– Я не знала, не понимала, чем это может тебе грозить…

Мы с ней снова стали препираться. Стояли, как две дуры, посреди улицы и ругались. Она снова принялась внушать мне, что Клер блефовала, когда принимала нас в роскошном доме, на самом деле они с дочерью – нищебродки, которые задумали убить меня, чтобы завладеть моим имуществом и деньгами.

– Но мы же можем обратиться к любому адвокату в Париже, который за деньги добудет нам информацию, чем владеет Клер с мужем и дочерью.

Конечно, я выпалила это, напрочь забыв, что у меня нет ни одного евро и даже рубля. Марина словно увидела, как эти мои тяжкие мысли проступили на моем лбу. И снова та усмешка, такая нехорошая, злая.

– Что, у тебя нет этих денег? Хорошо, тогда я позвоню Леве и попрошу его прислать их.

Я сказала это просто так, чтобы позлить Тряпкину, потому что мне на самом деле было, что называется, влом звонить Леве. Вот меньше всего мне хотелось обращаться к нему с денежной просьбой. Поверит ли он мне? Может, подумает, что я его, типа, так проверяю? Но так ведут себя только дешевки. Может, еще позвонить ему и сообщить, что я теперь – банкрот? Еще одна дешевая проверочка. Так поступают героини скверных мелодрам. Я вдруг поняла, что общаться на денежные темы с Левой мне будет гораздо сложнее, чем договариваться с Мариной. Да, я понимаю, она вбила себе в голову, что ее чуть не отравили вместо меня, а до этого чуть не зарезали, и теперь, когда меня еще и ограбили, она, может, бессознательно пытается поиздеваться надо мной, покуражиться. Но всему же есть предел!

– Значит, так. Я звоню сейчас Леве, он присылает мне денег, я нанимаю переводчицу и остаюсь здесь, чтобы решать свои дела. А ты возвращаешься домой.

– Ты – дура, – сказала вдруг Марина и разрыдалась.

Короче, мы помирились, вернулись в лавку, я набрала к ужину разных деликатесов, Марина, хлюпая носом, принесла с полки самые дорогие консервы для собак, мы расплатились с обалдевшим от нашего странного поведения хозяином лавки и чуть ли не в обнимку отправились домой.

– Ты что, на самом деле могла бы так поступить? – Не унималась моя подруга, пока я выкладывала из банки консервы в миску Шери. – Вот так взять и отправить меня в Москву?

Я решила больше не поддаваться на ее провокации и просто молчала. Потом стала звать собаку. Обошла всю квартирку – ее нигде не было. Она появилась, точнее, материализовалась из воздуха, заспанная, с виноватым видом.

– Шери, ты хоть мне нервы не трепи! Вот, иди поешь! Будешь себя так вести, не возьму тебя в Москву.

– А ты что, серьезно хочешь ее взять с собой?

– Да, а что такого? Найдем ветеринара, мадам Жиро поможет, пусть Шери проверят, сделают нужные вакцины, оформят паспорт, словом, сделают все как положено, а мы купим клетку…

Марина смотрела на меня как на чокнутую. Ах да, на это же нужны деньги!

– Значит, так, дорогуша, если ты и дальше будешь вести себя так и унижать меня деньгами, которые я у тебя одалживаю, то я позвоню…

– Знаю, Левке своему позвонишь.

Она, видимо, хотела сказать что-то еще, но замолчала. Поняла, что терпение мое не безгранично.

Спрашивать ее о том, сколько у нее денег на картах, на какую сумму я могу рассчитывать, я просто не могла. Не имела права. А потому мне ничего другого не оставалось, как постоянно испытывать чувство неловкости от того, что она будет платить за меня.

– Послушай, Марина, может, ты просто одолжишь мне денег, и все? Ну, чтобы я каждый раз не унижалась, когда мне нужно было что-то купить?

– Ты хочешь, чтобы я обналичила их здесь, в Париже? Да ты знаешь, какую комиссию с меня возьмут?

– Да тебе-то что? Я же все возмещу!

Наши разговоры уже носили явно скандальный характер. Марина никак не могла угомониться, она действовала мне на нервы.

– Послушай… – Кажется, я собралась тогда высказать все, что я о ней думаю, да я готова была вообще расстаться с ней навсегда! Но, видно, это была не судьба.

Раздался звонок. Звонил Лева. Я, чтобы Марина не слышала наш разговор, вышла из квартиры и спустилась во двор, устроилась на каменной скамейке под козырьком подъезда.

– Милая, как поживаешь? – услышала я его голос, и мне показалось, что со мной разговаривает Ванечка.

– Лева, послушай… – И я рассказала ему обо всем, что приключилось со мной в последнее время. Включая денежный вопрос, подозрения Марины относительно Клер, все-все! Ну не могла я и дальше так мучиться.

– Ты проверь ее, что ей вообще от тебя нужно? Знаешь, мне эта твоя Марина вообще крайне несимпатична. Думаю, она такая же, как и твой Сазыкин. Алчная и продуманная. Приклеилась к тебе только ради денег. Сделаем так. Я прямо сейчас переведу для тебя деньги моему соседу в Шатийоне, я тебе говорил про него. Он – надежный человек, проверенный. Его зовут Шарль Бенуа. Он даст тебе карточку с деньгами, мою карточку, российскую, куда деньги поступают в течение минуты, и наличные, я попрошу, чтобы он успел снять к твоему приезду, но только Марина пусть ничего об этом не знает. Поиграй с ней в эту игру… Думаю, ты понимаешь, о чем я.

Да, я понимала. И как же легко и дальше вести себя так, словно у тебя нет денег, когда они есть! Вот оно, грядущее душевное спокойствие!

– Ты, верно, хочешь меня спросить о сумме? Я переведу много денег, тебе хватит на все – и чтобы расплатиться с долгами твоего покойного дяди, и чтобы выкупить старинные тарелки у соседки, и на все, что тебе только может там понадобиться.

– Лева, я все верну…

– Мне главное, чтобы ты сама вернулась, поняла?

Мы уже почти закончили разговор, как Лева вдруг вспомнил про Сазыкина:

– Мне звонил твой главреж.

– Сазыкин? Но как? Зачем? Бред какой-то! И как он узнал твой номер?

– Так я же ему сам визитку свою дал. Мы с ним встретились…

Вот тут мне стало не по себе. Я все эти дни отгоняла от себя эти мысли о Сазыкине, о театре, о том, что я не дала ему обещанных денег.

– Снова матерился?

– Мы поужинали вместе, точнее, он напился. Ему просто нужна была компания. Он ужасно выглядит. Пьет. Тоскует по своей жене. Говорит разные глупости, что она изменяла ему с актером, была беременна от него… От того самого, которого арестовали.

– Так это Жора убил Соню?

– Похоже на то. Вроде бы он и еще двух ваших актрис отравил, то есть собирался отравить Соню, а те, другие, выпили напитки по ошибке.

– Этого не может быть… Но зачем?

– Поговаривают, что у Жоры была любовница, очень состоятельная дама, кажется даже, та самая, что обещала дать театру денег на постановку новой пьесы… Короче, там все сложно, замешано на больших деньгах, ревности, страсти… Театр, что ты хочешь!

– И все это сказал тебе Сазыкин?

– Ну а кто ж еще? Он. Я отвез его домой, а у него там две актрисы живут, потеряли его, переживают за своего гения, суп ему сварили…

Да уж… Ну и дела! Как же так получилось, что я совсем оторвалась от театра, от коллектива, который