Артём смущённо заёрзал на своём месте. Олигарх пригляделся к нему.

— Я тебя знаю, — объявил он. — Моя жена каждый вечер любуется на тебя по ящику.

— Больше не будет, — сказала я и повернулась к Артёму. — Сама расскажу, ладно?

У меня получилось раза в четыре короче, чем было у Артёма, и не так эмоционально. Олигарх помолчал, покачал в рюмке коньяк. Посмотрел на Артёма.

— При ней можно обо всём? — и кивнул на меня.

— Полина — друг, — улыбнулся Суворин. — Почти брат.

Олигарх засмеялся.

— Ладно. У козла есть основания так себя с тобой вести? Может, ты с кем уже того?..

У Артёма моментально слетела улыбка, и обострились скулы.

— Ладно, не обижайся, — хмыкнул олигарх. — Это важно.

Потом он достал телефон. По-моему, он разговаривал с этим гомосеком. Речь шла про какой-то долг. Олигарх говорил резко и отрывисто. И всё время угрожал. Короче, я поняла, почему кому-то понадобилось красть у него детей. Он, этот мужик, был такой сильный и властный, а меня вдруг скрутило непонятным страхом. За него самого. Что-то со мной творилось в последнее время такое… Будто я была ангелом-хранителем, у которого отобрали всё его волшебство. Видеть опасность я могла, а вот уберечь от неё… Мама потом мне сказала, когда я поделилась этими ощущениями, что я перестаю быть ребёнком и становлюсь женщиной.

— Теперь так будет всегда, — сказала мама. — Привыкай. А уж когда дети пойдут…

Олигарх тем временем договорил и глянул на Артёма.

— Пару недель отдохни. Но не расслабляйся, — он хохотнул, — Чего только не сделаешь ради удовольствия любимой женщины!

У Артёма снова вытянулась физиономия, а олигарх заржал и показал ему фигу. Я тупо следила за этой пантомимой. Артём сильно покраснел и надулся. Олигарх повернулся ко мне.

— Давай разгрузи коробку и сооруди там чего. Салатик что ли…

Он придвинул мою нетронутую рюмку Артёму, и этот поганец тут же её цапнул. А я потащилась к ящику. Приготовить закуску не составило труда. Потребовалось только ободрать упаковку и выложить это всё на тарелки.

— А как поживает твой Гай? — поинтересовался вдруг захмелевший слегка олигарх.

— Не знаю, — сказала я.

— Ну-ну, — буркнул олигарх и вдруг выдал. — Принципиа-альный он у тебя! Тоже ещё пацан пацаном, а гонору!..

Я беспомощно взглянула на Артёма. Тёмка едва заметно пожал плечами.

— А как дела у Славки и Янки? — спросила я.

Олигарх оживился и целый час рассказывал нам о проделках близнецов. Он оказался прикольный, этот мужик. Просидел с нами до часу ночи, заставил Артёма спеть и сам потом тоже изобразил на гитаре целый шторм. Короче, кончилось тем, что соседи постучали в стенку, и олигарх засобирался.

— Дети, вы классные, — сказал он нам с Артёмом. — Обращайтесь, если что…

Как только за ним захлопнулась дверь, Суворин кинулся ко мне.

— Полька! — бормотал он. — Полька! Спасибо тебе, спасибо!

— Тём, ты чего? — спросила я.

Артём вдруг разревелся, как в пятом классе когда-то. О, господи, боже ты мой!

— Говорила ведь, не пей ты хотя бы сегодня, — пробурчала я и прогнала его смывать с себя сопли и слёзы.

А сама убрала всё со стола и притащила из комнаты ноутбук. Работу требовалось форсировать. После заявления олигарха мне самым диким образом захотелось в Париж. А ещё проверить почту от Соло Хана. Как Артём выбрался из ванной и уполз спать, я уже не видела и очнулась только, когда будильник позвал меня к кошкам. Наступило утро.

В заведении меня встретила мадам Люси.

— Как дела, Полиночка? — спросила она. — Выглядишь нехорошо…

— Работала ночью, — зевнула я.

— Может, тебе деньги нужны? — тут же озаботилась мадам.

— Мы же договорились, что второго числа, — сказала я. — Да вы не волнуйтесь. Сессия у меня.

— Тебе идёт стрижка, — одобрительно сказала мадам.

Ну, вот, хоть кто-то! Я улыбнулась во весь рот и поблагодарила.

— Я вот что пришла, — сказала хозяйка. — Кариночке сегодня жениха принесут. Я их закрою в вольере. Ты их не беспокой…

— Ага, — сказала я, испытав ещё больший душевный подъём по случаю того, что вечером мне не придётся вычёсывать эту крючкастую Кариночку.

Дома я бесцеремонно растолкала Артёма.

— Вставай, — сказала я. — Нас ждут великие дела!

— Отстань, у меня каникулы, — пробормотал Суворин.

— Тёмка, — рассердилась я. — Вчера тебе названивали родители и Лариса. А кроме того, надо навестить одного хорошего человека.

И я потащила его с собой на горы в любимую кафешку. Заглотив чашку кофе, я оставила Суворина женским заботам. Кроме хозяйки там и все официантки пришли в неимоверное возбуждение от его визита. Что они все в нём находят, никак не пойму! Я настоятельно попросила его пойти сегодня домой и дать мне отдохнуть от него и его алкоголизма.

— Грубая ты, — обиженно сказал Артём.

— Ага! — я взъерошила ему волосы и помчалась в университет.

Осунувшийся Юрка уже колдовал там со своим лабораторным стеклом.

— Вот! — я шваркнула возле компьютера распечатки. — Если сделаешь сегодня новый исходник, скинь мне на мыло!

— Полина! — позвал он.

Я развернулась уже на бегу и вскинула перед собой скрещенные руки.

— Я домой! — сообщила я. — Всю ночь сидела над этим! Спать до смерти хочется!

По дороге я зарулила к папе, предварительно натерев лицо снегом, чтобы скрыть следы недосыпа. Как будто моего батюшку и в самом деле можно было обмануть.

— Ну? — спросил он.

— Оклемался поганец, — сказала я. — Как бы его отучить от алкоголя…

— Богема, — буркнул папа. — Знаешь, сколько их таких проходит через мои руки?

— Догадываюсь, — сообщила я. — Как Игорь?

— А пошли, — сказал папа. — Сама посмотришь!

Мне выдали халат и шапочку, и я пристроилась к толпе папиных студентов. Зевая, я ходила за ними из палаты в палату, пропуская мимо ушей все эти черепно-мозговые и ключично-грудинные завороты кишок. Если папа ожидал, что меня впечатлит весь этот антропоморфоз, то напрасно. Когда мы пришли в палату к Игорю, я просочилась в первые ряды.

Папа закатил целую лекцию, объясняя, что же это такое было с Игорьком и что в итоге стало. Я смотрела на парня и не узнавала его. Вроде бы это был всё тот же Игорёк, а вроде и совсем не тот. Что-то в нём появилось такое… особенное… Свет что ли в глазах. Я откровенно любовалась им, когда папа устроил демонстрацию. Он попросил Игоря встать со своего кресла. И тот поднялся, слегка морщась, но вполне свободно поднялся, без видимых усилий.

— Класс! — объявила я на всю палату.

Папа быстро зыркнул на меня и ухмыльнулся. Игорёк плавно повернулся на голос и узнал меня.

— Полька, — по-щенячьи вякнул он, — получилось!

И… сделал