Юрку.

— По ушам настучу, — сказал Марков, не отрываясь от компьютера.

Ромка оглянулся.

— А, девчонки, — он расплылся в улыбке.

Ромка был старшекурсник с физмата. Он поманил меня к экрану.

— Слушай, Полька, вот это у тебя что?

Короче, он выцепил у меня ошибку и теперь наслаждался моей досадой.

— Что ты предлагаешь? — спросила я.

Вмешалась Лариса.

— Предлагаю пойти в общагу отмечать окончание сессии!

— Да вы отстрелялись! — восхитился Ромка. — А мы только завтра!

Он вывел на экран свои формулы.

— Ха. Ха. Ха, — сказала я и соорудила рядом схему процесса, как она будет выглядеть, если процесс провести по его формулам.

Юрка с Ларисой засмеялись.

— Не понимаю, — удивился Ромка.

— У тебя получилось, что все Иваны — козлы, — сказала Лариса.

— Чего? — Ромка уже начал злиться.

— Силлогизм, — помог ему Юрка. — Выпадение звена. Все козлы с бородами. Иван с бородой. Вывод?

— Ф-фу, — сказал Ромка. — Да сейчас исправлю.

— Весь мир бородат, — фыркнул Юрка.

А я поняла, что предлагал Роман, и села к компьютеру. Лариска застонала. Я выстроила задачку по Шнайдеровским формулам и вопросительно посмотрела на него. Ромка поморщился и принялся за допрос, что я имею в виду. Отвечал Юрка. Роман уточнял. Потом меня вообще исключили из числа собеседников. Я потянулась и пошла посмотреть на промежуточного монстра. На предметном столике микроскопа как раз лежал препарат. Лариска постучала себя по лбу, глядя на меня.

— Сейчас пойдём, — пообещала я.

— Полина, — окликнул Юрка. — Где твоя седьмая версия?

— Да там, в папке, — отмахнулась я.

— Я стёр, — сказал Ромка. — Думал, что не понадобится.

— Баран! — рассердился Юрка.

— Вон там у меня в сумке флэшка, — сказала я. — Там должна быть… Марков, а почему он не фиолетовый, а бурый какой-то?

— Чего? — сказал Юрка. — А ну, дай посмотреть!

Он плечом отодвинул меня от микроскопа.

— Э, да он разлагается… Чего это я сделал-то с ним?..

Они с Лариской полезли проверять пробирки с образцами. А меня позвал Ромка.

— Гаймуратова, это что?

Я глянула. Шнайдер сунул свой любопытный нос в файл с фоткой от Соло Хана. Я объяснила, что это надо мной прикололся один мой знакомый.

— А, — сказал Ромка. — Я решил, что ты Фотошоп осваиваешь.

— А причём тут Фотошоп? — не поняла я.

— Ну, все начинающие с этим балуются, — усмехнулся Ромка.

Он чего-то такое сделал, и фотка Соло распалась на пять рядов разных портретов штук по двадцать в каждом.

— Я так и думала, — буркнула я и отвернулась к Юрке с Лариской. — Нашли?

— Ага, — сказала Лариса. — Пробка отошла. Он окисляется.

— Трындец ему, — подтвердил Юрка. — Завтра новый слеплю. Полина, идёшь в общагу?

— Лень, — призналась я.

Проделка Соло Хана привела меня в раздражённое состояние.

— Чего лень? — рассердилась Лариска. — Ты рехнёшься, если будешь так и дальше гнать! Что на тебя нашло?!

— В Париж хочу, — сообщила я и мысленно добавила: «Найти и удавить этого поганца Соло».

— А причём тут это? — удивился Шнайдер.

Я поделилась информацией, не раскрывая источника.

— У-у, — огорчился Ромка. — Мне не светит…

— Ага, — нахально сказала я.

— За это ты поплатишься!

Шнайдер изловил меня и поцеловал. Это было долго-долго и прия-атно, не описать словами. Уже потом, едва переводя дух, я высказалась:

— Могёшь!

