унтер-офицеры, согласно уставу, держали руку поднятой, давая этим знать, что пулеметы готовы…из балки, вслед за первой, появилась вторая цепь австрийцев. Насколько мне тогда показалось, я спокойным голосом скомандовал – «огонь». Словно ожидавшие этого пулеметы разом дружно затакали, посылая сотни пуль в ничего не ожидавшего врага. Эффект получился поразительный. Рикошеты от пуль легли в расположении самой цепи и минуту спустя обе цепи, оставив многочисленных убитых и раненых, исчезли обратно в балке, из которой они недавно появились, преследуемые беспрерывным огнем пулеметов»[80].

При неудачной атаке пулеметы огнем прикрывали отход пехотинцев, не давая противнику перейти в контратаку или вести преследование. Арьергардный огонь с близких дистанций – лучшее средство «охлаждения» пыла наступающего врага.

В обороне пулеметы являются средством обеспечения устойчивости боевых порядков. Они, прежде всего, придаются частям, боевая задача которых требует особой устойчивости, и располагаются на таких позициях, откуда можно обстреливать ближайшие подступы перед опорными пунктами и искусственные препятствия фланговым или перекрестным огнем.

Именно в обороне пулеметы, чрезвычайно усиливая сопротивление фронта обороняющегося, особенно незаменимы. Они могут парализовать действия даже значительно превосходящего противника. Уставы и наставления рекомендовали прикрывать пулеметным огнем мосты, железнодорожные сооружения, узлы дорог и пр., усиливая ими, прежде всего, батальонные боевые участки.

Тактически наиболее предпочтительным являлось совмещение фронтального и флангового или перекрестного огня. Пулеметы, остающиеся в резерве – мощное огневое и маневренное средство в руках командира части. Т. к. пулеметные точки и опорные пункты привлекали сосредоточенный огонь артиллерии противника, предписывалось «располагать пулеметы не в самих опорных пунктах, а где-либо в такой близости от них, чтобы они своим фланговым или перекрестным огнем, с ближних дистанций, могли обстреливать подступы к опорным пунктам»[81].

Учитывая особую «любовь» артиллерии противника к русским пулеметным точкам, важное внимание уделялось наличию запасных пулеметных позиций и рассредоточению пулеметов. Фронтовик вспоминал: «Не успели мы прекратить стрельбу, как несколько неприятельских шрапнелей разорвались над моими пулеметами. По-видимому, местопребывание пулеметов было открыто и, во избежание излишних потерь, я приказал передвинуться немного вправо»[82].

Когда атака противника отбита и обороняющийся готовится перейти в контратаку, «часть пулеметов сопровождает перешедшие в наступление части и своим огнем сбивает задерживающегося противника, не давая ему устроиться»[83]. Но другая часть пулеметов обязательно остается на позиции – для прикрытия своих войск огнем и для парирования тактических неожиданностей.

Наиболее эффективным был перекрестный пулеметный огонь. Наилучшие результаты от действий пулеметов достигались при стрельбе на расстояние до километра. Участник боев в Восточной Пруссии в 1914 г. подполковник Ю. Ф. Бучинский писал: «Видно было, как по открытии нашими пулеметами огня, немецкие цепи и колонны редели и ложились, а пулеметчикам 6-го пехотного Либавского полка удалось отбить атаки немецкой кавалерии на наш правый фланг»[84].

Несмотря на то обстоятельство, что армии противников России в ходе войны (в силу различных причин) обогнали русскую армию по количеству пулеметов, имеющихся в боевых частях – именно пулеметный огонь русской пехоты (особенно вследствие выявившейся в 1915 г. нехватки артиллерийских боеприпасов) явился мощнейшим фактором успешной борьбы с врагом и причиной высоких потерь противника даже в тактически успешных для него боях. Это во многом определялось качеством боевой подготовки русских пулеметчиков и применением современных тактических взглядов на использование этого боевого средства.

