Но если встреча со Смедли ждала Зорге впереди, то уже в Берлине он познакомился со своими ближайшими коллегами: только что назначенным резидентом Четвертого управления в Шанхае «Алексом» – Александром Петровичем Улановским (он тоже был принят на службу в разведку только что – в октябре) и радистом Йозефом Вейнгартом (Вайнгардтом). При этом резидент с помощью Зорге получил документы фотокорреспондента двух германских агентств, жаждавших получить фотохронику из Китая. Одновременно Улановский легализовался в Берлине как коммерсант, собирающийся заняться в Шанхае торговлей оружием от имени одной немецкой и одной голландской компаний.

29 ноября подготовка к отправке была завершена, и берлинский резидент Басов сообщил в Центр, что 7 декабря группа покинет немецкую столицу с расчетом прибыть в Шанхай 10 января 1930 года. Юлиус Мадер писал, что Зорге за это время успел побывать еще и в Соединенных Штатах, где подрядился в редакциях двух газет присылать репортажи из Китая под псевдонимом «Алекс Джонсон»[131]. Однако совершенно непонятно, когда Зорге мог успеть посетить Америку, учитывая, что в те времена для этого надо было дважды пересечь Атлантику на пароходе. Времени же у нашего героя не было. Непонятно даже, успел ли он попрощаться с женой. Не с Кристиной. С Екатериной.

Глава десятая

Катя

Русская женщина по имени Катя в окружении Зорге впервые упоминается летом 1925 года. Первая жена Рихарда – Кристина писала: «Я продолжала заниматься русским языком с моей очаровательной учительницей Катей… по прошествии года выяснилось, что она научилась бегло говорить по-немецки, в то время как мои успехи в русском были скромны». Кем была эта Катя, занятия Кристины с которой, учитывая летний отпуск, продолжались до отъезда немки из Москвы, непонятно, хотя некоторые авторы сразу записали ее как «русскую жену Рихарда», не обращая внимания на хронологические нестыковки и даже на то, что Катя – не самое редкое имя в нашей стране. Заманчиво думать, что Екатерина, занимавшаяся с Кристиной, после отъезда последней стала учительницей Зорге, но…

История о том, что на самом деле Ику Рихардовича с его будущей женой Екатериной Максимовой познакомил сотрудник Четвертого управления Вильгельм (Вилли) Шталь в 1927 году, то есть уже после отъезда Кристины в Англию, хорошо известна зоргеведам. Подтвердить или опровергнуть ее документально пока ни у кого не получилось, хотя и в ней есть слабые места, начиная с самого начала – с эпизода знакомства в поезде. Сестра Екатерины Мария вспоминала: «Познакомилась Катя с Вилли в поезде, когда ехала из Петрозаводска в Москву. Среди группы военных, которые ехали в поезде, находился и Вилли Шталь. Когда они между собой разговаривали на ломаном русском языке, Катя поправила неправильно сказанную фразу Вилли, которому это понравилось, и он стал просить Катю и дальше делать ему замечания. Катя дала ему согласие, и так они познакомились. А когда они приехали в Москву, Вилли попросил у Кати разрешения бывать у нее и брать уроки русского языка…»

В Москве к Кате приехали еще две девушки из Сибири, решившие остановиться у нее на квартире, и Вилли, быстро оценив обстановку, предложил организовать вечеринку, на которую привел друга (непонятно, почему не двух друзей) – им и был Рихард Зорге[132].

Конечно, теоретически поверить в такую версию можно, но историки спецслужб, зная реалии тех лет и характерные и не слишком разнообразные методы работы чекистов, склонны сомневаться в столь романтическом стечении обстоятельств. Сегодня уже не секрет, что молодые и красивые, как правило, хорошего, даже дворянского, происхождения женщины в 1920—1930-х годах активно использовались – кто-то за деньги, кто-то под угрозой шантажа – органами ОГПУ – НКВД не только и не столько для обучения интересных иностранцев русскому языку, сколько для присмотра за ними и возможной последующей вербовки. Была ли Екатерина Максимова одной из них? И кем вообще она была?

Будущая «русская жена Зорге» родилась 6 ноября (по старому стилю) 1904 года в Петрозаводске, в семье чиновника губернского управления Александра Флегонтовича Максимова, в доме, на месте которого в современном Петрозаводске на проспекте Ленина, 27, расположен кинотеатр «Победа». Мать – Александра Степановна имела немецкие корни и в девичестве носила фамилию Гаупт, и это важный момент в нашей истории. Катя была старшей из пятерых детей, но, несмотря на это, в большой семье нашлись возможности для обучения девочки музыке и театральному мастерству даже в сложные годы Гражданской войны и последующей разрухи. В 1920 году, окончив семь классов школы, Катя поступила на службу в Оленецкое статистическое бюро, а летом 1921-го успешно выпустилась из городской театральной студии. Училась она у местной знаменитости – Юрия Николаевича Вентцеля, известного под театральным псевдонимом Юрий Юрьин[133]. Год спустя полученные у него опыт и знания позволили ей поступить в Петроградский институт сценического искусства. Краевед Юрий Викторович Шлейкин сообщает: «О характере Кати и ее личностных качествах рассказывала мама Натальи Ларцевой – Оня (Анисья) Рыбкина[134]. Она говорила, что Катя отличалась от девчонок, была более закрытой и сдержанной, редко делилась своими личными переживаниями, хотя в общении была очень легка. Интеллектуалка, она постоянно анализировала происходящее, любила Блока. Когда ее арестовали, в ее комнате нашли три вещи – крестик, карту Москвы и тетрадь со стихами любимого поэта»[135].

В Ленинграде Катя в течение четырех лет училась на отделении драмы у знаменитого актера и театрального педагога тех лет Леонида Вивьена (его особенно выделял Ленин и однажды даже спас из рук ЧК). Институт окончила в 1925 году, но по неизвестной нам причине диплом получила только год спустя[136]. В годы учебы в Ленинграде она снова встретилась со своим первым педагогом – Юрием Николаевичем Юрьиным. Мастер был тяжело болен – у него открылся туберкулез, жена покинула семью, оставив ребенка мужу, а тому требовалось срочно выехать за границу на лечение. Друзьям Юрьина удалось выхлопотать разрешение на выезд из страны, 22-летняя красавица Катя вышла за своего 38-летнего наставника замуж, и, взяв с собой его дочку Наташу, весной 1926 года молодожены отправились в Италию, на остров Капри.

Увы, ласковое южное солнце в данном случае оказалось бессильно, хотя, судя по письмам Кати подруге и ее сохранившимся фото, она была полна надежд на счастливый исход путешествия. 1 сентября 1927 года Юрьин умер и был похоронен в Италии, а Катя с Наташей вернулись в Советский Союз[137].

Здесь в истории Екатерины Максимовой наступает необъяснимый провал. Практически все исследователи пишут, что Катя вернулась в Москву, но уезжала-то она в Италию не из столицы, а из Ленинграда. Вернулась – значит, жила там до отъезда? Когда? Если все-таки вернулась