— Ясно. Давайте тогда о нападении поговорим.

— Три дня назад это было, — произнёс Захаров, поглаживая бороду. — Тоже уже под вечер, примерно вот как сейчас. Я уже дома был, а тут от лагеря речников — шум, крики, пальба… Ну и рык. Такой… нечеловеческий. Зверьми нас не удивить, чудищами — тоже, но тут было что-то совсем… непонятное.

— Непонятное? — уточнил я. — То есть… очень громко? Или что-то с самим рыком? Слишком высокий, слишком низкий?

— Оно, как бы это сказать… — староста задумчиво нахмурил брови. — Там вроде как слова были… Померещилось может, конечно, но кто ни слышал, все сказали — там звериного и человеческого поровну было.

Твою мать.

— Может, всё-таки урс? — вмешалась Вилли. — Ну, то есть вербер. У него рык тоже своеобразный.

— Нет, ваше благородие, не вербер то был и не волколак. Что мы их, не встречали, что ли? Нет, хозяйка, там точно человечья речь была.

Ну что я могу сказать? Хреново. Твари, которые развились до человеческой речи или чего-то близкого — это всегда самые опасные твари. Исключительный ранг — это как пить дать.

И тогда возникает очередной неприятный вопрос — почему Ныроб ещё существует? Потому что если гейст до сих пор тут не убил всех и каждого — он что-то задумал… И это наверняка может быть ещё хуже, чем уничтожение села в полсотни дворов.

Например? Ну, например, тварь решила не убивать всех сразу, а готовит ритуал, чтобы стать сильнее. Или призвать ещё выводок тварей поменьше. Увы, но даже в Охотничьих дневниках мало подробностей о таких случаях — редко кто успевал продержаться так долго, чтобы описать всё от начала до конца. Обычно егеря имели дело уже с последствиями, которые чаще всего были охренеть какие мерзкие. Так что чем дальше, тем чаще встречалась рекомендация «не доводите ситуацию до критической».

То есть, чем раньше гейст станет короче на голову — тем лучше.

До лагеря «речников», то есть прибывших из верховьев Колвы, мы добрались достаточно быстро.

Небольшая парусная баржа с парой массивных швертов по бортам лежала на берегу реки, будто выброшенный из воды кит. Вокруг кораблика был разбит временный лагерь…

Ха, разбит — хорошее слово!

Ёмче всего описывает ситуацию вокруг следов произошедшего побоища. Нам, конечно, передали, сколько тут погибших, но без подробностей…

Я посмотрел на борт баржи, у которой был выдран с мясом кусок этого самого борта размером с быка.

Вот, например, без таких подробностей, да.

Десяток солдат. Судя по серым мундирам — конвойные войска, которые занимаются охраной каторги, тюрем, ну и вообще… охраной. Костёр, сложенные пирамидой карабины, кто-то умывается в реке — обычный такой привал в общем.

Нет, совсем уж лопухами они не были и часовых выставили. Но — со стороны леса, и потому наше появление они проморгали.

— Захаров, кто это с тобой? — поинтересовался один из сидящих у костра солдат.

— Господа охотники из Чердыни.

— Охотники? — хохотнул конвоир. — А вот я вижу только трёх детишек…

— За словами следи, боец, — холодно бросил я и демонстративно запалил по щелчку пальцев пяток светляков, освещая берег получше. — Здесь вахмистр Винтер, лесная стража. Кто старший?

— Я, вашбродь! — ко мне немедленно подошёл седоусый мужик лет сорока пяти с револьвером и саблей на поясе. — Старший урядник Миронов, конвойная стража!

— Жетон показать? — поинтересовался я.

Урядник посмотрел на мои глаза, на глаза стоящих позади меня сестёр, сглотнул и помотал головой.

— Не, вашбродь, не нужно…

А зря. Я так частенько в прошлой-будущей жизни делал. Если ведёшь себя, как имеющий право приказывать и требовать — за такого частенько и принимают. Особенно нижние чины, да и офицеры, если не особо опытные…

— Тогда — рассказывайте.

— Есть, вашбродь, — с готовностью кивнул Миронов. — Значица, мы четвёртого дня как шли — топляка поймали в борт. Дотянули до Ныроба — тут же и с деревом проблем нет, и мастера есть, ну и решили на ремонт встать. Дело, значица, под вечер было, баржу мы на берег вытащили, лагерь разбили… А тут оно и началось.

Урядник забегал глазами и мне это сразу не понравилось. Нутром чую — сейчас меня начнут дурить…

— Значица, отошли мы до ветру вон к тем кустам…

— Кто — мы?

— А? Ну, это… Я и господин зауряд-хорунжий.

— И где у нас господин зауряд-хорунжий? — терпеливо уточнил я.

— Так, это… Ну, как бы — земля ему пухом. Чудище его же первым порвало…

— Вы были вместе, но порвали только хорунжего, а ты остался цел. Я ничего не упустил?

— Повезло мне, значица, ага, — закивал урядник. — Я аккурат споткнулся, да и упал. А тут чудище из леса и вылетело, да лапой махнуло и господина хорунжего аж надвое порвало. А потом оно кааак метнётся к нашей барже-то…

— Так… Дальше.

— Ну а дальше мы, значица, даже ружья похватать не успели, а монстра кусок борта вырвала, да начала арестантов потрошить…

— Каторжане в трюме были, так? А остальные солдаты где?

— Так тоже на борту, — пожал плечами урядник. — Мы ко сну ужо готовились…

— Все на борту, а вы с командиром куда-то пошли, — резюмировал я. — Зачем?

— Нууу… — замялся Миронов. — Как бы сказать-то, вашбродь…

— Да уж как есть, так и говори.

— Ну, мы… это….

— За хреновухой они к нам в деревню ходили, — вставил Захаров. — Сразу же приложились и пошли кренделя по округе выписывать — вот их, видать, к лесу и занесло.

— Вы хотели сказать — медовухой? — уточнила Мина.

— Медовуху мы тоже делаем, — улыбнулся в усы староста. — Но этот дивный напиток настаиваем на корнях хрена. Чтоб ядрёнее было.

— На хрене… — пробормотала сестра. — Хм… Арморация рустикана… Лизоцим, пероксидаза и этанол — действительно, почему бы и нет…

Посмотрел на корабль, на виднеющийся неподалёку лес и на село, откуда мы пришли…

— Что ж, звучит весьма логично, — заявил я и задумчиво побарабанил пальцем по рукояти револьвера. — Осмотрим баржу.

— Так это, вашбродь… — замялся урядник. — Оно ж как бы не положено… Груз всё ж таки особый, нельзя кого попало…

— На положено знаешь что наложено? — буркнула Хильда.

— Серебро везёте? — проформы ради спросил я. — Внутрь нам без надобности — только снаружи осмотреть.

— А… ну тогда, ладно, — утёр пот со лба Миронов. — Тогда, наверное, можно…

Подошли ближе к кораблю. Я сжал последовавший за мной круг магических огоньков плотнее, чтобы получить не большую площадь освещения, а мощность как у фонаря.

— Отметины от когтей, —