— Я не узнаю тебя, Ральф. Ты как-то изменился.

— Почему? Что могло со мной случиться? — Я усмехнулся. Знала бы эта девушка, что могло случиться. Вернее, что уже случилось. Как у меня самого еще мозг не съехал от происходящих событий.

Малена чуть отстранилась и посмотрела прямо на меня.

— Глаза видят тебя, руки обнимают, губы целуют, но душа не чувствует.

— Ты имеешь в виду, что больше не питаешь ко мне чувств?

Хорошо бы, если так. Ох, Малена, Малена. Не до любовных интриг мне с иномирянками. Тут такое творится!

Если бы она ответила, призналась в охладевших чувствах, я бы не расстроился. Расстроился бы Ральф — тот, прежний (настоящий?). Всем хороша была Малена из Каулора. Длинные золотые волосы, изумрудные глаза, спелые губы. Как говорится, живи да радуйся. Наверняка Ральф ее очень любил. Но я не мог идентифицировать себя с Ральфом. Даже перемещаясь между мирами, вселяясь в чужие тела, став Хранителем наконец, я оставался Эриком с Земли.

А еще вспомнил о том, что произошло до сегодняшней встречи с Маленой. Когда прогуливался по аллее, открыл еще одну тайну, касающуюся перемещения. Неполного, как мне всегда думалось, перемещения между мирами, ведь приходилось все время занимать чужое тело. Телепортация получалась не физической, а метафизической. Веский аргумент в сторону подозрений, что это какая-то симуляция — либо сон, либо виртуальная реальность. Но какой же все-таки была реальной эта виртуальность!

Суть в том, что знания, которые дарит Хранителю Огненная Лестница, приходят не сразу: мозг просто может не выдержать. Они идут волнообразно, мягко. И вот, сегодня я узнал, что существую одновременно в трех мирах.

Не перемещаюсь, покидая один мир и вторгаясь в другой, вырываясь из одного тела и занимая второе. Нет. Я продолжал жить во всех трех мирах одновременно.

От этого возникало множество внутренних противоречий. Даже наделенный знаниями Хранителя я не понимал, как подобное вообще возможно. Я не мог пропустить ситуацию сквозь себя, подцепить крючочками внутреннего я, хорошенько дернуть и связать все в единый тугой узел. Все ниточки распадались, разлетались на ветру.

Я не ассоциировал себя ни с Ральфом, ни с Черным Лисом. Они не могли быть мной, а я — ими. Это какие-то чужие люди, чуждые мне личности.

Но знания Хранителя говорили об обратном. Огненная Лестница вдалбливала простую истину, что я триедин!

Принять новое знание оказалось непросто. Сложно даже представить, осознать, что где-то есть еще один ты — мыслящий, живой и не подозревающий о существовании другого самого себя. Мои противоречивые чувства не описать ни какими словами. Вот о чем я думал, в тот момент, когда Малена решила то ли завязать серьезный разговор о чувствах, то ли слегка выяснить отношения. Даже мимолетно подумал, а не уничтожить ли свои чуждые копии? Остаться единолично в трех мирах? Не станет Ральфа, исчезнет Черный Лис. Ведь я Хранитель, я могу!

Да, я мог. Обладал достаточной силой, чтобы уничтожить любое существо в любом конце Созвездия Серого Льва. Но ведь…

Ральф — это я!

Черный Лис — это я!

И я — это я!

Кто я?

Кто из нас настоящий я?

Все настоящие?

Все!

Абсолютно все!

Я ума не мог приложить, как решить дилемму. Но и оставить, отбросить ее не мог. Знание, дарованное Огненной Лестницей, накрыло меня с головой в самый неподходящий момент — в миг встречи с Маленой. Мне приходилось пытаться отвечать на ее вопросы и мчаться по мысленным коридорам возможных решений вопроса перемещения между мирами, параллельно пытаясь смириться с новым положением дел.

Еще полчаса назад казалось, что я переселялся в чужие тела. Но оказалось, что никакого переселения не происходило. А было перемещение. Между собственными телами!

Что за бред? Как такое может быть в принципе? Это парадокс, противоречащий здравому смыслу! Я уже совершенно искренне верю в Хранителей, в магию, в то, что земляне — это пришельцы! Верю в Сердце Вселенной, в миры и преграды между ними… Да во все я верю! Но как один и тот же человек может существовать в трех экземплярах, я отказываюсь понимать!

И тут меня осенило.

А что если три меня — это как бы три осколка одного кристалла? Может, нужно их соединить?

Итак.

Ральф — это я. Вот уже и вспомнил свое яркое детство в Каулоре, полное чудных открытий. Отрочество, когда менялось мировоззрение, и начинал глядеть на многие события совершенно скептически, хотя тогда казалось, что философски. Часто ударялся в банальности, как трехлеток, по отношению к близким или просто окружающим людям: завидовать — плохо, не завидуй; зачем ты причитаешь — не причитай, займись делом; ненависть — чувство слабой души, стань добрее. Ну и прочее в таком же духе.

Ральф с самого рождения являлся мной, обладал моим разумом… или наоборот? В общем, Эрик на Земле и Ральф в Каулоре — это две сущности меня, две вероятности, проявленные Вселенной относительно одной и той же личности. Более понятным мне казалось объяснение, что Ральф — это Эрик, каким бы он был, если бы родился в Каулоре. Хотя почему «был»? Ральф — это Эрик, рожденный и существовавший в мире с небом-палитрой.

То же самое относительно и Черного Лиса.

Кажется, все просто. Но мое объяснение торчало, как костыль среди скошенного поля. Окончательно же рушилось нагромождение рассуждений от одного факта: почему в трех мирах моя внешность и мой возраст различны?

Ральф не похож на Черного Лиса, Лис не похож на меня. Внешне мы разные. Может, даже и характеры не сходятся, мысли и желания. Как все понять и попытаться объяснить самому себе?

Снова тупик в крысином лабиринте.

Легкий толчок в плечо словно выбил меня из вакуумной колбы.

— Эй! Ральф! Ты меня слушаешь?

— Конечно, Малена, конечно…

— Я говорю, что по-прежнему люблю. — Малена провела теплой ладонью по моей щеке. — Но ты изменился… ты как-то странно изменился.

— Все мы когда-либо меняемся, — пролепетал я в ответ, не найдя более уместных слов.

Малена вздохнула и молча стала смотреть на игру языков разноцветного пламени в камине.

Мы сидели на шкурах и трепетно, бережно прижимались друг к другу. Колдовской огонь в каменном гроте шептал какую-то мантру, иногда потрескивал. Он питался не поленьями и не хворостом. Пламя рождалось из горстки зеленого порошка, тянулось вверх неспешно, как при замедленной съемке, плясало за каменными зубьями.

Малену