— Перестань, — сказал Артём. — Пошли.

Я вытерла щёки и выключила свет.

Очнулась я как от толчка. Было темно. Рядом сопела Лариска. В другой комнате у мальчишек было тихо. Я вылезла из постели. Очень хотелось пить. Я прокралась на кухню и наглоталась воды прямо из-под крана.

Спать не хотелось совершенно. Я проникла в ванную и долго рассматривала себя в зеркале. Этот гад отпечатал свои пальцы на моих руках и на бёдрах. На груди было полно синих пятнышек. Ещё я ощущала себя липкой от всех этих посталкогольных накожных испарений. В итоге я полезла под душ. Резко полегчало. Я заварила себе чаю и устроилась на кухне с ноутбуком.

Шнайдер сохранил мне на флэшку раскладку композиции, присланной Соло Ханом. Я принялась рассматривать портреты. Самым выдающимся оказалось изображение Че Гевары. Недаром его растиражировали на майках и плакатах. Красивый был мужчина, умница, интеллигент. Вот только плохо кончил.

По мере того, как я разглядывала фотографии, начала прослеживаться закономерность. Здесь были собраны великие авантюристы всех времён и народов — завоеватели, путешественники, учёные, художники и поэты. Что хотел мне сказать Соло этим набором личностей? Что он тоже личность? Ну, я почувствовала это итак. По его небрежным советам, как лучше организовать мои исследования. По некоторым коротким замечаниям о политике и искусстве. А в особенности — после этой головокружительной истории с детьми олигарха.

Я свернула эту фотогалерею и вытащила Ромкины выкладки по оптимизации процесса. Требовалось понять, что же он всё-таки предлагает. Я просидела над задачкой до рассвета. Потом осторожно, чтобы никого не разбудить, потихоньку оделась и помчалась в заведение мадам Люси. На обратном пути я запаслась в супермаркете молоком и хлебом. Город по-прежнему трепал северный ветер. Мои пострадавшие накануне губы моментально покрылись ломкой корочкой. Я старалась их не облизывать и неслась к дому большими скачками. Только в лифте я вдруг сообразила. Ёлки-палки, а ведь каникулы начались! Риска на шкале настроения плавно взлетела на несколько делений.

Разуваясь в прихожей, я почти улыбалась. На кухне сидел Артём и пил чай из моей кружки. Уходя, я не выключила ноутбук, и теперь Суворин рассматривал фотографии, перелистывая их с помощью стрелки на клавиатуре. Он вышел мне навстречу, чтобы принять сумку.

— Ты как? — спросил он.

— Да ничего вроде, — пожала я плечами. — А ты чего в такую рань поднялся?

— У нас сегодня контрольный прогон спектакля… Тоже сессия заканчивается.

— А, — вспомнила я, — это где ты такой весь в кружевах…

Артём фыркнул.

— Полька, ты, наверное, не отразила. В этих кружевах я играю Сирано.

— Ух, ты! — вырвалось у меня. — Поэт! А когда спектакль?

Артём улыбнулся.

— Ну, это у нас традиция! В Татьянин день…

— Возьми меня, возьми! — взмолилась я.

— Да я и сам собирался вам с Ларисой пригласительные принести, — сказал Артём.

— Хорошо, — обрадовалась я. — Есть хочешь?

— Я перекусил, — сказал Артём. — Мамиными пирожками.

Я улыбнулась.

— Как ты вчера оказался в общаге?

— Лариса вызвала. Испугалась за тебя.

— Э-э-э, да, — признала я. — Со мной вчера было что-то…

Суворин кивнул.

— Помнишь, как Юрку разукрасила?

— Попался под горячую руку, — поморщилась я. — Молока хочешь?

— Давай.

Артём сел к столу и сдвинул ноутбук немного в сторону.

— Я такой его фотки не видел, — сказал он.

Я бросила взгляд на экран и тоже медленно присела. И я не видела такой Серёжкиной фотографии. Он сидел, подпирая щёку кулаком, и смотрел мимо объектива, по всей видимости, на экран компьютера, потому что на лице лежал голубой отсвет. Возле рта и в глазницах залегли глубокие тени. На этой фотографии Сергей казался старше своего возраста и выглядел усталым. В моём альбоме этой фотки точно не было, но на ноутбуке без конца обнаруживались какие-то карманы с кусками информации, картинками, музыкальными файлами. Видимо, Артём наткнулся на один из таких. Я машинально перенесла фотку в альбом.

— Вечером зайду, — говорил тем временем Артём. — Занесу билеты.

Я бездумно кивнула. Никак не могла оторвать взгляд от экрана. Артём поставил в мойку стакан.

— Я пошёл, Полина. Не буди этих, пусть поспят. Вы все вчера порезвились на славу.

Но по его слову не получилось, хотя я тут была совершенно не причём. Ларисе позвонили из деканата и вызвали на факультет по административным делам. Поначалу она принялась метаться, чтобы немедленно мчаться на зов. Некоторое время я наблюдала за ней, потом решительно загнала в душ, а после усадила завтракать.

Лариска очухалась совершенно и даже начала меня воспитывать за нехорошее поведение, но я быстренько сообщила, что Артём хочет позвать нас на спектакль их группы. Лариска ахнула и сказала, что собиралась уехать двадцать пятого числа домой, но теперь надо срочно мчаться на вокзал, менять билет. Она хотела позвонить Артёму, но я отсоветовала, напомнив, что у него уже идёт прогон, и скорее всего он не ответит. Убегая, Лариска попросила меня не гнобить Юрика.

Я и не собиралась. Было только неприятно остаться с ним один на один, но это видимо судьба уж так распоряжалась нашими жизнями. Проснулся он только после обеда. Выполз ко мне всклоченный и хмурый. Я обозрела вчерашнее дело своего сбесившегося темперамента и искренне Юрке посочувствовала. Он уселся за стол напротив меня и стал смотреть неотрывно и пристально. Я поставила перед ним стакан с минералкой и чашку густого крепкого кофе, в котором сахару было больше чем жидкости.

— Я жду, — сказал Юрка.

— Чего это? — вякнула я.

— Извинений, — пояснил он.

— Ни фига себе, — сказала я. — Это за что же? За изнасилование?

— А кто кого насиловал? — заинтересовался Юрка.

Я открыла рот, чтобы высказаться погрубее, потом до меня дошло. Я глянула на него, и мы засмеялись.

— Ты меня простила? — спросил Юрка.

— Да ладно, чего там, — пробормотала я. — Я тоже напилась.

— Я не о вчерашнем, — сказал Юрка.

Мне это итак было понятно, вот только говорить на серьёзные темы совсем не хотелось. Но Юрка ждал. Он делал это весьма умело, не опуская взгляда и не меняя выражения лица. Я опять начала закипать.

— Что ты хочешь от меня? — спросила я в лоб.

— Тебя, — сказал Юрка.

— К твоим услугам полобщаги! — отрезала я.

— Между прочим, знаю, — усмехнулся он.

— Так в чём же дело? — я не собиралась сдаваться.

— А ты вчера так и не поняла? — неожиданно грустно спросил Марков.

И в этот момент ему позвонила моя спасительница Люба. Было слышно, как она на него орёт, потому что Юрка не отвечал ни словом, ни вздохом, слегка отодвинув трубку от уха. При этом он продолжал в