– Ари, – позвал он, когда она повернулась к Персефоне. Она остановилась и посмотрела на него. – Постарайся выбраться отсюда, чтобы снова увидеть свою сестру.

Чтобы я смог снова увидеть тебя, – подумал он.

Она кивнула, и воздух наполнился сладким ароматом магии Персефоны. Он не сводил глаз с Ариадны и продолжал смотреть на то место, где она только что стояла, даже после того, как она исчезла.

– Пора, – сказала Лилия, приложив палец к наушнику и слушая, как Найя сообщает последние новости. Они ждали в тени примыкающего к больнице гаража, вдали от любопытных глаз и камер. – Она в палате триста двадцать три.

Она посмотрела на Диониса, и он кивнул, быстро приняв облик доктора, которого показала ему Найя. Его способность менять форму была чем-то большим, чем просто магия, она не только создавала видимость трансформации. Он изменился на физическом уровне, и это всегда казалось каким-то неправильным, как будто он надел другую кожу поверх своей собственной.

– Выглядит очень тревожно, – сказала Найя, содрогаясь.

– Готова? – спросил Дионис.

Лилия натянула на лицо хирургическую маску:

– Давайте отведем нашу мамочку в безопасное место.

Он кивнул, и они вместе покинули укрытие в гараже и пошли по крытому переходу в больницу.

Это было похоже на столкновение со сплошной стеной звука. Шум был повсюду, он доносился со всех сторон. Все было так громко. Дионису казалось, что он кожей ощущает каждый звук – от пронзительного телефонного звонка до шелеста бумаги. Звуки царапали его кожу, заставляя нервничать все больше и больше, пока он пробирался по стерильному коридору с Лилией за спиной.

Заревел интерком, женский голос разнесся по больнице так громко, что у Диониса зазвенело в ушах.

– Доктора Файнса в палату триста двадцать три. Доктора Файнса в палату триста двадцать три.

– Это палата Федры, – сказала Лилия.

– Я знаю, – напряженно произнес Дионис.

Они были почти у лифтов, когда кто-то хлопнул его по плечу.

– Доктор Файнс!

Дионис резко повернулся к медсестре. Он был так поглощен своей ролью, что почти забыл, кого он должен был изображать.

– Д-да? – спросил он.

– У нашей пациентки из палаты сто двадцать четыре только что отошла слизистая пробка. Частота сердечных сокращений плода стабильна, сто сорок три удара в минуту, а схватки все еще нерегулярны, – отрапортовала медсестра. – Может, нам увеличить дозу питоцина?

Что это, черт возьми, за слизистая пробка и почему его затошнило, когда он это услышал? Дионис заколебался.

– Э-э-э…

Лилия пнула его сзади, и он, взглянув на нее, увидел, что она кивнула.

– Да, – сказал Дионис, поворачиваясь к медсестре. – Да, увеличьте…

Он забыл, что сказала медсестра. Пи-пи-пи…син?

– Питоцин? – подсказала медсестра.

– Да, да. Питоцин.

– Поняла.

Медсестра поспешила прочь по коридору, а Дионис повернулся лицом к лифтам, когда Лилия нажала кнопку «вверх».

– Ты уверен, что сможешь это сделать? – спросила она.

– Конечно, я смогу, – сказал Дионис, когда двери лифта открылись. – Что, там все так сложно?

– Хорошо, – произнесла она нараспев, и он подумал, что она ему совсем не верит.

Он уставился ей в спину, и они вошли в лифт. Их оттеснили в угол, когда внутрь набилось еще несколько человек.

– Ты думаешь, я не способен, – сказал Дионис.

– Я не говорила…

– У тебя это написано на лице.

Лилия вздохнула, а затем посмотрела на Диониса:

– Я не думаю, что ты готов. Есть разница.

– Я уверен, что смогу осуществить похищение, – отрезал он, повысив голос. – Я делал это миллион раз.

