захотел брать после того, как ему позволили в качестве альтернативы оседлать одну из подменных лошадей. Рот у него не закрывался, и вскоре Джей и Джин знали, что сей бедовый малый — член команды корабля «Мамочка моя», палубный матрос, которого зовут Гонамус. Он рассказал, что корабль пришел с Древних Островов три дня назад, и сейчас все отдыхают перед рейсом на Южную Империю. То есть капитан давно бы ушел туда, еще день назад, но запаздывает договорной груз и какие-то люди, о которых каптану — невиданная честь — сообщили по телеграфу аж из Хаона!

— Наверное, большие шишки, — высказал свое предположение Гонамус, шлепая разношенными башмаками по бокам лошади, — Или страшные богачи. Знаете, сколько стоит передать одно слово по телеграфу сюда из Хаона? Целый серебряк! Это значит, что если передали только что-нибудь вроде «капитан, задержите судно для двух пассажиров и добавочного груза стекла», то набегает золотой с лихом! Да на эти деньги в таверне две недели можно жить!

Джин немало потешалась по дороге над неуклюжими башнями, каждая из которых имела четыре лопасти, оснащенные для ночного времени еще и спиртовыми фонарями. Слово передавалось от башни к башне побуквенно, букву означало сочетание положения всех четырех лопастей. Она окончательно развеселилась, узнав, что скорость передачи сообщения равна примерно пятидесяти километрам в час. Тем не менее, информация за час преодолевала дневной переход. Сообщение о Джее и Джин, посланное Риком Хашем в Аладринг, было получено там на следующий день, когда они еще толком не отъехали от Хаона. Так что хотя частые туманы мешали регулярной, круглосуточной связи, все же она пользовалась спросом. Купцы сообщали о прибытии и отбытии кораблей, о движении караванов и о изменении цен, управы — о собранных налогах и беглых преступниках, граждане побогаче иногда передавали родным короткую весточку, если были в отъезде и их планы вдруг менялись. Ахайцы уже начинали гордиться невиданным дивом, которое существовало пока только на северном материке. Они благополучно выбросили из головы, что первую линию оптического телеграфа построили еще при старом герцоге Гуланайне для осуществления успешных карательных операций против горцев Черногорья и Великой Пустыни.

Они прибыли к дому местной жены капитана «Мамочки моей», изрядно устав от болтовни Гонамуса, который простер свою любезность даже до того, чтобы позвать капитана на крыльцо неказистого одноэтажного домика.

Пербуз вышел почти сразу же. Он оказался невысокого роста, но очень широкоплечим, почти квадратным, бородатым и достаточно любезным, чтобы пригласить путешественников отобедать с ним. Гонамус переминался с ноги на ногу, изнывая от любопытства. По заинтересованному взгляду капитана Джин рассудила, что Гонамус в этом не одинок.

— Лошадей с собой берете? Может, сразу и погрузить, пока груз не прибыл?

Джей кивнул. Пербуз повернулся к Гонамусу:

— Лошадей веди на корабль, пусть устроят их в трюме. Да пусть готовят каюту для пассажиров, — буркнул капитан, и Гонамус мгновенно вскарабкался на одного из коней и исчез, уводя всех четверых. Джей догадался, что через несколько минут о том, что пассажиры прибыли, и как они прибыли в город, станет в мельчайших подробностях известно всем в порту.

— Я Джей Дорко, а это мой братишка Джарани. — представил себя и Джин капитану, тот кивнул, предолжил проходить в дом и исчез внутри. Джин тревожно взглянула на Джея:

— Но мои волосы… Они длинные. И голос…

— Ну и что? — спросил он, — Многие здешние дворяне носят такую прическу, не догадываясь, что это «каре». Пошли, ребенок. А горло ты застудил, поэтому временно только сипишь или шепчешь.

Дом изнутри выглядел малость получше, чем снаружи. Стены были с претензией на роскошь оклеены новомодными аляпистыми ланценскими бумажными обоями, на кухоньке лихорадочно гремела посудой чумазая девчонка — подросток, сама супруга восседала за столом возле коренастого Пербуза. Она оказалась весьма полной. «Экая Даная» — пронеслось в голове Джея, он кивнул хозяйке:

— Простите за вторжение. Мы прямо с дороги.

— Вот и хорошо, вот и вовремя, — заулыбалась она, — Присаживайтесь, гости дорогие. Сейчас вас для начала с дороги накормим, а уж потом и разговоры говорить будете.

Джин помалкивала, иногда кивая или качая головой вместо ответа.

— Чего это с мальчиком? — спросила Лиция.

— Застудил горло, — сказал Джей хозяевам, — А сипеть больно, да и стесняется.

— В зимней дороге еще не то бывает, — кивнул Пербуз и от Джин отстали. Это объяснило и то, что ела она по местным понятиям очень немного.

— Какие вы разные, — сказала Лиция, — Вы, Джей, серьезный, солидный, а Джарани такой хрупкий — как веточка.

— Мы от разных матерей, — нашелся с ответом он, — Моя умерла в родах, ну, отец погоревал, да и взял в жены его мать. Вот в нее он и вышел хилый да болезненный.

Лиция улыбнулась, покачала головой:

— Мы люди простые, но нынешняя стасть благородных к тощим дамочкам и вовсе непонятна. Для худой родить — казни адские, а нашей сестре, ну, которая в теле — что чихнуть. Нет, не понимаю. А в семье должно быть много детворы. Тогда семья крепкая.

— У благородных свои причуды, — пожал плечами Джей, — Благодарствуем за привет и угощение. Еще бы кружечку винишка, и можно про дела.

Кружку вина ему тут же налили, он кивком поблагодарил, достал из-за пазухи свернутые трубкой бумаги, передал капитану. Пербуз, глотнув вина, важно крякнул, достал линзу на красиво плетеном шнурке и вставил в глазницу. Словно оправдываясь сообщил:

— Глаза у меня хорошие. Руки вот только стали коротковаты.

Читал отставленные на всю длину узловатых рук бумаги долго, обстоятельно, шевеля толстыми губами, кивая, наконец, не пропустив ни строчки, аккуратно сложив бумаги, свернул их в трубку:

— Документы, конечно, правильные. Можете приходить на борт, как пожелаете.

— Если нужно чего прикупить, так в лавках возле самой воды не берите, там дорого и товар плохонький. — тут же вставила Лиция, — А вот улицей от нас ниже есть большая лавка купца Пандруса, у него все, что душа пожелает есть и товар самый лучший. Его тут все знают.

— Это ее брат, — пояснил капитан неожиданную рекламу, — Так что ежели скажете, что Лиция посоветовала, то в его лавке вас не обмерят, не обсчитают. Погуляйте пока, посмотрите город. А как надоест — приходите на корабль. Стоит он у третьего считая слева причала. А заблудитесь — каждый местный покажет, куда идти. Да, вот еще что! Кормиться будете с нами или наособицу?

— Наверное, с вами, — предложил Джей.

— Тем проще. Еда у нас в море простая, но питательная, — сообщил Пербуз, поглаживая не самое плоское на свете брюхо в качестве доказательства своих слов. К концу разговора