе помочь? – Громов недовольно скрестил руки на груди, прислонившись плечом к дверному проему.

Татьяна от его внезапного появления едва заметно дернулась. Она растеряно огляделась, понимая, что её застали с поличным.

– Я… – попыталась оправдаться она, всё ещё держа в руках коробочку с медалью и фотографию.

– Я просто искала, что можно приготовить на завтрак.

– Я медали не ем и тебе не советую, – строго произнес он.

Татьяна издала нервный смешок, чувствуя, как от взгляда партнера, по спине бежит холодок.

– И я, кажется, сказал, что еду обычно заказываю. Не знаю, что ты пыталась найти, – продолжил он. – Уйди, я приберу сам.

Таня поднялась с пола, положив то, что держала в руках, на кухонный стол.

– Прости, – тихо произнесла она, выходя с кухни, и неловко задела партнера рукой.

Таня прошла в гостиную. Она слышала звон медалей, которые Громов снова сгреб в одну кучу и закинул в коробку. Когда резко воцарилась тишина, Таня на цыпочках подошла к кухне и несмело заглянула туда. Евгений стоял у стола, держа фотографию, на которой был изображен со своей мамой. Он долго вглядывался в неё, вспоминая тот день и чувствуя, как с каждой секундой что-то начинает всё сильнее болеть в районе груди. Он резко положил фотографию на олимпийскую медаль и захлопнул футляр, закидывая обратно в коробку. Татьяна поспешила отойти, боясь быть замеченной.

* * *

Громов стоял перед зеркалом на коньках и в костюме для короткой программы. Он строго и оценивающе скользил взглядом по своему отражению, готовясь высказать мнение работникам ателье.

Татьяна сидела на небольшой кушетке, ожидая, пока подошьют подол платья. Костюм Евгения пришелся ей по душе. Белая рубашка, черные строгие брюки и темно-серая жилетка. Очень по-мужски сдержанно и элегантно. Каждая деталь сидела абсолютно по нему, подчеркивая физически развитое тело. Татьяне пришлось прикладывать усилия, чтобы Евгений не заметил, как внимательно и не по-партнерски она рассматривает его накачанные бедра и ягодицы, обтянутые черной тканью.

Первый раз за всю карьеру Татьяна отметила, что к брюкам идут не только обычные ботинки, но и черные коньки. Хотя, возможно, дело в том, на ком они.

Завершала образ Громова темно-фиолетовая бабочка в тон платью Алексеевой.

– Может, обойдемся без этого? – страдальчески вздохнул Евгений, обернувшись к партнерше и Ольге Андреевне, показывая ладонью на бабочку.