— Ну! — сказал Шнайдер, слегка закинув голову и приспустив веки. — Эх, пошёл бы с вами, но у меня завтра такое!..

— А я, пожалуй, пойду, — решила я. — У меня тут должок образовался перед Вовкой Бариновым…

— Какой? — удивилась Лариска.

Я напустила на себя загадочный вид и объявила, что это секрет.

Когда мы уже торопились по заснеженным улицам, пряча лица от свирепого северного ветра, Лариса спросила меня, не знаю ли, как дела у Артёма.

— Привет! — сказала я. — Он с кем вообще встречается?

— Я его уже четыре дня не видела, — грустно сообщила Лариса.

— Позвони, — посоветовала я.

Лариса только вздохнула.

— Поссорились что ли? — спросила я.

Лариса снова вздохнула. Я махнула рукой. Не хочет говорить и не надо. Ещё в универе после Ромкиного поцелуя на меня накатило странное состояние. Хотелось беситься, орать, куда-то бежать. Что я и проделала, ломанувшись через замусоренный двор общаги, прыгая на ходу через какие-то детали мебели и подозрительные пластиковые мешки, из которых вываливались картофельные очистки и бутылки разной конфигурации. На крыльце меня поймал Костя.

— Полька! — восхищённо сказал он. — Ты как беспризорник!

— Да! — объявила я. — Сегодня я свободна, вооружена и опасна!

— Тогда пошли!

Костя окольцевал рукой мои плечи, и мы ввалились в вестибюль. Я пригасила свой фонтан, пока мы шли мимо вахты, но, оказавшись на лестнице, задушено гикнула и удрала от Костика, прыгая сразу через несколько ступеней.

Снежка и Манера, отвесив челюсти, наблюдали, как лихо я сдёргиваю рукавицы и куртку.

— Поль, ты чего это? — спросила Снежка, когда я согнулась над ботинками.

Вот что было плохо в этой классной во всех других отношениях грубой обувке, так это процесс снимания-напяливания.

— Во мне проснулся хулиган, — громким шёпотом сообщила я.

Снежка засмеялась.

— А есть ты хочешь? — поинтересовалась она.

— Не особо, — призналась я. — Но я чту ритуалы!

Манера покачала головой.

— Гаймуратова, так идут вразнос…

— Отлично! — обрадовалась я. — Отнесёте мешок с моими кусками по указанному адресу.

Снежка снова засмеялась и выдала мне очень драные кеды вместо тапок.

— Пошли, — сказала она. — Собираемся у мальчишек. У них места побольше.

— Классная вещь, — похвалила я кеды.

Они были велики мне на пару размеров. Манера продолжала смотреть на меня квадратными глазами и я скопировала её тупой вид. Манька тряхнула головой и тоже засмеялась.

В комнате у мальчишек я тут же через весь уже накрытый стол полезла с шумными благодарностями к Вовке. Баринов прибалдел, но сходу оценил балаган и через каждые пять минут стал вставлять в свою речь фразу, что у него «адюльтер с Полькой». Публика каждый почему-то раз дико веселилась. Но мне надоело разе примерно на четвёртом. Я приземлилась на свободный стул.

— Гаймуратова, — сказал Вовка, — признайся, первый раз в жизни сегодня списывала?

— Второй, — сказала я. — Первый раз был, когда у меня ещё не было нынешнего мобильника, и вместо того, чтобы сфоткать расписание с доски объявлений, я его списывала от руки.

За столом снова заржали.

— Народ! — объявил Вовка. — К концу предпоследней сессии перед самыми госами мадам Гаймуратова научилась-таки списывать на экзаменах. По-моему, за это надо выпить.

Его поддержали. И понеслось! Мне по-прежнему не хотелось есть, и алкоголь я принимала с большой осторожностью. Зато весь остальной народ расслаблялся по полной программе. В какой-то момент Лёшку Малешко раскрутили на рассказ о его приколе. Он долго отнекивался, но сдался всё-таки.

— Кто над кем ещё прикололся, —