Шрифт:
Закладка:
– Какой именно?
– В заключении будет написано, а я пока ничего определенного сказать не имею права. Тем более вам.
– Почему?
– Ну, ведь в вас же стреляли.
– Хотите сказать, что я сам это организовал? Покушение на себя?
– Не по адресу вопрос. Вы бы отошли в сторонку. Странное у вас какое-то любопытство. Нездоровое.
– Да меня только что убить пытались! – вспылил Олег.
– Не убили же, – пожал плечами криминалист.
Рокотов не выдержал и смачно выругался.
Потом вернулся в коттедж, где с Аней беседовали приехавшие по вызову опера. Стрельба меньше чем в ста километрах от Москвы – это вам не шутки! ЧП областного масштаба!
– Похоже, что стреляли в вас, Олег Андреевич, – развернулся к нему всем корпусом парень лет тридцати с помятым лицом. «Первое января, блин!» – было написано на нем огромными буквами. – И как вы это объясните?
– Видите ли, я блогер…
Лица оперов сразу потускнели. «Провалиться тебе», – прочитал на них Олег. Блогер – значит огласка. Общественный резонанс, проверки всякие, если вдруг жалоба. Муторно.
– Вам придется проехать с нами, – тяжело вздохнул старший по званию.
– Я тоже поеду! – вскочила Аня.
– Тебе-то это зачем? – хмуро спросил Рокотов.
– Я свидетель! Ты ведь мне расскажешь, что происходит?
Аня его все больше удивляла. Остальные хмурились и смотрели на Олега с явной неприязнью. Кому нужны проблемы первого января? А вот Аня не дрогнула.
– Хорошо, едем, – кивнул Рокотов.
Здравствуй, елка, Новый год! Этот Судья определенно чокнутый!
Олег изо всех сил пытался собраться с мыслями. Итак, убийца Лады Воронцовой хоккеист. У него есть черный «Рендж Ровер» и импортный пистолет. Шумов определенно что-то недоговаривает. Кого покрывает Аркадий Валентинович? Сам, мол, найди. А этот урод уже за оружие взялся!
«Сегодня же вечером поеду к Шумову, – решил Олег. – А завтра к наркологу. Судья, похоже, всерьез решил меня убить, но не сразу. Сначала в кошки-мышки поиграть. Интересно, что он задумал? Довести меня до трясучки? Нервы первым делом расшатать? А потом уже прикончить. Двадцать лет сидел тихо. И тут вдруг убийцу Лады Воронцовой что-то сдернуло. Моя статья? Смешно. Не я первый про Воронцову написал. Изложил общеизвестные факты. А теперь в меня стреляют из пистолета импортного производства.
Не «ПМ», не «токарев». И не самопал какой-нибудь. Кто же он, этот Судья Уоргрейв?»
Лада
Какое-то время после развода она собиралась с силами. Придется все начинать сначала. Одной. Теперь уже без опеки тренера и без поддержки любимого мужчины или мужа. Сходиться с кем-то снова Лада не собиралась, слишком глубока была обида. Очередное черное предательство. В том, что потеряла ребенка, Лада теперь винила только Леонида Валерьевича. Мог бы ее остановить, силой увезти в Москву. Знал ведь об эмоциональной неустойчивости своей жены.
Все они сволочи, эти мужики, и все без исключения – эгоисты. Особенно противен был толстый турок, который с намеком гладил руку и требовательно заглядывал в глаза. Когда, мол, отработаешь мое приглашение за границу из вашей нищей страны, в которой сейчас хозяйничают бандиты?
Лада с ужасом вспоминала прошедший год и захлебывалась рыданиями. Никогда еще ей не было так тяжело, разве что в тот момент, когда смотрела из окна на Генку, который, не оглядываясь, шел к такси.
Через пару месяцев после возвращения в бабушкину квартиру Лада продала первую медаль на черном рынке: надо было на что-то жить. Ладожский пообещал, что будет помогать, пока бывшая жена не найдет работу, но сразу предупредил:
– Узнаю, что тратишь деньги на водку, – ни копейки больше не получишь.
А что ей было делать? Другого способа забыться Лада не знала. Запой длился три недели. Когда деньги кончились, она подошла к зеркалу и в ужасе посмотрела на свое отражение:
– Что я делаю?!
В голове прояснилось, и Лада взяла себя в руки. Вымылась, расчесала волосы, выпила крепчайшего кофе и заставила себя позавтракать. Потом пошла в магазин, дав себе слово, что водку покупать не будет.
Возвращаясь, столкнулась на лестничной клетке с соседкой. Та выходила из своей квартиры с хозяйственной сумкой в руке.
– Ну, привет, звезда! – ярко улыбнулась женщина, по виду, Ладина ровесница. – Вернулась?
– Да, и что? – с вызовом ответила она.
– Да так. Ты одна, как вижу, и я одна. Заходи вечерком – посплетничаем.
