Нет у меня совести. Молчит она.

Как только думаю о том, что надо бросать Арса, «Англетер», Медного всадника, Эрмитаж, Невский, Неву… Мосты… Всё внутри протестует.

Но я ведь не могу оставаться тут и встречаться с Арсом?

Не могу с ним спать дальше, как ни в чем не бывало!

Боже…

— А сердце?

Сердце… Сердце сжимается при мысли, что я больше никогда…

Чёрт, чёрт…

Боже.

Каблучки щелкают по асфальту. Не мои. На встречу с подругой я пошла в кроссовках. Мы расстались у входа в метро на Невском, Женя нырнула туда, а я пошла пешком до Зимнего дворца и дальше по набережным.

Утром город на Неве был таким ярким, красивым — потому что на небе было солнце. И небо — чистое-чистое. Голубое. Высокое.

Я вспомнила рассказы о том, что, когда Питер начинали строить, желающих тут жить реально не было. И не из-за того, что якобы климат гадкий, болота. Тогда и болот-то почти не было. Север. И солнце, которое не хотело никуда заходить — если показывалось.

Иду по улицам и думаю о том, что чувствую к этому городу. Нравится ли мне тут? Однозначно — да. Нравится. Смогла бы я тут жить? Однозначно нет.

Почему? Потому что правильно говорят — не стоит путать туризм с эмиграцией. Это и в случае с Питером работает. Я не представляю себе жизнь в этом городе. Да и в любом другом, наверное. Просто потому. Что Москва — это моё.

Именно Москва с широкими проспектами, с вечно спешащими горожанами, с кривыми улочками, где можно натолкнуться неожиданно на деревянный дом, увидеть совершенно необыкновенную архитектуру. Москва уникальная. Москва ни на один город не похожа. Самобытная. Яркая, шумная, щедрая. Хлебосольная. Веселая. На самом деле никогда не спит. Очень разная. Даже язык в разных районах разный — и дело не в наличии трудовых мигрантов.

Люблю Москву. Она в моём сердце.

А Санкт-Петербург… это другая любовь. Несколько часов дороги, и ты словно в параллельной вселенной. С поребриками, бадлонами, пышками, курой и гречей. Величественным Исаакиевским. Золотым Адмиралтейством. Огромной Дворцовой. Полноводной Невой. Статными жеребцами на Аничковом с блестящими «фаберже». С совсем другой историей. Удивительной, уникальной, мрачной, трагичной, великой.

Почему-то хочется плакать.

Не из-за себя. Из-за него. Из-за города. Города, которого могло не быть.

Но он есть.

Солнце прячется, налетает странная мгла. И сразу вспоминаются герои Достоевского. Их драмы. Страдания.

Не хочу страдать.

В городе, в котором страдать вроде как принято я хочу улыбаться и быть счастливой. Несмотря ни на что.

— Ты красивая когда грустишь, но еще лучше, когда улыбаешься.

— Ты следил за мной?

— Нет. Правда. Честно, не следил.

Арсений смеётся и разводит руками.

— Я же сказала, что не хочу тебя видеть.

— Не смотри.

Издевается? Хмыкаю, и иду дальше. До отеля рукой подать. Я, правда, хотела еще зайти в Исаакиевский…

Женя в конце встречи сказала мне, чтобы я забила болт и плыла по течению.

Мне отчитываться теперь не перед кем, пусть у Арсения голова болит.

Но у него, по ходу, болит кое-что другое.

— Я знаю место, где тебе не придётся на меня смотреть. — говорит, и протягивает билеты.

Всё-таки Мариинка. Как обещал. «Лебединой озеро». Что ж.

Ударим балетом по разводам и изменам?

Символично.

И самое главное, что ведь я пойду! Не упущу такую возможность точно.

— Когда?

— Завтра.

— А сегодня?

— Крыша в нашем распоряжении.

— Нет.

— Ну, может просто погуляем по городу?

И мы просто гуляем. И снова смотрим развод мостов. Уже просто с набережной, в толпе.

Красиво, ярко, весело. Молодежь ликует, кричит, поёт. В Питере постоянно поют, столько уличных групп, все играют рок. Не всегда хорошо, но стараются. И сейчас на набережной кто-то с гитарой лихо рубит песни группы «Кино». Я их знаю благодаря старшему брату. Вижу, что Арс их тоже знает. Не удивительно, ведь песни сочиняли и пели именно в этом городе?

Зябко ёжусь, на плечи ложится пиджак Арса, его рука.

— Замёрзла?

— Устала, хочу в отель.

— Пойдём, провожу.

— А ты потом куда? — зачем я спросила?

Он пожимает плечами.

Я не должна идти с ним. Не сегодня точно.

У гостиницы Арс меня мягко разворачивает к себе. Обнимает.

— Прости меня. Я должен был сказать тебе правду.

Поздно уже раскаиваться, всё произошло.

— Я хочу тебя, Мила. Ты хочешь меня. Почему мы должны… лишать себя этого?

— Потому, что ты женат? — пожимаю плечами.

А он молчит.

Но в Мариинку мы идём.

Я надеваю привезённое специально платье, туфли. Всё пригодилось. Причёску делаю в салоне отеля — для меня находят местечко. Хороша. Сама себе улыбаюсь, глядя в зеркала в холле.

Арс приезжает за мной на такси. Он в смокинге. Офигенно выглядит. Мы красивая пара.

У нас места в партере, идём по проходу, и я вижу прямо перед собой другую красивую пару.

Балерина. И мой пока еще муж.

Шикарная встреча.

Глава 24

— Милана?

Ну, хорошо хоть, догадался меня назвать полным именем, а не этим дурацким «Миля». Плохо, что догадался назвать.

Было бы лучше для всех, если бы Королькевич сделал вид, что меня не знает. Но увы, свои мозги я ему никак не могу отправить, а его мозгов, видимо в этот момент не хватает.

Правда… тут такой как раз момент.

А если бы ситуация была обратная? Если бы это я бросила мужа, рассчитывала, что он страдает, вышла бы в свет с новым избранником, а тут страдающий муж вполне себе довольный и счастливый, да еще и с шикарной балериной?