Мои брови взлетели вверх. Мужчина шагнул ко мне, поймав мои ладони и прижал к своей груди.

— Останься, — горячо зашептал он, — Останься и ты не пожалеешь. Я дам тебе дом и деньги, украшения и слуг… Да все, что только пожелаешь! Ты будешь ходить в шелках, мой город будет твоим. Любой каприз…

— А что взамен? — спросила я осторожно, хотя и так понимала, что надо от меня этому мужчине. Я не собиралась давать ему ложную надежду, я хотела уйти из этого дома, из этого города как можно быстрее, но отчего-то хотелось услышать от северянина подтверждение своих догадок.

Гуннар ответил.

— Я хочу тебя, — вот так просто и откровенно, — Всю тебя…до остатка!

На губы скользнула усмешка. Никаких слов о замужестве…хотя, разве я ожидала их услышать? Он сказал мне то, что я и так понимала. Стоило только однажды взглянут в его глаза. Он хотел меня, и я в этом не сомневалась. Возможно, если бы я была влюблена в Гуннара, мне удалось бы после убедить его жениться, но он был мне безразличен. Совсем. Мое сердце хотело видеть только того мужчину, что подарили мне сны.

— Нет, вождь, — сказала я, — Твоя судьба только что вышла в эти двери, — я кивнула на выход, — Дари ей дом и тепло. Дари ей свою любовь. Ей, а не мне.

— Я не буду с тобой и если ты хочешь действительно дать мне то, что я желаю — это свобода от тебя. Я хочу уйти! — закончила я и вырвала руки из его ладоней.

Гуннар застыл. Его взгляд потемнел, и я уже было испугалась, что сейчас грянет буря, но мужчина неожиданно улыбнулся. Его черты разгладились, а в глазах тьму сменила грусть, такая глубокая, как поздняя осень.

— Отпущу, но не сейчас, — сказал он спокойно, — Сперва ты дашь мне шанс понравится тебе, время до конца лета. А потом, если захочешь, сможешь ехать куда угодно.

— А как же княжна? — спросила я насмешливо, — Твоя невеста? Что скажет она?

Гуннар снова помрачнел.

— Невеста? — произнес он вопросительно и хмыкнул, — У нас пока еще не договорено. Присматриваемся друг к другу!

— А-аа, — протянула я и улыбнулась, — Думаю, Лебедь уже наприсматривалась, как ты других женщин обхаживаешь.

Северянин резко качнулся вперед и сгреб меня своими ручищами, прижал к груди, но целовать не стал, только зашептал жарко.

— Не будет княжны, только слово свое скажи, Верея, — и в глаза смотрит пристально, затаив дыхание.

Я покачала головой. Ладонями уперлась в твердую грудь, оттолкнула.

— Отпусти! — попросила снова. И тут вернулся тот, прежний Гуннар, что преследовал меня в таверне, что пожирал голодным взглядом, что сгорал от страсти. Он словно стал выше и опаснее. В светлых глазах мелькнуло нечто такое, что заставило меня отпрянуть с испугом.

— Не бойся, — произнес он насмешливо, — Не трону. Но и уйти не дам, — и посмотрел так проникновенно, что сердце ушло в пятки.

— До осени будешь здесь, а там сама решишь, как поступать. Слово даю — отпущу. Но у меня должен быть шанс, — и подойдя к двери выглянул в зал и позвал кого-то, — Сиггрид!

На зов явилась та самая великанша, что караулила меня ранее. Она зыркнула на меня заинтересованно, а затем повернула лицо к Гуннару.

— Отведи ее в свободную комнату, да карауль, чтобы не убежала, а лучше запри на замок и на ставни засов покрепче.

— Будет сделано, — кивнула женщина и Гуннар шагнул мимо нее, даже не взглянув на меня, красную от злости. Внутри словно маленький язычок в разгорающемся костре поднялось пламя силы. Желание уничтожить здесь все и вся заполнило меня, и я едва сдержалась, чтобы не выпустить огонь.

— Нет, нет! — прошептало что-то внутри, — Нельзя, Верея. Нельзя. Ты же знаешь, чем это чревато. Держи себя в руках.

— Ну, пошли что ли, — великанша шагнула ко мне и положила свою огромную ручищу на мое плечо. Я глубоко вздохнула и кивнула ей. Спорить было бесполезно. С такой громадиной своими силами мне не справиться, а огонь слишком неподвластен мне. Я не могла так рисковать.

Толкнув меня бесцеремонно, Сиггрид вывела меня тем же путем, что и привела — в обход большого зала. Затем мы прошли дальше — дом северянина был по обычаю его страны длинный, и там великанша заперла меня в одной из маленьких комнатушек, предварительно позаботившись о свече и одеяле. А спустя несколько мгновений я услышала, как стучит молоток по деревянным ставням на окне и зло стиснув зубы, опустилась на край лавки, понимая, что вряд ли смогу уснуть, после всего, что произошло в этот день.

Глава 9.

Торстен качаясь, шагал по двору, таща в руках увесистый кувшин с медом. Ноги увели его прочь от дома вождя к длинному зданию, где жили все дружинники Гуннара и сам Торстен в их числе. Когда-нибудь, думал северянин, он женится и тогда отстроит свой собственный дом, в который не стыдно будет привести жену. Обязательно умницу и красавицу, а пока, шатаясь от выпитого и с трудом наводя резкость, мужчина брел в дому, надеясь найти там того, кто пропустил сегодняшний пир. И у этого человека была весьма весомая причина.

Ввалившись в двери, Торстен прошел в дом. Отыскал общую спальню, в которой сейчас было пусто. Только в самом углу у кровати горела одинокая свеча, освещая лежащего на ней человека.

Торстен качнулся в сторону и шагнул вперед, мимо спальных мест дружинников.

— Лотти! — позвал негромко Торстен.

— Чего тебе? — последовал ответ.

— Как ты? — и Торстен приблизившись, сел рядом с мужчиной. Шумно поставил кувшин на стол и крякнул. мужчина повернул голову в сторону вошедшего, криво улыбнулся.

— Как рана? — и покосился на перебинтованную ногу дружинника, лежавшую поверх одеяла.

— Ноет, — ответил Лотти и улыбнулся, — Как праздник? Подарок удался на славу? — рука потянулась к кувшину и уже через мгновение раненый припал к напитку, жадно глотая.

Торстен фыркнул.

— Куда там, — произнес он и вздохнул, — Гуннара не поймешь. Вроде бы и рад, что я девку приволок, но способ доставки ему, видите ли не понравился. А мое мнение — подарили, так оприходуй и радуйся заботе друзей, так нет. Он возмущаться стал. Совсем переменился Гуннар, как мы от отца его сбежали.