Шрифт:
Закладка:
Гённегау была права и в том, что я — ни разу не добрый человек. Но и до бессмысленной жестокости никогда не опускался. Не только в силу каких-то гуманистических причин, но и по соображениям элементарной логики — если нужно оккупировать чужую землю, то делать это нужно мягко и без лишнего кровопролития. Кто составлял большинство населения в русских протекторатах Пакта? Обычные крестьяне, которые в гробу видали героическую борьбу за своих высокородных хозяев. Если что и могло их расшевелить и заставить взяться за оружие, так это манера некоторых отрядов очистки стирать с лица земли целые деревни вместе со всеми жителями.
Если чего и нельзя делать на войне, так это доводить противника до отчаяния — тому, у кого ничего нет, и терять нечего…
— Эй, эй! Ты куда? — послышался позади голос Вилли. — Зорька! Зорька, ко мне! Зорька, кис-кис-кис!
— Это вообще-то корова, — повернувшись назад, заметила Хильда. — Какое ещё «кис-кис-кис»?
— Корова? О, правда, что ли? — ненатурально удивилась Мина. — А я думала скунс…
Младшая сестра в качестве прицепа тянула за собой и вовсе никакого не скунса, а действительно самую обычную корову. Пёструю такую и немного чумазую — флегматичное, но весьма прожорливое создание по кличке Зорька. Впрочем, животина откликалась и на Зорьку, и на Борьку, и на кис-кис, на «стой, свинья, куда пошла?!»
Вообще функции перегонки крупного рогатого скота в перечне наших вассальных обязанностей не числилось. Но раз уж нас всё равно вызвали в Ныроб, то Пётр Кузьмич из нашей деревни решил попросить заодно и корову свояку доставить. Нашей — это в смысле из Рябинино, подле которой наше поместье.
А то Ныроб же у нас на дальнем кордоне, куда не так часто и ходят, а после Потопа до сих пор неспокойно — гейстов сейчас встречают в таких местах, где они отродясь не водились.
Конечно, три графских отпрыска в качестве охраны к одной-единственной бурёнке — это явно слишком… С другой стороны — почему бы и нет? Не бесплатно же, чай. Кузьмич нам за это и муки, и мяса, и масла презентовал… Сосед опять же. Ну и не переломимся мы от одной коровы-то. Тем более, что основная часть проблем, что доставляла нам Зорька — это периодические попытки сойти с тропы и слопать какой-нибудь особо вкусной свежей травы. Что, в общем-то, было неудивительно — после зимней кормёжки в хлеву, бурёнке хотелось свеженького.
Веселуха, в общем. Хотя основная цель поездки в Ныроб была ни разу не весёлой — там отметилась какая-то тварь. А если местные говорят «какая-то» и не могут даже общих подробностей передать, то гейст — неизвестный им и потому довольно сильный. Мелочёвку-то и даже риппера деревенские сами могут уложить, если надобность есть — всё-таки винтовки и ружья каждом хуторе есть, с личного позволения его высочества князя.
Причём, монстр не просто отметился, а оказался настолько наглым, что пошарился на окраинах деревни и напал на вставшую для ремонта баржу из Верхней Колвы. Итог — два погибших конвоира, два погибших каторжанина и ещё пяток слинявших в лес арестантов.
Возможно, конвойный отряд и постарался бы как-то это замять… Хотя, зачем им это? Наоборот, похвалились бы, что хоть и с жертвами, а отбились от нападения кровожадного чудища, поощрение получили бы… Но в любом случае деревенские отправили гонца в Чердынь первыми, что, в общем-то, понятно. Баржа-то что — как приплыла, так и уплывёт. А местным тут жить — по соседству с особо опасным гейстом…
Вообще, порученное нам задание мне категорически не нравилось. Ну вот совсем. Почему? Да много из-за чего.
Во-первых, пришлось сбить режим подготовки. Который я вообще-то распланировал достаточно жёстко, оставив лишь несколько дней на форс-мажоры вроде этого. И сейчас мы этот запас выбирали почти полностью. Теория, практика… Слишком многое ещё надо выучить или вспомнить. Да и в должную форму себя привести… До отъезда в Москву остаётся всего чуть больше двух месяцев. За прошедший месяц сделано немало, но предстоит сделать ещё больше. А тут вот эта оказия…
Во-вторых, мне не нравился сам возможный гейст. Который не разнёс сходу всю деревню и от которого, в общем-то, отделались весьма малой кровью. Получается, тварь не такая уж и сильная? Или же она уже достаточно развилась, чтобы понимать — врага можно и заманивать? Сейчас это в войнах вроде бы не практикуется, но в моём времени одним из излюбленных приёмов снайперов было ранить одного солдата, а затем ждать, когда к нему придут на помощь другие…
В-третьих, мне не нравилось место появление твари — Ныроб. Который вообще-то далеко от Ожога, да ещё и отделён от него Вишерой и Колвой. Моря тут нет, так что местные твари текучую воду преодолевают неохотно. Что, в общем-то, и объясняет, почему с такими мизерными заградительными силами гейсты ещё не расползлись.
Тварь, что преодолела две не самые мелкие реки? Это либо сильный и бесстрашный гейст, скорее всего, высшего ранга, либо опять же — гейст достаточно умный, чтобы воспользоваться мостами. Что то, что это — ни капельки не радовало.
Ну и в-четвёртых, мне не нравилось, на кого напала тварь.
Что может везти баржа из Верхней Колвы? Только три вида груза: сменяющуюся вахту конвоиров, каторжан — отбывших срок или приговорённых к ещё более тяжёлой каторге, и, наконец, то, что, собственно, и добывают на каторжных рудниках Верхней Колвы.
То самое легендарное закамское серебро.
Ещё раз — гейст атакует корабль, в трюмах которого лежит не один пуд серебра.
Это фаравахаром или браслетом из серебра тварь не отпугнёшь, капля в море же. А вот в таких количествах — даже высшему гейсту будет некомфортно рядом находиться. Но при этом он всё равно напал. Зачем? Почему? Так много вопросов и так мало ответов…
Но и отказываться было нельзя — всё ж таки наша работа. По вассальному договору именно Винтеры должны заниматься гейстами высшего ранга и сильнее. Конечно, обычно поехал бы дядя, но Райнхард только-только договорился об аудиенции у князя — мои слова о том, что возможно нам придётся покинуть Печору, он воспринял более чем серьёзно и потому сейчас занимался процедурой расторжения вассального договора. А процесс этот всё-таки не быстрый и не самый простой — нельзя просто взять и
