тишине тронного зала:

— Мой царь… — едва слышно произнесла она.

Ее глаза смотрели на меня с невыразимым уважением, но в них, за искренностью, за улыбкой, я увидел боль. Боль, которая была так же глубока, как и моя собственная. Я замер, ощущая на себе взгляд демона. Он занял место рядом с девушкой, как будто они были всегда вместе, словно их союз был законом природы. Я сделал невольный шаг назад, ощущая, как ледяная волна проходит по спине. Девушка застыла неподвижно, ее глаза были закрыты, но я видел, как она дрожит. Я знал, что она чувствует его присутствие, ощущает его мощь, как и я.

Демон не отводил от меня взгляда.

— А вы? — обращаюсь к демону.

Демон улыбнулся. Его улыбка была холодной, словно лёд, и не несла в себе ни капли тепла. Он не ответил на её вопрос, а просто устремил на меня свой проницательный взгляд.

— А я? Лишь скромный слуга рода, — демон сделал показательно шутливый поклон и продолжил буквально пожирать глазами девушку.

Демон улыбнулся. Его улыбка была холодной, как лёд, и в ней не было ни капли тепла. Он не ответил на её вопрос, он просто уставился на меня своим пронизывающим взглядом.

— Не волнуйтесь, царь, — проговорил он, голос его был низким и бархатным, но в нём я уловил скрытую угрозу. — Я не трону никого из вас. По крайней мере, не сейчас.

— Не бойтесь, — продолжил демон, словно читая её мысли. — Всё идёт по плану, «госпожа», так что вам не о чём переживать, пока условия нашей сделки соблюдаются.

Из тронного зала мы переместились в более неформальное место.

Лань сидела, склонившись над столом, её тонкие пальцы перебирали нити шёлковой нити, сплетая из неё узор, который похож на тончайшую паутину. Её лицо было спокойным, но в глубине её глаз цвета тёмного сапфира таилась осторожная наблюдательность.

— Как поживает Габриэль? — спросила она, её голос звучал невинно, но в нем было что-то такое, что заставляло меня почувствовать неловкость.

Я подошёл к ней и встал напротив. И не мог отвести взгляда от её лица. Она красива, безусловно красива, но в её красоте было что-то неуловимое, что-то такое, что заставляло меня чувствовать себя некомфортно.

— Он хорошо, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — И занимается своими делами вместе с дипмиссией.

— А как же его здоровье? — спросила она, не отрывая от меня своего взгляда.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодный ручей. Я не мог не заметить смысла в её вопросе. Она знала, что Габриэль болен. Она знала, что он умирает.

— Он всё ещё слаб, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Но он уже немного оправился.

— Как жаль, — прошептала она, и её губы растянулись в едва заметной улыбке. — Я всегда считала его очень интересным человеком.

Я почувствовал, как в груди у меня сжалось что-то неприятное. Я понял, что она играет со мной. Она знает, что Габриэль не просто болен, она знает, что он умирает, и она наслаждается этим.

— Да, — согласился я, стараясь не выдать своего беспокойства. — Он был очень умным и талантливым.

— И очень красивым, — добавила она, её глаза блестели от скрытого удовольствия.

Показательно фыркаю.

— Мой «сын» сейчас временно в отъезде. Дегустирует алеманские вина и дома их услады. — нехотя, но всё-таки отвечаю.

Спустя пару минут.

Она стояла у окна спиной ко мне, и я мог только видеть, как её плечи слегка дрожат под тонкой тканью платья. Солнечный свет, проникая сквозь стекло, золотил её волосы, делая их ещё более яркими и живыми. Я не мог отвести взгляда от этой картины, от её изящного силуэта, от нежной грации движений.

— Мы не виделись со времён академии, — прошептала она, её голос звучал грустно, как лесной ручей, журчащий в глубине леса.

Академия осталась далеко в прошлом, как некий прекрасный сон, полный ярких красок и волнующих событий. Но всё то, что было тогда, теперь казалось нереальным, как призраки былых времён.

— Да, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — Много воды утекло с тех пор.

Она повернулась ко мне, и я увидел в её глазах отражение всех тех лет, что мы не виделись. Там была и грусть, и ностальгия, и, возможно, даже какая-то нежная печаль.

— Ты знаешь, — продолжала она, её взгляд был направлен куда-то вдаль, как будто она видела не меня, а какие-то образы прошлого. — Тогда я думала, что мы будем вместе всегда. Ну или хотя бы с ним…

— Но жизнь не всегда идет по нашему плану, — прошептала она, и в её глазах блеснули слезы. — Иногда она отбирает у нас то, что нам дороже всего.

Просто смотрел на нее, на её грустное лицо, и чувствовал, как в моей душе тоже вспыхивает нежное пламя ностальгии.

— Ты сейчас счастлив? — спросила она, и её голос был почти неслышен.

Не чувствовал себя счастливым, но и не был несчастным. Я просто жил, день за днём, пытаясь найти смысл в своём существовании.

— Я надеюсь, что ты найдешь счастье, — сказала она, её глаза были полны печали. — Ты заслуживаешь его.

Мы не можем вернуться в прошлое. Мы не можем изменить то, что уже случилось. Но я хотел бы верить, что мы найдем счастье в будущем, каким бы оно ни было.

— Такова жизнь, — тихо молвила Лань.

— Селяви… — вторю я.

Откинулся на спинку кресла, почувствовав, как тяжесть усталости оседала в плечи. Перед мной стоял стакан с темным вином, его аромат наполнял комнату терпкими нотками. Я делал небольшие глотки, стараясь успокоить нервы.

— Впрочем, Габи всё ещё будет рад тебя видеть. Если ваша миссия увенчается успехом, то хоть живите во дворце, — произнес я, стараясь, чтобы мои слова звучали спокойно и уверенно.

Криво улыбнулся, пытаясь спрятать свою неискренность. До столь своевольного бастарда мне действительно не было дела. Родная кровь, да, но у меня есть обязательства перед отечеством. Я должен был выполнить свою миссию, несмотря ни на что.

Но в её глазах я видел не только радость, но и немую мольбу. Она хотела почувствовать мою поддержку, хотела знать, что она не одна в своей борьбе. Я положил руку ей на плечо, стараясь передать ей хоть какую-то частицу своего тепла.

— Знаю, что ты сделаешь всё возможное, — сказал я, стараясь, чтобы мои слова звучали искренне. — Я верю в тебя.

Вижу, как в её глазах зажглась искра надежды. Она кивнула и пожала мою руку.

— Я не подведу, — ответила она, и в её голосе звучала