Эмма, не переставая, крутила головой. Но делала она это не потому, что хотела быстрее найти Савина, а потому что до чертиков боялась. Собственный страх уязвлял ее. Девочка – воин-беркутчи, которым она всегда хотела стать, не могла унять мелкую дрожь в теле и стук своего встревоженного сердца. Рат сознательно не замечал этого. Он чуть ли не с первого дня знакомства понял, что Эмма была из тех девчонок, что никогда не ищут жалости к себе, не признают собственного страха и неуверенности, а идут вперед с гордо поднятой головой во что бы то ни стало.

Они дошли до каменного лабиринта, но ничто не выдавало среди его стен чьего-либо присутствия. Подростки остановились напротив него, несколько раз прокричали имя Савина, но никто не отозвался, лишь сова ухнула где-то позади.

Эмма сосредоточилась. Русые и небесно-голубые пряди слегка колыхались на ветру. Она повернула голову влево и слегка нахмурилась.

– Ты слышал это?

– Сову? – Рат тоже прислушался, но вокруг них звучала лишь природа: тихий шелест ветра, птицы, треск веток…

Девочка отрицательно покачала головой, развернулась всем корпусом и продолжала внимательно всматриваться в дорогу, которую они прошли несколько минут назад.

– Кто здесь? – раздался ее голос. Во мраке парка он показался другим.

Эмма крадучись двинулась в сторону звука, который услышала только она. Рат последовал за ней. Девочка медленно отодвинула куртку и вытащила из кармана небольшой прямоугольный предмет. Затем раздался щелчок и в свете луны в ее левой руке заблестел серебристый клинок. Глаза Рата полезли на лоб.

– Это что складной нож?

– Он самый, – невозмутимо ответила Уварова.

Теперь, когда они прошли назад, Ратмир, наконец, увидел то, что и Эмма: за толстым стволом клена виднелся черный силуэт. Кто-то хотел быть незаметным, но у него ничего не вышло. Подростки приближались к нему и с каждым своим шагом их пульс в предвкушении ускорял свой ритм.

Фигура зашевелилась. Рат решил, что здоровенная палка, так кстати лежащая на обочине, точно не будет лишней и прихватил ее. Он зажал ее в руке и почувствовал себя куда увереннее, хотя в душе понимал, что будь за деревом потустороннее существо, то вряд ли такое оружие окажет ему большую помощь.

– Ладно-ладно, сдаюсь. Никогда не умел играть в прятки. – За кленом раздался знакомый смех.

– Чтоб тебя! – рявкнула Эмма. – Ты хоть понимаешь, что еще несколько секунд и мой кинжал бы торчал у тебя в груди!

Высокий силуэт за деревом неуклюже задвигался, ломая под собой мелкие ветки, и наконец вывалился из своего укрытия на освещенную бледным фонарным столбом плитку. Теперь Рат ясно увидел перед собой Мирона Скалина. Плечистый парень по-дурацки улыбался и не спускал глаз с Эммы, лишь изредка поглядывая на Громова. Рат взглянул на одноклассницу: она по-прежнему сжимала в руке клинок, а глаза настолько блестели яростью, что на миг ему почудилось, что она все же воспользуется своим оружием.

– Какого духа ты здесь делаешь? – сквозь зубы процедила девочка.

– Да так, – растянулся в ухмылке Скалин, – увидел, что вы двое пошли в парк и решил узнать, что вы такое задумали.

– Мы ищем Савина, – торопливо ответил Рат.

– А-а, этого фрика. Ты, я смотрю, к нему в няньки записался. В школу его еще за ручку не водишь, надеюсь? – рассмеялся Мирон.

Громов поджал губы: слова одноклассника его задели. Он и сам не понимал, зачем возится с Савиным. Очередной проблемный друг образовался точно из воздуха.

– Между прочим, в отличие от тебя, Рат поступает, как настоящий беркутчи. Ему не безразлична жизнь человека, он чувствует себя ответственным за другого и готов стать на его защиту, а ведь он не воспитывался все эти годы как мы. Видимо, у некоторых зов крови сильнее, – высказалась девочка.

– Да что ты, – прорычал Мирон.

В глазах здоровяка вспыхнул свирепый огонь. Он стиснул зубы, а ноздри гневно раздулись, но отчего-то ненавидящий взгляд устремился вовсе не на ту, которая вывела его из равновесия, а на, стоящего рядом, Громова.

Скалин пнул ногой деревяшку. Сбросив на нее часть своей злости, он сказал уже более ровным тоном:

– И чего вас двоих в парк-то потянуло? Видел я вашего фрика – он глазеет, как другие стреляют из лука. Не догадались сначала там посмотреть, а потом уже сюда соваться посреди ночи? Между прочим, леший где-то здесь бродит. Он может сожрать тебя, ты знал? – злорадно ухмыльнулся Мирон.

– Не слушай его, Рат, лешие всего лишь духи, охраняющие природу, и наказывают только тех, кто мусорит и ломает деревья.

– Ха-ха, ну теперь-то я спокоен. За деревья, – пробубнил Громов и кинул взгляд на парк.

Площадь, где проводились праздничные соревнования по стрельбе из лука, была окружена по всему периметру горящими факелами. Это придавало особенную, завораживающую и немного магическую, атмосферу. Разноцветных мишеней было несколько: круглые, квадратные и даже в форме какого-то чудища; но все они были изготовлены из изолона и подходили не только для стрел, но и для метания ножей.

Егор действительно был среди зрителей. Он, позабыв о времени, стоял с открытым ртом и наблюдал, как люди разного пола и возрастов, стараются переплюнуть друг друга и попасть точно в цель. Некоторым это даже удавалось, как например парню из одиннадцатого класса шестой школы.

– Кстати, а почему бы тебе не попробовать? – спросил Рат Эмму. Из того, что он успел узнать о ней, Громов допускал, что у нее были все шансы неплохо показать себя.

– Я не участвую. Никогда, – улыбнулась девочка.

– Почему? – недоумевал мальчик. Мирон рядом как-то подозрительно хмыкнул.

– Знаешь, я думаю, что тебе будет полезно отправиться вместе с нами на Грифов холм в следующие выходные.

– Еще чего! – начал было Скалин, но Эмма смирила его взглядом и ответила:

– Хочешь ты того или нет, но он один из нас – будущий беркутчи.

Глава 11. Грифов холм

– Долго еще? – спросил Рат.

Они пробирались через сосновый бор. Массивные походные ботинки пружинили на сыром мху и временами натыкались на сломанные ветки. Их почти не было видно из-за парящего над землей утреннего тумана, поэтому приходилось быть особенно аккуратным и идти практически наощупь. С высоких сосен на них поглядывали любопытные шустрые белки. Они уже сменили окрас на рыжий и теперь напоминали мелькающие огоньки, прыгающие с ветки на ветку. Свет солнца падал полосами. Проходя сквозь хвою, он становился холодным и отливал голубым оттенком.

Впереди всех шел пожилой мужчина, чуть за шестьдесят, невысокий, но коренастый, как