Несколько голов в лифте повернулись в его сторону, и Лилия выдавила из себя неловкий смешок, изобразив игривый толчок, но на самом деле сильно ткнула под ребра Дионису своим костлявым локтем.

– Я знаю, вы можете провести посвящение, – громко сказала она, а затем понизила голос и проговорила сквозь стиснутые зубы: – Меня беспокоит то, что произойдет до.

Он начал было говорить, но лифт уже остановился на третьем этаже. Лилия вышла, Дионис последовал за ней. Слева от них оказалась зона ожидания, а справа – запертая дверь, ведущая в родильное отделение.

Лилия воспользовалась бейджем, чтобы войти. Им не нужно было смотреть на номера палат, чтобы понять, какая принадлежит Федре. Только у одной из дверей стоял охранник. Когда они приблизились, он уставился на них, скрестив толстые руки на груди.

– Вы опоздали, – сказал мужчина. – Лорд Тесей будет недоволен.

– Лорд Тесей может потерпеть, – сказал Дионис. – Его жена не единственная моя пациентка в этой больнице.

Дионис был горд своим ответом.

Мужчина – Таннис, вспомнил Дионис, – хлопнул Диониса ладонью по груди, заставив его замереть на месте. Бог встретился взглядом с глазами-бусинками.

– Следите за своим языком, доктор.

Дионис оттолкнул его руку:

– Что скажет твой босс, когда узнает, что ты задержал меня еще больше?

Таннис нахмурился, но отступил на шаг. Дионис пристально посмотрел на него, входя в палату, но, оказавшись внутри, очень пожалел, что не остался в коридоре.

Федра лежала на кровати в центре комнаты. Медсестра стояла у нее между ног, раздвинув их так, что ее колени почти касались ушей. Лилия протиснулась мимо него и поспешила к Федре, помогая другой медсестре держать ее за ногу, как будто она делала это миллион раз.

Что, черт возьми, происходит? Он посмотрел на Лилию широко раскрытыми глазами. Это то, что она имела в виду под «тем, что произойдет до»? Настоящее рождение живого ребенка?

– Доктор Файнс, – сказала медсестра, которая, как предполагалось, знает, что делает. – Выходит головка.

– Г-головка? – повторил Дионис.

– Ваш халат и перчатки на столе, – сказала медсестра.

Дионис заколебался. Федра застонала, запрокинув голову, ее лицо блестело от пота. Она была очень похожа на Ариадну, и это сходство вызывало у него беспокойство по нескольким причинам, но больше всего потому, что Лилия и эта медсестра просили его принять у нее роды.

Почему это казалось ему вторжением в частную жизнь?

– Доктор! У нас нет времени. – Резкий тон медсестры вернул его к реальности.

– Наденьте перчатки, – рявкнула Лилия.

Он сердито посмотрел на свою менаду. Он никогда не простит ни ее, ни Найю, когда все закончится. Почему он не мог быть медсестрой? Он мог подержать ногу.

О, боги. Он подошел к столу и надел перчатки. Они были длинными, светло-голубыми. Затем он повернулся к Федре и… о, черт. Внезапно он понял, что значит «головка выходит». Это было похоже на пытку. Это что-то, что вполне могло привидеться Аиду в его безумных снах, потому что из этого никак не могло выйти головы.

Федра всхлипнула, и Дионис встретился взглядом с ее темными глазами, так похожими на глаза Ариадны.

– Я не могу этого сделать, – сказала она, задыхаясь. – Я не могу.

Ее тело сотрясала дрожь.

– Ты можешь, – сказала Лилия, крепче сжимая ее руку.

– Не могу, – сказала Федра.

– Вы молодец, – сказала медсестра. – Еще немного.

– Скажите ей, что все будет хорошо, доктор, – сказала Лилия с угрозой в голосе.

– Это не так, – сказала Федра. – Вы не понимаете. Мой муж…

Внезапно она заплакала и задышала чаще, ее грудь быстро вздымалась и опускалась.

На