Макс не спеша двигался по Биркенштрассе, сплошь застроенной частными домами, окруженными заборчиками разнообразнейших конструкций (включая живые изгороди), но имеющими ту общую особенность, что они с геометрической точностью лежали на одной линии. Вскоре улица стала шире. Если на этом перекрестке свернуть направо, то через пятьдесят метров можно было попасть в подземку.

Сыщик остановился и обернулся. И сразу же справа почти перед перекрестком увидел синий «Фольксваген». Почему он не заметил его раньше? Ведь он только что прошел мимо него. Макс вернулся немного назад и снова пошел к светофору, поглядывая налево… Он все понял. «Фольксваген» прикрывали густые кусты, растущие возле самого тротуара. При невнимательном взгляде автомобиль можно было не заметить. Сердце его радостно забилось. А собственно, почему? Мало что ли во Франкфурте синих «Фольксвагенов»…

Макс продрался через кусты и подошел ближе. На поверхности автомобиля лежал заметный слой пыли. Ну и что? Стоит сутки простоять в этом месте любому автомобилю, и он покроется таким слоем. Макс подошел ближе и заглянул в салон через стекло водителя – в замке зажигания торчал ключ. Он потянул дверцу, и та открылась. «Нет, все же еще не так все плохо в Германии, – подумал он. – Где еще так долго может простоять автомобиль с открытой дверью и ключом в замке?»

Больше ничего представляющего интерес он в салоне не обнаружил. Сыщик записал номер и выбрался на тротуар. Достал из кармана трубку и задумался. По закону подлости трубка зазвонила.

– Вундерлих.

– Максик, ты где?

– Гуляю, Мартина.

– С женщиной?

– А ты ревнуешь? У нас с тобой ведь все в прошлом…

– Нет, просто пошутила.

– Не с женщиной, Мартина, а с молодым светловолосым мужчиной в черных очках и с пистолетом…

– Что ты такое несешь?

– Похоже, я нашел его автомобиль, – радостным тоном огорошил ее Макс.

– Боже, как интересно! Расскажи.

– Потом, Мартина. Мне нужно сделать пару звонков. Я наберу тебя.

Он отключился и набрал номер полиции дорожного движения.

– Инспектор Фольк слушает.

– Добрый день инспектор, меня зовут Макс Вундерлих. Я частный детектив. Не могли бы вы подсказать, кому принадлежит автомобиль «Фольксваген» синего цвета? Я случайно его обнаружил и думаю, что здесь не все в порядке в соответствии с предписаниями вашего ведомства.

– Диктуйте номер.

Макс продиктовал номер и ждал ответа.

– Записывайте, частный детектив. Аугуст Лоренц, Банхофштрассе, 13. Но автомобиль уже неделю числится в угнанных.

– В таком случае теперь записывайте вы. В самом конце Биркенштрассе, перед большим светофором. Здесь вы можете его забрать. Извините, господин Фольк, не могли бы вы подсказать, откуда был угнан автомобиль?

Инспектор продиктовал адрес и сказал:

– Благодарю вас, частный детектив. Как вы назвали вашу фамилию?

– Макс Вундерлих. Лицензия номер…

– Достаточно, господин Вундерлих. Я верю.

Макс вернулся к своему «Рено», посидел немного на сиденье, выставив ноги наружу через раскрытую дверь и туда же выпуская табачный дым. Затем забросил ноги в салон и с сознанием исполненного долга поехал домой.

27

Эрика стала жить у Вернера.

В этом не было ничего необычного. Так жили многие молодые. Они не торопились заключать браки, не отягощали свой мозг раздумьями о построении семейной жизни, не спешили завести детей. Они считали, что все это было уделом их бабушек и дедушек. Захлестнутые волной прогресса, они стремились заработать побольше денег, чтобы купить все то, что этот прогресс принес. Однако, как и во все времена, удавалось это не всем…

По утрам Вернер куда-то часто уходил и приходил очень поздно. Оставлял ей немного денег. Она шаталась по Гамбургу без определенных целей, заглядывала в магазины. Вечером возвращалась в квартиру Вернера и сидела, ни о чем не думая, в ожидании, когда он придет.

Он приносил с собой какую-нибудь еду. Вместе они что-то быстро стряпали на маленькой кухоньке, включали телевизор и ужинали. Потом занимались любовью, делая небольшие перерывы, чтобы выпить кофе и покурить. Марихуана стала для нее повседневностью, так же как раньше курение обычного табака.

Иногда с утра Вернер никуда не шел. Тогда Эрика приставала к нему с одной и той же просьбой – оказать ей помощь в устройстве на работу.

– Крошка, разве тебе так плохо? У тебя есть ночлег, еда… я, в конце концов. Отдыхай пока. Ты же натерпелась в своей колонии.

– Я хочу зарабатывать больше, хочу красиво одеваться, я молодая…

– И довольно симпатичная! – восклицал он и бросался на нее, душа в объятиях. Валил ее на маленький диванчик, и она сразу же забывала о своих проблемах.

После очередного приступа любви Вернер садился рядом с ней, еще полулежащей, и говорил:

– Я думаю об этом, крошка.

– О чем?

– О том, как помочь тебе и себе. Есть кое-какие предложения, и, думаю, в ближайшее время я расскажу тебе об этом. Могут пригодиться твои организаторские способности, – сказал он и многозначительно посмотрел на нее.

Затем встал, бросил на диван двадцать марок.

– Мне пора, крошка.

– Куда? Ты никогда мне не рассказывал, куда уходишь…

– Всему свое время, крошка.

Хлопала входная дверь, и она снова оставалась одна, размышляя над тем, зачем она ему нужна. Не жена, не подруга… И никаких перспектив впереди…

От этих мыслей становилось тошно на душе. Эрика шла в ванную, включала душ и долго стояла под теплыми струями. Затем растиралась полотенцем, разгоняя кровь. Причесавшись, шла в кухню, чтобы сварить кофе. Постепенно мрачные мысли, гонимые молодостью, уходили. Вернер что-нибудь придумает. Ведь ей всего-то восемнадцатый…

Девушка одевалась и снова направлялась в центр города, чтобы бродить, смотреть и… думать. Иногда она заходила в какой-нибудь бар, где выпивала бокал дешевого вина, ела мороженое. День проходил быстро, его сменял вечер, который, думала она, именно сегодня принесет перемены.

28

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросила Мартина.

Они сидели в уютном кафе недалеко от редакции, где работала Мартина. Из-за ограниченности во времени она не смогла приехать к нему в офис, а Максу очень хотелось пообщаться, и он сам приехал к ней.

– Я думаю, что по меньшей мере вчера я помог полиции.

– Но и себе тоже…

– Безусловно. Самое интересное, что об угоне машины заявлено только через несколько дней после убийства банкира.

– Это означает всего лишь, что владелец нерегулярно пользовался автомобилем.