Лада не собиралась с кем-то откровенничать, тем более с незнакомой женщиной. Вообще бабья не выносила. С мужчинами проще, эти хотя бы в спину не ударят. Тот же турок: хоть и домогался и не добился от Лады взаимности, а билет обратный в Москву купил. Пожалел.
Но Татьяна сама забежала якобы за солью и застряла на кухне, болтая без умолку. Лада, морщась, слушала: об умнице-дочке, которая учится только на пятерки, о болезнях Таниной мамы, о неудачном браке, который закончился скандальным разводом. Тут Лада оживилась:
– Жадный, что ли, раз судился?
– Ага, – охотно согласилась Татьяна. – Еле-еле эту квартиру выцарапала. Теперь мы втроем здесь живем, три женщины: я с дочкой и моя мама. Присоединяйся к нашему женскому коллективу, – подмигнула она. И Лада растаяла. Хорошо, когда есть, к кому забежать со своей бедой. Хоть душу излить, хоть денег перехватить. Татьяне тоже от мужиков досталось, своя в доску.
Так у Лады появилась подруга.
Жизнь постепенно налаживалась. Но тут судьба нанесла очередной удар. Позвонила мама. Сначала в трубке были одни рыдания. Потом прорвалось:
– Дочка, беда… Игорек мой…
– Что с ним? – хрипло спросила Лада.
– Умер он, – захлебнулась слезами мама.
– Как умер?! – ахнула Лада.
Не то чтобы она была сильно привязана к единокровному брату. Отношения с родственниками у Лады не заладились, еще когда она являлась звездой большого спорта. Мама была равнодушная к Ладиным успехам, тетка стремилась использовать с выгодой для себя.
Но Игорек был забавным. И как не от мира сего. Лада даже не подозревала, что брат употребляет наркотики. Он ведь такой юный! Видать, упустили ребенка родители и учителя, как когда-то и Ладу могли упустить. Но тогда время было другое, и она нашла себя в большом спорте.
А сейчас всем на всех было наплевать. Государство перестало заботиться о детях и контролировать их родителей. Учителя решали свои проблемы: как выжить? Бастовали, выходили на митинги, свергали директоров. Школы в начале девяностых бурлили, дети отбились от рук и прогуливали уроки.
А Игорь оказался слабым. Мама с папой пили, и он, попав еще в старших классах в плохую компанию, так и застрял в ней и, как говорится, забил на все. На учебу, на работу, на будущее, которое Ладиного брата не интересовало.
Он жил в своих грезах, а доставать дозу становилось все труднее. Деньги взять было негде. В один из таких моментов, когда ломка стала особенно невыносимой, Игорь выбросился из окна. Умер он сразу, не мучился, но для Лады это была уже вторая смерть близкого человека.
И снова ритуальное агентство, морг, похороны… Черная полоса не прекращалась. Напившись до полусмерти на поминках брата, Лада снова надолго ушла после этого в запой.
Заходила соседка, пыталась с Ладой разговаривать. Даже Танина мать заходила. Вздыхала:
– Ты молодая еще. Кончай дурить-то.
– Вы не понимаете, – заливалась Лада пьяными слезами. – Моя жизнь кончена…
– Лет тебе сколько?
– Тридцать два-а…
– А мне шестьдесят два. И то надеюсь еще пожить лет десять, а то и больше. Как бог даст. Хотя время такое, что лучше бы я всего этого не видела, – тяжело вздохнула женщина. – Но ты запомни: живым все хорошо.
Приходил и Ладожский, пытался утешать, но он не выносил Ладиных пьяных истерик.
– Сочувствую, но… возьми себя в руки. Твой брат был наркоманом. Он все равно не прожил бы долго. Не самоубийство, так передозировка. Слабые сейчас не выживают.
– Ты жестокий! И меня аборт заставил сделать!
– Не передергивай: никто тебя не заставлял! Ты просто не хочешь брать ни за кого ответственность.
– У меня собака!
– Кстати, о Фредди. Ты его хотя бы кормила сегодня?
Лада со стыдом вспомнила, что остатки еды от обеда принесла соседка. И отдала их Фредди. И снова принялась рыдать. Ладожский не выдержал и хлопнул дверью. А Лада продолжила пить.
Она все больше жалела себя. Запой затянулся. И в конце концов Лада принялась названивать по всем знакомым адресам: своим друзьям по спорту, коллегам по ледовому шоу и даже Вадику, первому законному мужу. Жаль, Генкиного телефона Лада не знала. Аполлонов, уезжая, координат никаких не оставил. А то бы Лада и ему позвонила. Ей было что сказать, упреков накопилось – вагон!
Но откликнулся только Вадик, который сказал, что приедет. Это означало снова пьянку, теперь уже вдвоем. Как поняла Лада, дела у этого бывшего мужа были не очень
