желая перекреститься. Я не мог, увидев, что он пытается что-то сказать, нагнуться /из-за боли в груди/ и потому присел к нему, старался скорее угадать, чем расслышать, его слова. Кто-то из наклонившихся над ним помог его руке, и он потянулся ею за колодкой с Георгиевскими Крестами /у него их было уже два и несколько Георгиевских медалей/ и стал ее снимать, что ему сейчас же помогли сделать. Превозмогая боль и стараясь улыбнуться, он протянул их мне и, сильно напрягшись, вдруг ясно сказал: «Ваше высокородие! Родителями передайте… Скажите – честно умираю…». Он что-то еще сказал, уже полушепотом, но ни я, ни подпрапорщик Великопольский… слов не разобрали. Видя слезы на глазах бравого старика Великопольского и чувствуя, что они и у меня выступают, я поспешил его перекрестить, поцеловать в лоб и встать, в момент, когда у него уже закидывалась голова, поддерживаемая бережно его плачущими другом старшим унтер-офицером Андреем Салодовниковым»[87].

Контратака бойцов 4-го батальона решила участь боя: 4-й батальон не только восстановил свое положение, но и овладел частью окопов 3-го батальона. Огонь пулемета старшего унтер-офицера Солдатова явился ключевым фактором, позволившим отразить натиск противника, уже вклинившего в расположение финляндцев.

Боевых примеров успешного применения русских пулеметов – не перечесть. Но самое ценное признание их эффективности исходит от противника – упоминания об этом присутствуют в трудах большинства очевидцев и участников войны на Русском фронте. Например: «Почти во всех корпусах пехота была остановлена возобновившими огонь после переноса артогня русскими пулеметами… Встречаемые мощным пулеметным огнем с удобных позиций… части повсюду несли большие потери…»[88]. Причем, это сказано о Горлицком прорыве, во время которого германские войска, превосходя русских в тяжелой артиллерии в 40 раз, практически сровняли русские стрелковые позиции с землей.

Учитывая тактически удачный опыт применения пулеметов, в конце войны формируются крупные пулеметные части.

Штыковой бой

В 1907 г. появилось (ив 1916 г. было переиздано) наставление под названием «Обучение штыковому бою». В соответствии с этим документом искусство штыкового боя заключается: а) в умении поразить штыком противника прежде, чем он сам нанесет удар; б) в нанесении ударов, выводящих противника из строя; в) в умении защитить себя[89]. Наставление пристальное внимание уделило техническим аспектам штыкового боя – боевой стойке, ударам, поворотам и другим движениям. Упор делался на нанесение сильных и метких ударов. Более того, «Наставление для действий пехоты в бою» определяло, что: «Движение для нанесения удара в штыки называется атакой»[90]. То есть атака в ее непосредственном понимании – это бросок для нанесения штыкового удара противнику в ближнем бою. Удар в штыки должен производиться стремительно – с расстояния около 50 шагов и осуществляется стрелковой цепью, по возможности усиленной резервом.

Мощный и эффективный штыковой удар – «визитная карточка» русской пехоты, практикуемый в любых боевых условиях вплоть до окончания участия России в мировой войне и решивший участь многих боев.

Так, 26 августа 1914 г. лейб-гвардии Московский полк, прорвав штыковым ударом фронт противника у Тарнавки, захватил большую часть артиллерии германского Силезского ландверного корпуса (42 орудия) и несколько десятков пулеметов. В ходе исключительно упорного боя расчеты захваченных орудий и пулеметов защищались до последнего и были переколоты. Прорыв гвардейцами и гренадерами австро-германского фронта у Тарнавки имел стратегические последствия.

Очевидец так видел поле боя под Брезинами (Лодзинская битва 1914 г.): «Сцены смерти и истребления сопровождали такие подвиги, о которых уже никому не расскажут навеки сомкнувшиеся уста. Десятки мертвецов из рвов и окопов, точно до сих пор, цепляясь за мерзлую землю, пытаются выползти на дорогу. Сотни их, опрокинутые навзничь, опушенные инеем, валяются по всему этому простору. Здесь защищались немцы, и защищались до последнего человека. Уйти или не хотели, или не могли. Штыковой бой был беспощаден. Кругом сломанные наши и согнутые немецкие штыки, отлетевшие от ударов приклады, раздробленные ружья»[91].

Военный журналист так писал о лесных боях в ходе Первой Августовской операции 1914 г. в Восточной Пруссии: «Обычный штьжовой бой длится несколько минут, четверть часа. Эта эпическая схватка достойных друг друга витязей продолжалась два часа, – беспощадная, стойкая и беспримерная по неодолимой мощи напора. Люди заваливали трупами рвы и ямы. Товарищи проходили по их телам, стремясь скорее нащупать штыками отважных врагов. Ломались штыки»[92].

Фронтовик так вспоминал о лесном штыковом бое в ходе Галицийской битвы: «В результате среди леса произошла ожесточенная штыковая схватка. Шесть рот тамбовцев (122-го полка) стремительной атакой опрокинули австрийцев и преследовали их до южной опушки леса. Было захвачено много пленных, в том числе раненый командир 2-го венгерского полка. В свою очередь, 122-й пехотный полк потерял убитыми и ранеными 215 человек и без вести пропавшими 53 человека» [93].

Офицер-артиллерист передавал свои впечатления от увиденного штыкового боя на р. Буг летом 1915 г.: «2-й полк несет крупные потери, но стойко держится. Свежие толпы озверелых германцев проносятся через залегших, поднимают их и, все вместе, врываются в наши окопы. Наши резервы опоздали… С искаженными лицами, опьяненные льющейся кровью, затуманив ею рассудок, люди режут друг друга, трещат черепа под ударами ружейных прикладов.

В старом дубовом лесу идет штыковой бой 2-й полк, под напором потока германцев, отходит назад, заливая кровью своей и чужой торчащие корни дубов и, покрытую старыми сухими листьями, землю… Подоспевшие свежие резервы изменили положение: германцы отступают. На штыках выносит их из леса наша пехота… Здесь, у самой дороги, противник уже успел окопаться… Штыковой бой прекратился. Старые дубы тихо шелестят своими листьями, грустно внимая стону живых еще человеческих тел, истекающих кровью. Помочь этим людям никто не может: недобитые, они умирают в страшных мучениях, без капли воды с запекшимися, окрашенными кровью, губами».[94]

Русская конница блестяще владела пикой и шашкой – в бою холодным оружием равных ей не было в течение всей мировой войны.

Гранатный бой

В 1916 г. появилась «Инструкция для метания ручных бомб и гранат». Документ подробно рассматривал типы гранат, применявшихся русской армией, и детально регламентировал процесс подготовки гранаты к бою и использования ее в боевой обстановке.

Наставление отмечало, что: «Ловкий метальщик может бросить гранату шагов на 50–60. Район ее действия по живым целям, расположенным на открытой местности, имеет радиус около 5 шагов, но отдельные поражения получаются на расстоянии около 30 шагов от места взрыва. Сильный заряд гранаты, бросаемый в окоп противника, при взрыве иногда подымает с земли камни и другие предметы и отбрасывает их на значительное расстояние. Ввиду этого при бросании гранат подлежит прикрываться от действия их взрыва, пользуясь окопами и складками местности или же бросая гранаты непосредственно в неприятельские закрытия (окопы)»[95].

Русские войска, прежде