Возвышенность с запада, со стороны гор, омывалась небольшим ручьём, впадавшим в реку на самом входе в каньон. Отчего с юга и с запада эта возвышенность оказывалась почти неприступной.

Там был обрыв высотой от шести до, местами, десяти метров. И это оказался достаточно крутой обрыв, по которому и человеку-то забраться будет сложно. В общем, эти направления были защищены естественными преградами, как и подходы с севера. Там когда-то начинался горный склон, но его рассёк каньон, по которому текла река.

На востоке тоже был обрыв — метра три высотой. Он был достаточно крутым, чтобы по нему не забрался тот же крокодилла. Правда, для более юрких и гибких хищников этот обрыв не везде стал бы препятствием. Впрочем, никто не мешал нам его скопать, превратив в неприступную стену.

Уступ представлял собой пространство в пару-тройку футбольных полей. Он постепенно повышался в сторону гор, но уклон был совсем пологий. Северная часть поросла лесом, и эти деревья вполне подходили для строительства. А южную часть уступа заполняли, в основном, лиственные растения.

Река была совсем рядом, да и до Страшной Пущи рукой подать. А на земле хватало камней, которые можно использовать для строительства. В общем, место было неудобно только тем, что надо было переправляться через реку — чтобы добраться до озёр. Брода здесь не обнаружилось. Впрочем, здесь и река пока ещё не была глубокой.

— Если постараемся, сможем перекинуть подвесной мост через каньон! — предложил Пилигрим, дотащив нас до самого северного края уступа.

— А как по нему добычу таскать? — поинтересовался я. — Ты же видел, какие тут мощные туши встречаются!

— И мы будем на них охотиться? — с ужасом спросила Аня, нервно взглянув на Трибэ.

— Зато мы с них много баллов получим! — обнадёжил её я. — В общем, лучше построить деревянный мост внизу… Или паром организовать…

Впрочем, всё это было делом будущего. А пока нам предстояло организовать первые укрепления и жилища.

Дневник Листова И. А.

Сто шестьдесят третий день. Фактория.

Мы справились за три дня. Конечно, нельзя сказать, что это была полноценная крепость — нам ещё предстояло много работы. Зато теперь я мог не бояться перенести сюда капсулу. Кто-то особо крупный просто не заберётся на уступ. А хищники поменьше ничего моему жилищу не сделают.

Русло ручья мы слегка выровняли в том месте, где собирались перекрыть. Дело муторное, но без него никуда.

На уступе и рядом с ним мы нашли несколько больших валунов, которые решили использовать в качестве укрепления. Правда, чтобы они не скатывались вниз — требовалась ровная площадка.

Валуны надёжно перегородили промоину, создав стену в два-три метра высотой. Мы даже не обрабатывали их. Просто дотащили с помощью глины и верёвок, чтобы разложить в нужных местах.

С камнями, которые шли вторым-третьим рядом в высоту, поступили ещё проще. Мы скатывали их с края промоины на те, которые уже установили. Не все они, кстати, выдержали такой метод… Некоторые раскололись, но главное — препятствие было создано. А потом на этом месте нормальную стену с воротами организуют.

Склоны, которые показались нам слишком пологими, тоже срыли. Мест для подъёма пусть и было немного, но заниматься ими пришлось всерьёз. Спать уходили на старое место, и как показала практика — не зря. На место будущей фактории по ночам наведывались крупные твари.

Впрочем, когда защита была доделана, за ночь наверх так никто из них и не залез. Хотя внизу, под обрывом, следы были. Решив, что это хороший признак, начали выравнивать площадку для моей капсулы. Конечно, уместить в ней пятьдесят человек будет сложно. Но это на крайний случай!..

Вечером, в торжественной обстановке, я вызвал капсулу и дождался её прибытия. Внутри, на столе, нашёл отчёты Костромы, Маши и Дуная. Нам передавали привет, желали удачи — и нудно описывали всякие дела, которыми занималась группа в Алтарном.

Отдельно для меня было послание от Вавася, где тот описывал ход расследования. Собственно, в круг подозреваемых попал уже знакомый нам Рябченко. Оказалось, что с его приятелем Хомутом Ольша ужинал накануне своего убийства. Рябченко давно хотел подсидеть мэра, а значит, и мотив какой-никакой у него имелся.

Вторым подозреваемым тоже был «кукушонок», по имени Глас. Сам он на место лидера группы не метил, но приятельствовал с неким Бариновым, вторым конкурентом Кукушкина. А ещё сам по себе люто ненавидел Ольшу. Что-то у них там не сложилось… Да и накануне они вроде как сильно повздорили.

Были и другие подозреваемые. Сам Кукушкин, например, настаивал на том, что надо проверить его третьего конкурента — Льва. Правда, тот пока к делу никак не «пришивался». Если честно, там пока вообще никто к делу не «пришивался». Потому что эти люди тупо отказывались разговаривать с Вавасем.

Кострома и Дунай набирали группу, которая вскоре должна была отправиться на восток, чтобы помочь Сочинцу и Чемодану с факторией. От нас же просто ждали вестей. Но пока отправить весточку никак не получалось.

Разобравшись с капсулой и посланиями, мы стали устраиваться на ночлег. Впереди по-прежнему ждало много работы. А наша экспедиция была ещё не завершена.

Глава 11

Пр-р-росто дичь

Дневник Листова И. А.

Сто шестьдесят четвёртый день. И снова приходила большая крокодилла.

Я проснулся от грохота. Бум-бум!.. Дверь в капсулу я не закрывал специально. Чтобы будущие жители фактории могли в случае чего укрыться внутри, даже если не удастся меня быстро разбудить.

Но проснулся я-таки быстро. Просто вставать очень не хотел. После нескольких ночей в спальнике, уютная кроватка казалась верхом роскоши. И уснул я, как только коснулся головой подушки. А ещё я был одним из немногих чисто вымытых жителей фактории. Потому что успел принять душ. Все остальные собирались сделать это завтра…

На столе даже выложили распорядок, кто и когда совершает гигиенические процедуры. Очередь была расписана на весь день. И чуяло моё сердце, без ругани и драк не обойдётся… Кто-то из десятка женщин, которых взяли с собой, точно просидит в ванной дольше, чем остальные страждущие.

Впрочем, это всё были досужие мысли… Важнее было то, что откуда-то из приоткрытой двери доносился грохот, который меня и разбудил.

Вот на этот грохот я и пошёл. Потому что незнакомый грохот в малознакомой местности — это не только подозрительно, но и чревато.

Стояла глубокая ночь. Несмотря на это, большинство обитателей фактории не спало. Люди азартно о чём-то переговаривались, стоя на краю обрыва и наблюдая за чем-то, что очень сильно громыхало. И я решил, что раз все смотрят, то мне тоже интересно.

Подойдя к обрыву, не сразу понял, что там происходит. В капсуле горел приглушённый свет, да и дальше я шёл по освещённому кострами