Шрифт:
Закладка:
Выбор имён под верным руководством Ики не составил для Эндрю большого труда, а потому уже возле дома бабули Ии он смог с ликованием заявить:
— Смотрите и запоминайте! Это Мо, — он показал друзьям меньшего из амфи, — это Чо, — Эндрю отнял от своей куртки самого резвого малыша, что уже успел впиться в него только проступившими зубами, — а это Бо. — Оставшийся в его объятьях детёныш более остальных походил на своего отца — точно таким же нелюдимым и своенравным он казался. И, как ни странно, под описание этого самого родителя отлично подходили и По, и Хён Сок.
— Ты не думаешь, что По будет путать своё имя с Бо и отзываться вместо него? — задал другу вопрос Хён Сок, уже предвкушая тираду о том, как По своим поведением схож с ним.
— Нет, ведь По и так никогда не отзывается. — Вставила Ики, открывая дверь в дом для того, чтобы пропустить Ию.
— Бабуля, я так рад Вас видеть! — Эндрю подбежал к только вышедшей на дневной свет Ие и слабо пожал её маленькую ручку. — Как Вы поживаете, как Ваше здоровье?
— Спасибо, дорогой мой, хвала Богам, живу я и без намёка на причины для жалоб. — Заметив, как Хён Сок кивнул ей, бабуля повторила его действие. Остановив на подполковнике Квоне взгляд своих бледно-жёлтых глаз, она обратилась ко всем так, что лишь Хён Сок понял, что слова её предназначались ему одному. — А вот вам, должно быть, очень тяжело приходится.
— Да не то чтобы слишком. Пока ещё терпимо. — За самого себя и каждого ответил Эндрю.
— Сегодня ты просто загляденье. Смотрю, детвора Ко знатно тебя порадовала. — Ия улыбнулась и оглядела всех тех, кто в этот день собрался у её скромного жилища. — Вы, вероятно, Кассандра? — бабуля со всем уважением поклонилась Кэсси. — Я очень о Вас наслышана. Какое счастье, что Вы к нам заглянули.
— Ну что Вы, Ия, обращайтесь ко мне на «ты». — Она почтительно склонилась в ответ. — Воочию видеть такого благородного фолка, как Вы, большая честь для меня.
— Только не ляпните это на людях, Вас же засмеют. Я ко всем обращаюсь в вашей, как вы её называете, официальной форме. — Бабуля усмехнулась и указала в сторону Хён Сока и Эндрю. — Даже мальчики наши не исключение. Не считая, конечно, таких случаев, как этот. Хён Сок привёл свою семью, а это самый торжественный из моментов, когда я могу похвастаться той с ними близостью, которую заслужила по одной лишь воле Богов. — Приняв признательные взоры своих старых и новых друзей, бабуля Ия наконец перешла к Лин. — А Вы, моя милая, Квон Лин, не так ли?
— Да. — Раздалось тихое согласие из-под шарфа. Почувствовав себя до ужаса неловко от первого в своей жизни разговора между людьми и фолками, в котором ей приходилось участвовать, она про себя поблагодарила Кэсси за то, что та уберегла её от лишних ответов и обмена любезностями тем, что так любезно прикрыла ей рот.
— Дак знайте же, Лин, что Хён Сок слишком редко снимает при мне свои очки. — Выставив один палец в рукавице, бабуля покачала им в сторону её брата. Эндрю бы пренепременно рассмеялся с такой незатейливой шутки, если бы не был полностью поглощён своим выводком. — Но глядя на Вас я начинаю припоминать, какие же у людей бывают чудесные глаза. Почти чёрные, и это просто-таки поразительно. До вас двоих мне ещё не доводилось видеть подобного дива.
— Спасибо. — Только и смогла произнести Лин, когда та, чья природная красота приходилась ей по душе, вдруг принялась восторгаться её собственными данными.
— Не хотите ли вы посмотреть на амфи? — начала Ики, когда по Лин стало точно понятно, что большее она не в силах сказать. — Госпожа Кассандра, госпожа Квон, Патуи славится одним из самых больших мест проживания амфи, приученных к сотрудничеству с людьми. И, раз уж вы гости наших добрых друзей, Ко и По будут рады познакомиться с вами!
— Конечно, нам это только в удовольствие. — Кэсси поймала за руки Лин с Эндрю и потянула их следом за Ики. Те и не думали сопротивляться, ведь Эндрю ужасно соскучился по своей милой Ко, а Лин, хоть и планировала оставить этот секрет при себе, всегда питала слабость к тому, чем увлекался её старший брат. И даже амфи и фолки становились для неё интересом тогда, когда напрямую не относились к отделу Хён Сока.
Бабуля, решив, что на сегодня с неё хватит вежливости, без лишних слов пригласила Хён Сока с собой. Как и всегда, эта бодрая по жизни старушка не упускала лишней возможности сбежать к своему любимому месту силы — креслу-качалке на конечной точке материка, что так и норовило потерять себя в океане с каждым новым порывом ветра. На берегу разрастались холмы комьев земли, что в своих играх то рушили, то вновь воссоздавали амфи. Сегодня вода не превращалась в снег, не лилась с неба кристальными каплями и не слипалась на крыльях птиц. Их светлые перья оставались в гнёздах, слетали со скал и прятались в волнах. Если бы Хён Сок захотел, то услышал бы крики птиц, что под своим нехитрым оперением скрывали лучшие песни, но все желания всегда оставались чуть выше его головы. Точно на таком расстоянии, чтобы он не смог потерять их из виду, но и не сумел дотянуться.
Ия разместила себя в кресле, собрала на шее платки и вздохнула. Мороз защипал её щёки и льдинками осел в лёгких. У фолков не было принято носить шали, но бабуля с большой охотой рвалась подражать человеческим старикам. Она прекрасно понимала то, как разительно от них отличается своим слабым телом и крепким духом, а потому этот жест доброй воли казался ей той честью, которую она могла себе позволить в своём завидном положении. Да и по какой-то причине бабуле Ие всегда нравились земные старики.
Когда разум её вдруг собрался, взгляд упал на снующих в низине амфи, а вечер близко к сердцу принял задумку накрыть собой небо, она сказала:
— Конечно, я не вправе влиять на твоё мнение, но если бы ты спросил этого древнего фолка о том, что же он думает поводу всего случившегося в третьем Округе, то