Например, в бою у дер. Пясечно 27 августа 1914 г. 2 пулемета 3-го Сибирского стрелкового полка отбили 9 (!) атак пехоты противника, нанеся ему большие потери. А в бою у фольв. Забродье Рымашевский в августе 1915 г. также 2 пулемета не только прикрыли отход частей 20-го пехотного Галицкого полка, но и отвлекли огонь противника на себя. Об эффективности пулеметного огня говорит и следующее высказывание участника Галицийской битвы: «При взятии ее (высоты 235) особенно отличился пулеметный взвод старшего унтер-офицера Юдина, уничтоживший своим огнем одну неприятельскую роту, выдвинутую из резерва в контратаку (на месте ее наступления было насчитано 123 убитых и раненых)»[85].

И даже единственный пулемет мог решить участь боя любого уровня. Яркой иллюстрацией этому является бой лейб-гвардии Финляндского полка 20 июля 1915 г. уд. Кулик. Батальоны финляндцев занимали оборону у леса и деревни – 2-й, 3-й и 4-й находились на позициях, а 1-й был в полковом резерве.

Когда после мощной артиллерийской подготовки в 14 часов началась атака германской пехоты, понесший большие потери от артиллерийского огня противника правый фланг 2-го батальона был вынужден отойти, потеряв господствующую высоту – ключ позиции полка. Но 1-й батальон перешел в контратаку, выбил противника с высоты и прочно удерживал позиции на правом фланге полка вплоть до окончания боя. 3-й батальон также был вынужден покинуть окопы, разрушенные артиллерийским огнем противника – понеся большие потери, он отошел на другую опушку леса, где и закрепился.

Германская пехота прорвала позиции 4-го батальона и, преодолевая русские окопы, устремилась вперед.

Комбат штабс-капитан А. Ф. Моллер так передавал накал боя: «Пулемет, пулемет!.. Где пулемет?! – кричал я… «Стрелять из пулемета!.. Понял?!»… побежал вдоль окопа и велел вытаскивать пулемет. Солдаты 13-й (роты. – А. О.) уже палили по густым цепям немцев, шедших, бежавших и валивших на фланге леса и окопы 15-й. Подпрапорщик Великопольский с пулеметчиками 13-й роты спешно вытаскивали пулемет на траверс окопа, и он уже застрочил, через головы правофлангового окопа 13-й, по окопам 15-й…«Где другой, другой пулемет?» – кричал я, надрываясь… Оказалось, он не действует, так как был завален. Но отлегало от сердца, т. к. взятые обстрелом вдоль, окопы 15-й роты стали очищаться выскакивающими и бросающимися целыми группами назад немцами, и по ним вдруг, правда с задержками и перебоями, заработал и второй пулемет 13-й роты»[86].

Раненный, но не ушедший с позиций А. Ф. Моллер лично руководил действиями пулеметчиков – он приказал вытащить единственный уцелевший пулемет и, установив его внутри окопа, – открыть огонь по обходящим фланг батальона германцам. Один из солдат команды связи бросился передать приказ, но сразу же был убит, а следующий за ним – ранен. Тогда старший унтер-офицер 13-й роты Солдатов в одиночку (хотя боевое обслуживание пулемета Максим предполагало наличие 3-х человек) вытащил пулемет и открыл губительный фланговый огонь по германцам – они не выдержали пулеметного огня и залегли, а потом целыми группами бросились назад.

Но через 2–3 минуты стакан шрапнели попал герою в живот – но и лежа на земле, с вывалившимися внутренностями, весь залитый кровью, Солдатов все еще пытался стрелять из пулемета. Комбат так вспоминал о последних минутах жизни героя-пулеметчика: «…у него зияла рана, с продранной одеждой, перемешавшейся с кишечником и кровью и куском еще торчащего, большого осколка гранаты… ему расстегивали ворот, и он делал с усилием какие-то полуконвульсивные жесты правой рукой, видимо