Договорить Атикусу не дала резкая боль в спине, а затем и поток крови, потекший изо рта.

В спину бывшему генералу вонзилось четыре стрелы.

— Нет! — закричал Хаджар в сторону появившихся из снега воинов. Он отправил в их сторону очередной удар, вдохновленный далеким горизонтом, но…

Но было уже поздно. Те столь же быстро, как появились, так же и исчезли.

Глава 242

Хаджар поймал падающее тело Атикуса. Растрепались густые черные волосы, стянутые в тугой пучок. Хаджар вновь осознал, что даже эту деталь своей внешности скопировал с кумира далекого детства.

Простые рваные одежды постепенно покрывались багряным пятном от крови.

— Судьи вынесли… приговор, — хрипел как-то резко постаревший предатель. — Я так долго ждал этого…

— Не говорите глупостей, генерал. — Хаджар не понимал, почему ему так больно держать на руках умирающего человека. Ведь на протяжении последних пятнадцати лет он буквально мечтал, как собственными руками отправит мерзавца к праотцам. — Наша битва еще не окончена. Вы не можете так просто умереть! Вы не можете умереть от этих стрел!

Хаджар потянулся за спину Атикусу и надломил ближайшее древко. Генерал застонал от боли, и из его рта вновь хлынула кровь. Хаджар тут же понял, что, скорее всего задеты не только мышцы, но и артерия с легким. Вряд ли Атикус, если ему немедленно не оказать помощь, сможет пережить следующие десять минут.

Хаджар потянулся к сигнальному рожку на поясе Атикуса, но его остановила хватка слабеющих рук.

— Не надо… мой принц, — сквозь боль и кровь прохрипел бывший генерал. — Не надо… Меня уже заждалась печать… бесчестия и… вечное… забвение.

— Забвение? Вы опять говорите глупости. Тысячи лет матери будут приводить в пример бесчестия именно вас, сэр. Так что вас не забудут еще долго.

Атикус улыбнулся, и перед глазами Хаджара вновь заплясали призраки прошлого. То, как Атикус поднимал его высокого над головой и показывал далекие земли, стоя на кончике шпиля дворцовой обсерватории. То, как они, смеясь, убегали от разъяренной таким поведением Элизабет.

Как тайком от Мастера и Южного Ветра Атикус учил Хаджара владению клинком. А еще рассказывал секреты, которые должен знать каждый мужчины, но которые хранят в тайне от женщин.

Он рассказывал истории о битвах и войнах. Лишь спустя десятилетия Хаджар понял, насколько эти рассказы преуменьшали одно, чтобы возвысить другое. Как они лишались крови и боли, чтобы остались лишь честь и достоинство.

Если бы не Атикус, Хаджар бы никогда не опустил свою спину под удары плети, предназначенные провинившимся солдатам. Его солдатам.

И теперь этот человек. Скала. Герой из былин. Умирал. Сухой, старый и больше уже не кажущийся таким всесильным, как раньше. Ведь если бы не эти стрелы, следующий удар Хаджара рассек бы не холм, а самого Атикуса. Это было понятно даже глупцу. И, видимо, именно поэтому снежные люди вынесли такой приговор.

— Я не стану просить… прощения, мой принц, — тело Атикуса била мелкая дрожь, а конечности сводило судорогой, — ибо… тому, что я сделал… нет… прощения. Но, прошу… мой принц… возьмите.

Кое-как, едва ли не крича от боли, Атикус дотянулся до складок одежды и достал оттуда кинжал. Самый простой. Без изысканной гарды, не украшенный драгоценными камнями, да и лезвие не было особым или необычайно крепким. Такой кинжал в самый лучший день для торговца мало кто купит. Но для Атикуса он имел необычайное значение.

Единственное наследие его семьи, которое он так и не успел передать маленькому принцу. Человеку, которого он предал…

Хаджар принял кинжал и повесил его на пояс.

— Помогите мне встать, мой принц. — На этот раз Атикус не хрипел. Увидев, как принц забирает кинжал и вешает его с левой стороны… Что ж, это сказало Атикусу больше, чем любые слова.

На миг к нему вернулась сила. Та сила, благодаря которой он был некогда известен на все ближайшие королевства. Сила, которая позволила ему стать кумиром для наследника трона. Сила, которую он потерял в тот день на клятом берегу.

Хаджар помог Атикусу подняться и отошел в сторону. Бывший генерал оперся о дерево, и то тут же покрылось кровью. Атикус оттолкнулся и, поджимая левую руку, поднял правой меч. Из его спины торчали стрелы. Изо рта текла кровь.

В глазах не было ни страха, ни сожалений. Только решимость.

Ветер трепал его черные волосы. Развевались полы изорванных, простых одежд. Позади из снега появились фигуры, вернувшиеся засвидетельствовать выполнение вынесенного ими приговора.

— Я не стану сдерживаться, — произнес Хаджар, сдерживая боль, отчего-то возникшую рядом с сердцем. — Генерал Атикус.

В свисте ветра прозвучало далекое, угасающее:

— Я был бы сильно разочарован, будь это иначе… мой принц.

Атикус, качаясь, рванул вперед. Вместе с кровью из его горла вырвался его знаменитый боевой клич… Простой рев, часто путаемый противником с ревом животного. Такой же, как и у Безумного Генерала…

В следующий миг колени Атикуса подкосились и он упал на снег. Рядом рухнула его голова. На лице застыла маска вечного покоя.

Хаджар убрал меч обратно в ножны и коснулся рукояти кинжала. Убил ли он предателя или закончил путь прославленного, но несчастного генерала, над чьей судьбой так сильно посмеялись боги?

Наверное, ответа на этот вопрос он не узнает никогда. И пожалуй, редко когда станет искать этот самый ответ.

Из снега вышли четыре фигуры и направились к телу Атикуса.

— Еще один шаг, — голос Хаджара не выражал эмоций, но в его глубине слышались нотки драконьего рычания, — и я превращу этот лес в равнину, сожгу ваши снега, а вас самих отправлю к праотцам. Или кому там поклоняются снежные люди.

Фигуры застыли и обнажили клинки. Хаджар не стал вновь доставать Лунный Стебель. Они лишь положил ладонь на рукоять. По его телу текла кровь. На руках и ногах появились многочисленные гематомы. Но все это не было серьезными травмами.

Жизнь сделала его крепким и сильным. Крепче и сильнее, чем был Атикус.

Мальчик уже давно превзошел своего кумира.

Снежные воины так же тихо обернулись четырьмя снежными столбами и исчезли в буране.

Хаджар запрокинул голову и посмотрел на низкое, серое небо. Падали