Шрифт:
Закладка:
Наконец мы продолжили путь, и тогда она снова остановилась за несколько домов до нашего.
— Привет, Мурка, — сказала она бездомной кошке. Она достала свой недоеденный бутерброд и покормила кошечку. Она определенно питала слабость к кошкам. Драконы не так уж сильно отличались. Мы также умели мурлыкать.
Я сидел и ждал ее на мусорном баке перед нашим домом.
— Ты идешь на танцы с Тревором? — спросила я, зная, что она меня не слышит. Она просто погладила кошку. На самом деле я ревновал к гребаному коту.
Когда мне показалось, что она закончила с котом, я покачал головой и поднялся по лестнице в дом, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Она была у меня за спиной, и я исчез за дверью прежде, чем она ее открыла.
Из кухни доносилась музыка. Это означало, что Герберт был в хорошем настроении.
— Папа, я дома, — крикнула Елена.
Герберт готовил бурю. Он схватил ложку и подпевал звучавшей песне. Я улыбнулся, когда Елена присоединилась.
Герберт положил на тарелку петуха в вине и подал Елене. Я бы все отдал за кусочек. Я скучал по еде.
— Я так понимаю, сегодня был хороший день? — сказала она, забираясь на табурет.
— Самый лучший. — Герберт приглушил музыку, поставил свою тарелку на стойку и обхватил лицо Елены ладонями. — Я, мой маленький медвежонок, продал свою идею Uniflex компании Google.
— Из любви к чернике! Ты шутишь, да?
Он рассмеялся.
Я тоже. Это была ее любимая фраза, и она позаимствовала ее у меня. Это была единственная вещь, которая запомнилась.
За ужином они поговорили о том, что может означать такое развитие событий. Они могли бы попытаться остаться, больше не переезжать.
— Раз уж мы остаемся, могу я тебя кое о чем спросить?
— Это связано с мальчиком?
Скажи «нет», Герберт.
— Может быть.
— Ладно, кого я должен убить? — спросил Герберт.
Я любил его.
Елена не сочла это смешным.
— Никого, но в пятницу будут танцы…
Герберт хмыкнул.
Мужчина по зову моего сердца.
— Могу ли я встретиться с этим мальчиком? — спросил он.
— Ладно, как скажешь.
— Я скажу «да» при одном условии, — сказал Герберт.
Я наклонился ближе. Пожалуйста, сделай это невозможным.
— Это не глупая загадка. У меня плохо получается их разгадывать.
— Это совсем не сложно, давай.
— Хорошо, давай послушаем.
— Вперед я тяжелый, назад — нет.
— Что? — взвизгнула она.
Я ухмыльнулся. Легко, масса.
Она закатила глаза.
— Это даже не имеет смысла.
— Ответ находится там.
— Можно мне пару часов?
— Конечно, но ты же знаешь правила. Никаких поисковых систем в Интернете. Я узнаю, если ты сжульничаешь.
— Хорошо. — Она встала и отнесла свою тарелку в раковину. — С таким же успехом я могу попрощаться с танцами.
Я последовал за ней в ее комнату, скрестил руки на груди и занял свое обычное место у стены. Она села за стол, чтобы сделать домашнее задание и поработать над ответом.
— Это масса, — сказал я. — Но ты меня не слышишь, так что никаких танцев с Тревором.
Она соскользнула со стула, подошла к кровати и надела наушники. Теперь она увлекалась девчачьими группами.
Знакомая боль наполнила мой живот, и я почувствовал, как напряжение отпустило меня. Я знал, что они идут.
Я побежал в гостиную. У Герберта шел футбольный матч.
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Я не могу с этим работать! — крикнул я небу.
Должен был быть другой способ. Радио было выключено, но я гребаный Рубикон. Я найду способ заставить радио работать. Я протопал к нему, выставил руку вперед и закрыл глаза. Я почувствовал жужжание электричества, совсем как раньше. Оно включилась. Из динамиков доносились помехи.
— Герберт, они идут. — Эти слова произнес мой настоящий голос.
Он подошел к радиоприемнику и наткнулся прямо на меня. Я держал глаза закрытыми и сосредоточился.
— Кто это? — спросил он.
— У нас нет времени. Они будут здесь сегодня вечером. Бери Елену и уходи.
— Скажи мне.
Должен ли я сказать ему?
Я хотел, чтобы он знал, что с ней все будет в порядке, если… нет, это должно было увенчаться успехом.
— Я друг. Кто-то, кто никогда бы не причинил ей вреда.
Герберт замолчал.
— Блейк?
Он знал.
Я чуть не расплакалась.
— Пожалуйста, делай, как я говорю.
Он кивнул и побежал в сторону комнаты Елены.
Опустошенный, я рухнул без чувств. Я проснулся в комнате Елены. Они с Гербертом ссорились. На кровати лежали сумки, а одежда была разбросана по всей комнате. Она была взбешена, и слезы навернулись у нее на глаза. Я ненавидел то, что ей было больно.
Когда они загружали грузовик, шел дождь. Она поскользнулась и упала в лужу. Я пытался помочь, но мои руки прошли сквозь нее. Я забрался в кузов грузовика. Дождь на меня никак не повлиял.
Елена молчала и не обращалась с Гербертом, но он даже не заметил этого. Он был сосредоточен на том, чтобы убраться как можно быстрее.
В небе появились очертания драконов. Они нашли нас.
Мое сердце остановилось. Они были близко.
Я сосредоточился на том, сколько драконов следовало за нами. Я мог разглядеть пять силуэтов.
Фокс был среди них.
Затем Герберт свернул влево, из-за чего я потерял равновесие и упал в кузов грузовика. Я увидел очертания дракона, когда Герберт нажал на газ. Он прятался.
Елена спросила, что такое, и она была непреклонна. Герберт в конце концов сказал ей правду, но неудивительно, что она в это не поверила.
Я так облажался.
Я продолжал смотреть в небо, пытаясь понять, куда подевались Фокс и его колония.
Мои глаза едва уловили движение дракона, выскочившего из леса рядом с дорогой и за грузовиком.
Шины завизжали, и я вцепился в края кузова грузовика. Пикап несколько раз крутанулся.
Краем глаза я увидел, как дракон пронесся сквозь луч фар и исчез обратно в темноте. Прячась, как тень.
Грузовик, наконец, остановился. Я вышел и обошел грузовик кругом, мой взгляд блуждал в темноте.
— Ты в порядке? — крикнул Герберт Елене.
— Я в порядке, — сказала она, тяжело дыша.
— Елена, мне нужно выбраться…
— Нет, нет, не оставляй меня здесь! — Она была в бешенстве.
Он обхватил ладонями ее лицо и заставил посмотреть на него. Я заметил дрожь в его руках, когда наблюдал за происходящим через лобовое стекло. Я гадал, знал ли он, что умрет сегодня ночью. Шестнадцать лет мы избегали их. Но они догнали его.
Я могу это изменить.
— Ты ведешь машину как черт, ты меня
