от Лин, а от её брата. — Эй, вообще-то, незнание не освобождает от ответственности. Ты бы мог побольше рассказывать Лин о том, что происходит в мире, а то её голова забита одними лишь мыслями о её одногруппнике.

— Да откуда тебе знать? По себе судишь? Очевидно, что это твое больное место, раз уж ты так часто говоришь о пар… — девушка едва не выпала из машины, когда Кэсси открыла дверцу с её стороны и поймала ту под руки.

— Может, уже пойдём? — поставив Лин на ноги, Кэсси приняла молчание за согласие и поправила её шарф. Затянув его так, чтобы он прикрывал губы Лин, она перевязала его концы на спине.

— Кэс, ты это специально? — Эндрю уже было хотел засмеяться, но холод заставил его замолчать. Зарывшись в опушку куртки, он вновь решил держать язык за зубами всю оставшуюся дорогу. Пока, конечно, на его пути опять не возникнет Ики.

Выбравшись из машины, Хён Сок помог Эндрю сделать то же самое, пока Лин ревностно наблюдала за тем, как её брат поддерживает всех, кроме собственной сестры. Но сказать об этом вслух она, как и всегда, не решалась. Слишком много чести.

Спустив зимние очки на глаза, Хён Сок и не заметил того, как фигура, бегущая к ним с одного из отдалённых полей, начала медленно приближаться. Голова, укутанная в шали так, словно то было дело рук бабули Ии, да размещённое под ней невысокое тельце, светлым бликом маячили на тёмной земле, что залило холодное солнце. Это была Ики, и Эндрю, конечно же, несказанно обрадовался её появлению.

— Ики! — закричал он, размахивая руками так высоко, как только мог в оковах увесистой куртки. Если бы она вдруг стала легче пёрышка, Эндрю наверняка бы сорвался и бросился в объятия подруги, что приготовила для него сюрприз. В своих рукавицах она держала три совсем белых комочка шерсти. — О Боги, у неё мои малыши! — воскликнул Эндрю, в порыве восторга повиснув на руке Хён Сока так, что у того не оставалось иного выбора, кроме как держать его на всём пути.

Редкие снежинки падали и тут же разбивались о тёплую поверхность Вайнкулы. Гейзеры с особым тщанием нагрели её в месте, где в будущем бабуля Ия со своим ныне почившим братом Паколем основала деревушку Патуи. Хён Сок однажды спросил у бабули, как называлась эта деревня до появления человека, но по своему обыкновению Ия ответила лишь нечто пространное о старых временах, когда впервые встретила человека у входа в пещеру, где провела детство. Бабуля Ия имела привычку говорить странности, и Хён Сок отлично понимал, что все её слова положено делить надвое.

Когда Ики всё же добралась до своих любимых гостей, как она с особой гордостью любила называть Хён Сока и Эндрю, ей не составило большого труда с безграничным радушием встретить новых людей. Глаза её сияли радостью, а улыбка не сходила с лица ни тогда, когда Кэсси восхищалась красотой домов фолков, ни тогда, когда Лин без стеснения осматривала её кожу и волосы. Она редко видела чистых «фолков». Если бы кто-нибудь удосужился развязать ей рот, то собственными руками открыл бы дорогу для благоговения и обожания. Фолкам никогда не запрещалось жить под куполом в непосредственной близи от человека, но даже теперь встретить их в людских селениях было большим событием. Кто-то из фолков страшился нарушить обет, что они сами решили дать перед незримыми Богами, но большинство опасалось другого — иноземного величия.

Обе стороны богобоязненно друг на друга косились, и от того контакт их зачастую становился натянутым до невозможного. Неприлично часто от людей и фолков можно было услышать хвалебные речи и одним лишь движением губ произнесённые молитвы. Спустя столько прожитых бок о бок лет страх их казался взаимным.

От счастья Эндрю едва не лишился сознания, когда Ики дала ему подержать малышей его милой Ко, что успели подрасти за месяц разлуки с ним. Амфи без страха доверяла молодому фолку своих малышей, позволяла Ики брать их под своё крыло и вести с ними игры. Но сейчас, если бы только не подул восточный ветер и не унёс Ко и По к берегу океана, она бы ни в жизни не упустила возможность вновь повстречаться с дорогим своему сердцу человеком. Только вот природный зов был для Ко куда ценнее редкого присутствия Эндрю, и он уже давно смирился с тем, что в её жизни занимает лишь второе место.

— Раньше у меня не было времени даже подумать над их именами. Хён, как мы их теперь назовём? — вдруг спросил Эндрю, на руках покачивая троих отпрысков По и Ко. — Я думаю, нужно что-то звучное и простое, как если бы амфи сами придумывали им имена. Ну, или лучше Ики. Она всегда знает, что для них лучше.

— Если ты хочешь сделать всё по законам амфи, то спроси об этом у них самих. — В пути Хён Сок изредка поглядывал на малюток, что зарыли свои мордочки в складки куртки Эндрю.

— Господин Квон, вы же знаете, что амфи не сильно то и заботятся о своих детях. — Вставила Ики, то и дело запуская пальцы в шерстку малышей. — Я уверена, что Эндрю беспокоится о будущем этих крошек намного больше Ко и По. Вы, можно сказать, приходитесь им настоящими родителями!

— Раз уж тебе так хочется вешать ярлыки и раздавать обязательства, то тогда уж ты, Ики, их кровная мать. Мы не часто навещаем Патуи, забрать амфи в первый Округ у меня нет возможности, а их связь с фолками куда крепче, чем с людьми.

— В чём дело, Хён? Неужели ты не готов стать отцом? — Эндрю засмеялся, а реакция Хён Сока до того добила его, что он едва не выронил своих любимых деток в приступе хохота. Если бы очки не скрывали глаз Хён Сока, то всем стало бы как день ясно то, что он действительно не готов. Но и того, что после слов Эндрю Хён Сок вдруг оторопел и остановился, отдалившись от друзей на добрую пару-тройку шагов, было достаточно, чтобы даже Кэсси отвлеклась от открывшихся перед ней видов и улыбнулась. Вот только взгляд её был до боли грустным.

Одна лишь Лин задержалась, чтобы, взяв брата под руку, вместе с ним догнать остальных. Но впредь ни она, ни он не желали и слышать что-либо про отцовство. Им обоим невыносимо было принимать участие в россказнях о семейной жизни и счастливом быте. Эта проблема была для них общей. Словно бы запретная тема,