Шрифт:
Закладка:
Когда они ушли, я осталась в палате.
— Полина, ты такая красивая с этой причёской! — залепетал Игорёк.
— Правда? — сказала я. — Спасибо. Ты тоже молодец, времени не теряешь.
Игорь гордо улыбнулся. Эх, мальчишки, как же вам нравятся поглаживания по шёрстке! Я вывалила ему на колени с десяток глазированных сырков и попросила.
— По-быстрому! Пока папа не заметил. А то мне будет кирдык!
Игорь с восхищением смотрел на меня. Мне стало неуютно.
— Пойду, — сообщила я. — Выздоравливай!
Я оставила в палате халат и шапочку, которая в моих неуклюжих сегодня лапах превратилась в гофрированную тряпочку, и попыталась на цыпочках прокрасться мимо бабы Юли.
— Парень, стой! — сказала бабка.
Я обиделась.
— Какой я вам парень?
Обрадованная баба Юля ухватила меня за локоть и заголосила что-то насчёт посторонних. Прибежала перепуганная старшая сестра Анна Семёновна.
— Да ведь это же Полина, — устало сказала она и прибавила. — Записать к окулисту, Юлия Геннадьевна?
Баба Юля раздулась и набрала в грудь побольше воздуху. Анна Семёновна махнула на меня рукой, и вопли мерзкой бабки я слушала, уже ссыпаясь вниз по лестнице. Неподалёку от больничного комплекса ютилось крошечное интернет-кафе. Мой путь домой лежал через него.
Удивительно, но Соло прислал фотку. Правда, какую… Это был неумытый хомбре в берете, тёмных очках, при бороде, носе и усах. Я плюнула, но всё же скопировала себе этот объект. Решила, что дома разберусь, что там к чему. В автобусе я уснула. Хорошо, что проехала всего только одну остановку. Возле меня встала какая-то тётка и начала громко возникать насчёт того, что вот всякие юнцы спят в автобусах, а усталые пожилые женщины… Я заметила, что мимо окон проплывает наш кинотеатр, и подхватилась к выходу, чуть не сбив её с ног.
А дома была мама, мамочка родная моя. А ещё всякие запахи вкусные. И ощущение чистоты и комфорта. Я замычала от счастья и, ободрав с ног ботинки, прошагала на кухню. Мама читала книгу, уютно устроившись за обеденным столом. На плите что-то журчало и постреливало. Моя араукария прима была свежевыкупана и грелась теперь под лампой. Я обняла маму сзади и зарылась носом в её волосы.
— Полина, — сказала мама. — Где ты была?
— В университете, — сообщила я, — потом к папе заскочила.
— Руки мыть, — сказала мама.
А-ау, как же это всё было здорово! Короче говоря, меня накормили, напоили, спать уложили. И такой на меня снизошёл вселенский покой, что показалось, будто спала я не пару часов, а несколько недель. И мама была со мной. И ушла она только вечером.
Головой я понимала, что родители почувствовали, как мне нужен был этот день под маминым крылом, и пошли на жертвы. Мама взяла отгул на работе и посвятила его не Егору, мне, дылде великовозрастной. Она ничего не говорила, не воспитывала, не давала советов. Она просто была рядом. И оказалось, что это именно то, в чём я нуждаюсь больше всего. И маленький молоточек, душа моя, движущая сила моя, получил крошечную передышку. И было счастье. И благодарность. И эгоистическая радость до неба. По идее я должна была испытывать неловкость и стыд, что из-за меня получила напряг вся семья. Но не испытывала.
— Ма, — сказала я, провожая её. — Я тебя люблю.
Мама погладила меня по щеке, быстро прижала к себе и напомнила.
— Бельё в ванной. Не забудь постирать.
— Ага, — с лёгким сердцем пообещала я.
Глава 9
Я загнала всю исследовательскую группу своим нетерпением и понуканиями. Так мне сказал профессор Марков. Он вызвал меня на кафедру и объяснил, что сама я могу хоть совсем не спать, но все остальные имеют семьи, всякие обязанности помимо работы и элементарно нуждаются в отдыхе. Я удивилась и сказала, что мне никто ничего не говорил.
— Я говорю, — сказал Георгий Александрович. — Кстати, как ваш экзамен по философии?
— О, е! — вырвалось у меня.
Я быстро взглянула на часы.
— Идите, — отпустил меня профессор.
По-моему, я услышала смешок за спиной, но было не до этого. Я слетела на этаж, где размещались общеуниверситетские кафедры. Под монументальной дверью нужной мне аудитории топталась кучка несчастных, опекаемая Ларисой Обливанцевой.
— Наконец-то! — воскликнула она. — Я думала, что ты забыла. Собиралась уже звонить.
— Представляешь, — страшным шёпотом сказала я. — И правда забыла.
Лариса ахнула.
— Ну, ты хоть готова?
— Не-а, — беспечно сказала я и пошла к народу.
Одновременно со мной к толпе присоединился Вовка Баринов с тремя розами в хрустящей обёртке.
— О, Гаймуратова, — сказал он. — И ты в нашем клубе лентяев и двоечников?
— У тебя есть идея? — с надеждой спросила я.
— У меня найдётся учебник и для тебя, — доверительно сообщил Вовка. — Иди. Потом я.
Чем мне мог помочь его учебник, я не представляла, и шагнула в аудиторию. Когда я уже с унылым видом вчитывалась в вопросы билета, пытаясь уяснить хотя бы, о чём меня спрашивают, в аудиторию вошёл Вовка. Он громко объявил, что хочет поздравить Татьяну Алексеевну с приближающимися именинами и окончанием сессии. Наша преподавательница расцвела.
— Баринов, ну, зачем вы, — пролепетала она. — Спасибо.
Кто-то вызвался поискать вазу для цветов.
— Сидите-сидите, — улыбаясь, сказала преподавательница. — Я сама.
Когда она вышла, Вовка кинул мне учебник.
— Минут десять она будет искать вазу, ещё пять наливать воду и идти сюда. Короче говоря, — закончил он, — кто не успеет списать, тому не место в универе. Однозначно!
Все уже лихорадочно листали. Я тоже. Я уложилась. И даже успела вернуть Вовке учебник.
— Гаймуратова, — сказал он. — Да ты просто ас! Не ожидал от тебя!
Я послала ему воздушный поцелуй.
После экзамена я вяло понаблюдала, как народ скидывается, чтобы отметить окончание сессии. Вовка с ожиданием тряхнул передо мной шапкой. Я внесла лепту, не будучи в полной уверенности, что хочу тащиться в общагу, пить и есть там и вообще совершать всё то, что положено в таких случаях. Лариска собрала у всех зачётки и утащила в деканат вместе с ведомостью. Перед уходом она попросила, чтобы я её дождалась.
— Заглянем в лабораторию, — сказала она, вернувшись. — Юра сидит там с самого утра с этим Ромкой Шнайдером.
— О! — сказала я. — Шнайдер мне нужен!
— Ты безнадёжна! — устало вздохнула Лариса. — Куда ты гонишь?
В лаборатории мальчишки топтались перед экраном, отставив тощие зады. Я запулила в них свою сумку по принципу «на кого бог пошлёт». Послало на
