Шрифт:
Закладка:
Даже при поддержке крупного рода невозможно за несколько месяцев достичь восьмого ранга. Или какого он там уже? И если дракона и Кракена они одолели сообща, то Брювалдо и высшего вампира лидер поверг без всякой помощи. И как будто бы не особо при этом напрягся.
Может он и правда уже использовал свой Липун? Не обязательно же кричать об этом на каждом углу. Босс вообще — человек весьма скрытный. Дерзкий, наглый, мрачный. Но сильный и по-своему справедливый. А еще эта аура истинного аристократа и абсолютное наплевательство на сложившиеся устои. За все это Бешеная ему и симпатизировала. Так глубоко, как никогда и никому за всю свою жизнь.
Ведь кроме прочего, он и ей с сестрой помог стать сильнее. Это аномально быстрое повышение рангов с одного-двух ритуалов — в такое просто никто не поверит! Да еще и недавний прирост в способностях, за который члены отряда Эстона, несколько недель назад шедшие на Радремона чуть ли не войной, теперь готовы зубами рвать за него глотки.
Да и не только они.
Несмотря на весьма прохладное, а порой и откровенно наплевательское отношение к членам своего рода, обитатели замка горой стояли за своего главу. Это ведь тоже что-то да значит.
Фор Корстед не знал, о чем думала Бешеная. Да и на самом деле ее мысли мало его трогали. Как и чьи-либо еще. До тех пор пока все исполняют приказы и не пытаются ставить палки в колеса, пусть занимаются чем хотят. Радремон изначально занял такую позицию и до сих пор ее придерживался. Даже когда эльфийки отправились в Трумсбрас искать способ снятия проклятья.
С которым так и не решались разобраться.
Настоящая загадка женского разума.
Но куда больше маркиза интересовала головоломка, подкинутая в Локтиле мертвым мальчиком. О каких, Бездна забери, дарах шла речь⁈ И где их взять?
Глава 26
Путь до Жинадаля занял несколько больше времени, чем изначально планировалось. Сказались и периодические нападки новообращенных вампиров, и необходимость тащить за собой толпу бесполезных в бою нулевиков, и неопытность Налланномома в качестве руководителя.
Первое время тот пытался подражать манере управления Радремона, но быстро понял, что для этого ему потребуется бросить всех слабаков, а остальных заставить сформировать боевые отряды, бодрствующие посменно. Подобный метод позволил бы двигаться практически без привалов, да и в целом заметно упростил бы процесс.
Но поступить так — означало для иллита пойти против собственной совести. А потому он, наоборот, снизил темп и поставил своей целью защитить каждого беженца, включая женщин и детей. Стариков локтильцы не взяли с собой сами. Мера жестокая, но на Миткаласе по-другому не выжить. Тем более в условиях конца света.
Видя подобный метод руководства, Ут-Динго ожидал, что глава рода рано или поздно возьмет дело в свои руки и закроет всю эту богадельню, но тот, вопреки чаяниям, стал все реже спускаться из замка и вообще вел себя так, будто совершенно никуда не торопился.
Конечно Радремон торопился. Он всем свои естеством хотел как можно скорее найти Пела, отобрать у него последнюю часть Посоха Вершителя и покинуть клятый Миткалас до того, как тот окончательно раздерет на части во всю бушевавший апокалипсис.
Однако маркиз понимал, что насколько бы сильным он не стал благодаря системе, справиться в одиночку против полчищ вампиров было бы трудно даже для него. Отнюдь не невозможно. Но к чему неоправданный риск, когда на кону стоит возвращение к собственной семье. Что бы на этот счет не думал и не говорил Рак Макдак!
Некогда принятое на Ахалдасе решение обзавестись спутниками с тех пор окупилось уже многократно, и фор Корстед ни разу не пожалел, что тратил на их взращивание опыт и время. Но сейчас Радремону требовалось больше способных постоять за себя подчиненных, а потому он решил дождаться пока Банарв закончит ковать из драконьей чешуи броню для всего элитного отряда.
Кроме того, маркиз поручил дварфу и еще одно задание. Для чего предварительно пришлось в очередной раз посетить обитель кое-какого вредного старикашки.
Сколько бы раз фор Корстед не заглядывал в Трофейный магазин, в нем все оставалось неизменным. Река времени будто обтекала тот стороной, как возникший тысячи лет назад посреди русла крохотный остров. На нем не росли деревья или вездесущий мох, птицы не вили гнезда, а ветра и дожди не могли навредить беспорядочному нагромождению холодных булыжников.
Таких же серых и безжизненных, как атмосфера в пресловутой Летающей лавке.
Если добавить ей стоны больных и умирающих, то это место можно было бы спутать с сельским лепрозорием, куда все никак не доедет столичный врач. Если поделить пространство на забранные решетками клетки, то оно легко сошло бы за тюрьму, где дожидаются казни отъявленные преступники. Если заменить длинный лакированный прилавок на алтарь, то здесь вполне мог бы располагаться храм некоего давно забытого божества, дорогу к которому не найдут даже самые ветхие старожилы окрестных сел.
Но больше всего это место напоминало Радремону старый склеп. Тишина, покой, полумрак, застывший недвижимый воздух, в котором умерли не только запахи и тени, но и само понятие жизни будто ушло в спячку, прикрывшись саваном гранитных плит. Сначала благодарные потомки заходили сюда раз в год, чтобы почтить память предков, затем стали отправлять вместо себя слуг, а потом и вовсе повесили снаружи большой амбарный замок и вычеркнули обветшалую усыпальницу из памяти.
До тех пор, пока сами не найдут здесь последнее пристанище в конце извилистого жизненного пути.
И все повторится вновь.
Едва завидев фор Корстеда, седобородый продавец в неизменном двубортном сюртуке с золотыми пуговицами повел рукой и спрятал три крутившиеся перед его лицом сферы. Большу́ю, похожую на измазанный в грязи синий мяч, и две поменьше — багровую и цвета элитной посуды в доме богатого аристократа. Их сменила продолговатая невысокая жаровня с ярко-красными углями и уложенной поверх решеткой.
Хмыкнув себе под нос, Радремон уселся на специально для него подготовленный стул и, бросив мимолетный взгляд на притаившуюся в углу бронзовую статуэтку статной дамы, принялся выкладывать на решетку заранее замаринованные куски драконьей шеи. Старик будто предвидел с чем в этот раз явится маркиз. А может и вовсе знал.
Вскоре помещение наполнил дразнящий аромат жарящегося мяса, но тишину нарушало только шипение упавших на угли капель жира. Никто не торопился
