Шрифт:
Закладка:
— Ну, знаете, лихо у вас получается, — улыбаясь, сказала Нелли Петровна. — Значит, вы с ним знакомы?
— Я же говорю, не успел. Даже не знал, что он Григорьев. Это я сегодня увидел его и признал…
Андронов хорошо помнил, что произошло тогда, на южном заводе, все подробности были как перед глазами. На тот завод он и в самом деле попал через ограду и пришел на литейный двор первой же попавшейся на его пути печи. Из темного угла понаблюдал за горновыми. Подошел и напустился на них: вяло работаете, не так, как у нас, на Урале. Те крикнули ему, чтобы он не совался не в свое дело.
За их спинами раздался басовитый голос: «Кто же это посреди смены митинг с горновыми устроил?»
Андронов оглянулся и увидел, что за ними наблюдают двое: один в спецовке и каске и рядом с ним плотный крепкий человек в шляпе, как Андронов решил, приезжий.
«С Урала явился, — сказал горновой, с которым спорил Андронов, и отступил, как бы давая начальству поглядеть на Андронова во весь рост. — Вот ходит тут, ругает нас, все не по нему, все не так. Вяло, говорит, ребята, работаете, в график не уложитесь, соревнование, говорит, у вас не так… Драться же с ним не будешь». «Это мы слышали, — усмехаясь сказал человек в спецовке. И оборачиваясь к своему соседу, спросил: — Как это вам нравится?» Не отвечая, густым ладным голосом тот спросил: «По графику когда у вас выпуск чугуна?» И отвернул рукав черного пиджака, посмотрел на часы. Человек в каске тоже взглянул на часы. «Да уж не до митингов», — пробормотал он. «Прав горновой с Урала, график — это закон», — сказал тот, что был в шляпе.
Горновые рассыпались и дружно принялись за дело, время от времени не без иронии поглядывая на Андронова.
Крупный спокойный человек сказал тому, что в каске: «Покажите ему печи, Вадим Павлович, все-таки с Урала, путь не близкий». Он глянул на Андронова внимательно и строго, на лице его не было и следа усмешки, придраться было не к чему.
— Подождите меня здесь, — сказал Вадим Павлович Андронову, — освобожусь и приду за вами, — он чуть скосил глаза на стоявшего подле человека, как бы давая понять, что сейчас будет занят с ним.
— А у меня времени нету ждать, — бесцеремонно сказал Андронов, — тороплюсь я, на крымский поезд, в дом отдыха.
Собеседники помолчали, переглянулись.
— А вы как на завод прошли? — спросил Вадим Павлович.
— Это вы у своих горновых спросите, как они ходят… — не растерялся Андронов.
— Все ясно, значит, через забор… Ну, экскурсант! Я вам пропуск выпишу, через проходную.
— Некогда, — сказал Андронов, — через забор короче.
Вадим Павлович развел руками.
— Сразил! Привет передавай своим доменщикам от начальника цеха. А ты часом на Юг не хочешь перебраться? Первым горновым поставим, — добавил он. — Может, у тебя здесь зазноба имеется?
— Нету! — резковато ответил Андронов. — Была бы — с собой увез. Свой завод — он всегда свой… Хоть и разваливаем мы сами доменные печи — не здесь об этом разговор. На обратном пути в Москву заеду, к Григорьеву. Вот там будет разговор настоящий, он же, Григорьев, — наш, уральский… Может, я что не так у вас?.. Извиняйте…
— Ничего, все хорошо было, — успокоил начальник цеха. — Не забудь своим привет передать от южан.
Андронов еще не успел скрыться в дверце, ведущей на площадку кауперов, как начальник цеха сказал стоявшему подле него человеку:
— А ведь, пожалуй, и в самом деле явится в Москву, и до вас, Борис Борисович, доберется.
— Идеи у него правильные, — проговорил собеседник.
— А идеи-то ведь не его, а ваши, — засмеялся начальник цеха. — И ужесточенный график, и правильная эксплуатация печей…
Тот, кого называли Борисом Борисовичем, помолчал, потер лоб широкой ладонью и, наконец, изрек:
— Идеи хороши не тем, что кому-то принадлежат, а тем, что живут сами по себе.
Уходя с литейного двора, Андронов подумал: уж не Григорьев ли? Хотел вернуться, но времени не оставалось. А в Москве, после дома отдыха, Григорьева не застал.
Вернулся на завод, полный сил, радостный: ждал встречи с Ларисой… И попал прямо на отчетно-выборное профсоюзное собрание. Взял слово и передал доменщикам привет от южан. Слушали его настороженно, с недоверием: не обычная ли это андроновская хохма? «Кто же тебя пустил на тот завод?» — спросил, поднявшись посреди зала, мастер Бочарников. Андронов в наступившей тишине чистосердечно рассказал, как перелез через ограду и нашумел на чужих горновых и как начальник цеха приглашал его на работу первым горновым.
— Не согласился я, — сказал Андронов. Разыскал глазами в зале Бочарникова и продолжал: — Соскучился, говорю, по дому… По мастеру своему соскучился.
Бочарников опять поднялся и громко, чтобы слышали все, сказал:
— Зря. Я бы тебя отпустил… В порядке взаимопомощи…
— Там еще и мастер требуется, — соврал Андронов. — С мастером я бы поехал…
Рассказал он тогда и о том, что на обратном пути заезжал в Москву, хотел увидеть Григорьева и сообщить ему о непорядках в цехе. Да не застал, а то бы, добавил он, Григорьев сейчас был здесь…
И это его выступление, и безудержная критика Черненко за то, что цеховой комитет не по справедливости распределяет ордера на квартиры, привели к тому, что молодые горновые назвали кандидатуру Андронова в новый состав цехового комитета. Так он и был избран…
Все это Андронов теперь вкратце пересказывал Нелли Петровне. Окончив, спросил, как говорить с Григорьевым.
— Вряд ли я могу быть вам полезной, — сказала Нелли Петровна, — я всего лишь работник цеховой лаборатории и не в состоянии осмыслить все стороны деятельности коллектива доменного цеха. — Она опустила глаза и замолчала. — Да, вряд ли, — продолжала Нелли Петровна. — Но теперь я понимаю: пойти вам к нему надо. Если Григорьев доступен и умен, он поймет вас. Во всяком случае, увидит, что заводские работники обеспокоены положением в цехе и на заводе вообще. Да, вообще на заводе! — повторила решительно. — У меня есть основание говорить так, хотя я, наверное, как и вы, не в состоянии понять всего.
XXI
Вскоре после того как ушел Андронов, раздался телефонный звонок. Говорил Середин. Нелли Петровна, все
