британском следе, скорее всего, эта легенда окажется вымышленной но мы всё равно обязаны проверить. На всякий случай в отеле оставлена группа моих людей в засаде, но маловероятно что они туда вернутся.

Гиммлер медленно кивнул, размышляя что с ним сделает фюрер когда узнает что несостоявшиеся убийцы Альберта Шпеера вот уже три с лишним недели жили в столице, а Генрих даже не подозревал об этом. Ничего хорошего, это точно. Хотя… может, обойдётся, если правильно выбрать свою точку защиты и нужное настроение Гитлера?

— И последнее. После того как диверсанты вырвались из южного выезда за город их следы теряются. Все окрестные городки и фольварки непрерывно проверяются местной полицией и откомандированными людьми гестапо в поисках посторонних лиц. У них с собой также имеются приметы нападавших. Захваченный броневик не обнаружен, видимо, спрятан. У меня всё, рейхсфюрер! — закончил доклад Мюллер, вскинув на него свои невыразительные глаза.

— Вывод? — тихо спросил Гиммлер, стараясь не смотреть на ненавистного шефа гестапо.

Он сам, а также Гейдрих и Шелленберг, не любили общаться с этим невысоким баварским полицейским, готовым на всё чтобы забраться как можно выше. И не только из-за его показной независимости. Характеристики, которые выслало в столицу мюнхенское отделение «NSDAP» ещё четыре года назад, ясно говорили что Мюллер беспринципный и аполитичный карьерист, которому неважно кому служить, главное чтобы была перспектива роста. Сегодня он сажает и преследует коммунистов и евреев, а завтра, если прикажут, сделает то же самое и с национал-социалистами. В 1937 году Мюллер, несмотря на резкое неодобрение родителей, даже вышел из церкви, решив что антиконфессиональное поведение принесёт ему больше преимуществ в плане карьеры. Да и внешность у него была явно не арийская, наверняка незаконно подделал свою родословную, мерзавец. Жаль что доказательства вряд ли получится найти, что ни говори но опыт следователя у него большой, наверняка всё хорошо подчистил.

— Предварительный вывод — это английская диверсионная группа, рейхсфюрер! — сказал Мюллер, глядя ему в глаза. — Пока всё указывает на это. Естественно, мы учитываем и то что кто-то может сработать под неё, но доказательств этой версии нет. Американцы? Им сейчас не до нас. Русские? Мы с ними союзники, глупо гадить на столе у того с кем сидишь вместе. А вот у англичан, или французов, есть отличный мотив, мы с ними воюем и они стараются любым способом помешать нашим планам. Хотя… тут тоже есть вопросы, рейхсфюрер, но пока, с вашего разрешения, я их озвучивать не буду. Подожду когда ситуация немного прояснится…

Потом, когда все расходились, ему бросилось в глаза задумчивое выражение лица Гейдриха, который бросил на него, Гиммлера, странный взгляд. Смысл этого взора ему понять не удалось, но Генрих невольно насторожился. Потому что Гейдрих ни разу так на него не смотрел. Словно что-то прикидывал…

И сейчас, сидя в своём кабинете, Гиммлер упорно размышлял над двумя вещами. Где сейчас находятся неведомые диверсанты, условно английские? И о чём подумал его заместитель Рейнхард Гейдрих, уходя из кабинета?..

Москва.

26 мая 1940 года. Позднее утро.

Лейтенант НКВД Михаил Светлов сидел в служебной машине и привычно настраивался на рабочий лад. Смена его коллеги, Юрки Ахромеева, передала его людям эстафету службы и разъехалась по домам, отсыпаться. Теперь ему, начальнику второй группы наружного наблюдения за английским посольством в Москве, предстояла долгая смена на следующие двенадцать часов. Но Миша выспался, плотно позавтракал, и в целом имел хорошее рабочее настроение.

Если считать его самого, то группа насчитывала восемь человек. Пять «топтунов» и двое сотрудников на неприметных машинах, на случай поездки за послом или его помощником. Задача его «наружки» состояла в слежке за персоналом посольства, то есть англичанами, работающими в здании на Софийской набережной. Следить за гостями из советских граждан, желающими заглянуть к британцам, необходимости не было, за отсутствием этих самых гостей. А сами англичане из посольства выходили довольно редко, разве что в магазин или на рынок за свежими продуктами. В таком случае лейтенант отряжал за ними одного или двух своих подчинённых и они вскоре возвращались, сопровождая иностранные объекты. Остальные же были как бы в резерве, на всякий случай, и занимались своими делами на конспиративной квартире, снятой в ближайшем жилом доме. Служба, хоть и необходимая, но нудная и скучная. Монотонная и без всяких случайностей. Временами Михаил задумывался, а не написать ли рапорт о переводе куда-нибудь в другой отдел? Он уже целый год в «наружке», а вся служба проходит в сидении на месте и безделье. Может, пора сменить обстановку?

Он погрузился в свои мысли, временами автоматически поглядывая на здание посольства, но сразу пришёл в себя, услышав удивлённый возглас своего подчинённого, сержанта ГБ Сергея Звягинцева, маленького и шустрого парня:

— Товарищ лейтенант госбезопасности, смотрите, что это они собрались делать?

Михаил мгновенно собрался и насторожился, глядя на то что творится за забором английского посольства. А там явно что-то происходило. Двери открылись и из них вышла целая группа иностранных служащих, мужчин и женщин. Они оживлённо переговаривались, смеялись и шутили. Одновременно начали открываться двери посольского гаража, где стоял служебный «Роллс-ройс», наверное, единственный такой во всей Москве. Светлов во все глаза смотрел на происходящее, ничего не понимая. И только когда автомобиль посла начал набирать скорость, подъезжая к воротам, а группа англичан весёлой гурьбой устремилась следом, он опомнился:

— Дай сигнал, Серёга! Быстро! — рявкнул лейтенант, ощущая как пробежали по коже мурашки. О, чёрт, только не это!

Звягинцев не подвёл, коротко вспыхнули и погасли фары автомобиля, а меньше чем через минуту Михаил заметил как на улице появились все его люди, старательно изображая из себя кого угодно но не «наружку». Смеющаяся влюблённая парочка, зевающий спросонья чуть покачивающийся студент, двое азартно ругающихся работяг… Для утра воскресенья это выглядело не совсем правдоподобно, особенно учитывая почти пустую набережную, но что есть то есть. Тем более, лейтенант был почти уверен что британцы за время своей службы уже успели запомнить большинство его людей, как бы те не маскировались.

Эта вера в нём ещё больше укрепилась когда выехавший «Роллс» приветственно загудел, проехав мимо него. Выматерившись, Михаил выпрыгнул из машины, давая водителю возможность начать слежку, а сам остался на тротуаре, лихорадочно пытаясь понять что делать дальше. Потому что группа иностранцев, в количестве двенадцати человек, тоже вышла на улицу и, весело смеясь, стала махать его людям руками.

Мужчины кричали «Хай!», женщины посылали воздушные поцелуи и хихикали. Он отметил что некоторые сотрудники посольства, особенно