Вернулся к деревне, но к дому старосты торопиться не стал, благо что гроза всё ещё гремела где-то вдалеке. Расположился на траве около раскидистой яблони и принялся думать.

Ситуация чуть прояснилась, но именно лишь чуть-чуть.

Что конвойные врут или что-то недоговаривают, было ясно с самого начала. Теперь вот выяснилось, что мы имеем дело даже не с гейстом, а с хостом. И хорошо, что я выяснил это до того, как мы отправились на охоту — может, я и не стану пытаться ограждать сестёр от любой опасности, но и переть наобум навстречу смерти тоже не буду…

Итак, одержимый.

Судя по тому, что его хотели вывести в лес и кончить там, причины у конвойных были. А раз одержимость развилась молниеносно, то никакого ритуала или иного триггера не было. Что это означает? Да то, что хост уже был таковым, а удар прикладом сработал как последняя капля или тот самый триггер. Где он мог подхватить эту заразу? Опять же — либо в ходе ритуала, либо…

При контакте с проклятым артефактом.

А если сложить два и два, то есть сам факт одержимости и магический фон на барже, то напрашивается закономерный вопрос — что именно на ней везут?

Серебро? Серебро — это хорошо, особенно славящееся своей чистотой закамское. И ещё оно хорошо тем, что неплохо сдерживает всякую нечисть. Титан, конечно, ещё лучше, но его научаться производить только через несколько лет… Ну и, разумеется, это будет Пакт.

Но вообще-то стоит помнить и то, что именно изначально понималось под закамским серебром — монеты, утварь и драгоценности из древних курганов, которых было немало близ Урала. Кто из возвёл? Вогулы и ханты говорили — Старые Люди. Что они под эти подразумевают — дэв их знает. Может, это были всё те же сиртхи, о которых аборигены всего Русского Севера наслышаны — от Колы до Аляски. Может, легендарные тохары, которых гнали наступающие из Азии кочевники. Опять же, согласно легендам, именно к тохарам возводят свой род Винтеры. Говорят, что наши пращуры были теми, кто вёл и хранил союзные племена сквозь Ожоги и гейстов на пути от Азии до Европы…

Так. Ну, это я что-то увлёкся.

В общем, допустим, что на барже был (и есть) некий проклятый артефакт, который вполне могли обнаружить при раскопках на серебряных приисках. Пока везли — кто-то на борту подхватил проклятие. Может, потому и встали около Ныроба и никакого топляка в борт не было. Вывели проклятого, решили тихо прикончить, но что-то пошло не так… Всё пошло не так.

То есть по-хорошему, надо не только с хостом разделаться, но и баржей заняться… Вот только как это сделать-то? Полномочий арестовывать и досматривать княжескую собственность у нас нет. К тому же, может, не все конвойные знают о том, что творят незаконные вещи, а валить их придётся наравне со всеми. А не хотелось бы. Неправильно это.

Наверное, странно было бы слышать такое от командира отряда по борьбе с повстанцами… Но лишнюю кровь я и правда никогда лить не любил. Не по мне оно.

Попробовать скрытно проникнуть на баржу, найти артефакт и разобраться с ним? Прекрасная идея. Может, если бы это был линкор «Фридрих Великий» или хотя бы крейсер «Роон» — так бы и поступил. Но сейчас я имел дело с лоханкой в дюжину саженей длинной, на которой чтобы потеряться — надо было сильно постараться.

Ладно. Надо возвращаться и подремать — завтра ж на охоту…

Где-то вдалеке сверкнуло, а затем прилетел грохот грома — гроза была уже совсем рядом.

Я поднялся на ноги… И тут же схватился за рукоять револьвера, когда моя тень, едва заметная в лунном свете, зашевелилась, словно живая.

Черноту рассекла полная острых белых зубов пасть, вспыхнули два алых глаза с вертикальным зрачком.

— Мне казалось, что ты — это я из будущего, — сказал я, не убирая руку с револьвера, но и не доставая его из кобуры.

— И это тоже, — тихо прошелестел шипящий голос. — И это тоже…

— Тогда — какого хрена ты всё ещё здесь?

— Когда ты вспомнишь всё, я исчезну… Поэтому, пока ещё здесь, скажу — он знает тебя.

— Кто.

Я не спрашивал — я требовал. Мне было нужно имя. Я буквально нутром чуял угрозу, а с угрозами я теперь долго разбираться не хотел.

Тьма лишь шипяще рассмеялась.

— Не знаю, их ведь было так много…

— Почему ты, то есть я — такой ублюдок? — ледяным тоном спросил я. — Никогда не любил говорить загадками, а ты только и можешь, что напускать туман. Не можешь сказать прямо, а?

Тьма снова рассмеялась, но затем вздохнула.

— Тот демон, что захватил человека — он знает тебя. Он помнит тебя.

— Откуда?

— Понятия не имею, — ещё один смешок. — Просто знаю, что демону известно, кто ты… И потому он тебя боится. Как теперь боятся гейсты.

Очень интересно. Такие подробности выясняются — хоть стой, хоть падай…

— Серьёзно? Вот что-то не заметил такого…

— Правда? А как насчёт охоты, на которую взяли Хильду?

— А как насчёт того, что они там меня не очень-то и боялись, а…

Я осёкся.

— …атаковали ночью? — закончила за меня Тьма. — Почуяли, испугались — вот и решили наброситься. И заметь — тогда это были гейсты не сильнее высшего. Исключительные к тебе лезть не стали — сообразили, что не стоит.

Хм… Интересная трактовка произошедшего. Хотя у меня даже и такой не было — как-то я вообще мало о той ночи вспоминал.

— И что же, теперь гейсты всегда будут лезть на меня? — усмехнулся я. — Так себе из меня охотник тогда будет — стоит только сунуться в Ожог, как сразу набегут твари…

— А ты и не охотник, — в тон мне ответила Тьма. — У тебя ведь совсем другие… таланты. Зато удобно, зато не надо выслеживать врагов — они сами придут. Рано или поздно. И тогда ты их всех убьёшь. Здорово, правда?

Сомнительное утверждение. Вообще-то я бы предпочёл, чтобы ко мне просто никто не лез…

— Так что всё-таки с демоном? Я встречался с ним в прошлом… или будущем?

Да не, это уже ерунда, конечно… Хотя, заключали же разные дураки договоры с демонами, желая знать будущее. И что характерно — демоны свою часть сделки всегда выполняли.

Ну, перед тем, как захватывали тело решившегося на призыв идиота или пожирали его душу. Демоны — они такие, всегда держат