Рыкнув, отступаю назад, прислонившись спиной к металлической створке. Что делать? Золото и оружие в квартире. Соваться без них в Ардон, точно не вариант. Впрочем, добраться до дома тоже будет проблематично — одежда щедро забрызгана кровью.

Решение приходит в голову неожиданно. Я же могу выбирать точку перемещения, верно? Когда жетон сработал в гостиничном номере, оказалось достаточно представить ломбард, чтобы оказаться в нужном помещении.

Достав жетон, сжимаю его в пальцах. Концентрируюсь. Получается далеко не с первого раза, но в конце концов перед глазами появляются яркие точки двух миров. Сосредотачиваюсь на Ардоне. Правда, сделать всё, как надо, всё равно не получается — образы сменяются с одного на другой. Так что, когда темнота вокруг сменяется дневным светом, мы оказываемся в каком-то проулке, а не внутри собственного номера.

Впрочем, сейчас это не имеет большого значения. Махнув рукой ошеломлённому Вэнру, снова концентрируюсь. На этот раз всё выходит проще — как ни крути, крохотную съёмную квартиру я запомнил куда лучше, чем обстановку номера, в котором переночевал всего раз.

Новая вспышка темноты и перед глазами оказывается знакомый продавленный диван.

— Переодеваемся и уходим в Ардон. Быстро! — озвучиваю я инструкции, принимаясь стягивать с себя одежду.

Форинг подчиняется, не задавая лишних вопросов и через десять минут мы уже стоим посреди комнаты, полностью готовые к новому прыжку.

В голове хаотично мечутся мысли. Правильно ли я сделал? Может стоило попытаться спрятать труп? Да, я не профи в таких делах и всегда остаются улики, которые могут найти криминалисты. Но ведь не факт, что на расследование убийства обычного охранника бросят серьёзные ресурсы?

Тряхнув головой, снова берусь за жетон. Чёрт с ним. Что сделано, то сделано. Возвращаться к гаражу и возиться с телом, глупо. Тем более, я даже не представляю, каким образом его можно спрятать или уничтожить. В принципе, можно попытаться забрать его с собой в Ардон. Но даже если выйдет, то пропажу охранника заметят. И по камерам легко обнаружат ряд, в который тот завернул. Всю кровь у меня убрать точно не выйдет, так что факт схватки тоже установят.

Хаос. Именно он сейчас разворачивается внутри моей черепной коробки, не давая здраво мыслить. Слышу, как деликатно покашливает поэт и до меня доходит, что прошло уже несколько минут, а я так и стою в центре комнаты, сжимая жетон.

Сосредотачиваюсь. И через несколько секунд проваливаюсь в темноту перехода.

Глава XI

Снова оказавшись на улице Нэффора, едва не сгибаюсь пополам. Я убил человека. Размозжил его голову своими собственными руками. Превратил череп в месиво.

К горлу подкатывает ком и я судорожно втягиваю воздух. Рядом что-то говорит Вэнр, но его голос доносится как будто сильно издалека — шокированный мозг не в состоянии разобрать отдельных слов.

Безуспешно пытаюсь взять себя в руки. Когда понимаю, что из этого не выходит ничего путного, в голове всплывает образ Наты. Я делаю всё это ради неё. Чтобы найти девушку и выяснить всю правду о случившемся. На самом деле она предала меня и всё это время притворялась, или сама оказалась пострадавшей стороной? Как бы там ни было, я хочу знать правду. И если ради этого потребуется убивать, то должен быть готов.

Звучит эгоистично. И не слишком соответствует морали. Но срабатывает. По крайней мере мозг снова способен функционировать в более-менее нормальном режиме.

— Ты в порядке? Кир, ты меня вообще слышишь? — выпрямляюсь и поворачиваюсь на встревоженный голос поэта. Киваю.

— Скажи, тут есть место, где без проблем можно спрятать труп? — задаю вопрос, который крутится на языке, а Вэнр ненадолго задумывается.

— Старая свалка. Выходит вплотную к городской окраине и тело наверняка найдут. Но если не будет заявителя, то дело заводить не станут. Чуть подержат, а потом сожгут, — судя по уверенном тону, форинг убеждёт в своей правоте.

Я же поражаюсь простоте местных нравов. Понятно, что полиция любого мира не слишком заинтересована в делах, которые повиснут мёртвым грузом. Тем не менее, если уж вы вскрыли факт убийства, можно его хотя бы зарегистрировать и провести какое-то расследование.

Выдохнув, оглядываю практически пустую улицу. Надо собраться. Да, я убил человека. В первый раз. Но, возможно, не в последний. А если представить, что этот охранник был связан с теми, кто подослал ко мне Нату, то, пожалуй, это даже к лучшему. Сейчас я бы очень хотел увидеть перед собой человека, что превратил мою жизнь в ад. Пожалуй, при таком раскладе, я бы не задумываясь, разрядил в него весь револьвер, а потом от души попинал мёртвое тело.

— Веди. Чем быстрее туда доберёмся, тем лучше.

— Принято. Сейчас поймаем кэб, — кивает форинг, сразу же разворачиваясь в противоположном направлении.

Свободный извозчик попадается нам спустя несколько минут, когда выходим в центр города. Ещё двадцать уходит на то, чтобы добраться до окраины. И четверть часа топаем пешком, преодолевая оставшееся расстояние. Кучер отказался ехать в трущобы, опасаясь за свою безопасность. Сам он аргументировал решение состоянием дорог, но вот лицо говорило об обратном — в сторону хлипких построек он косился с явной тревогой.

Надо признать, резоны у него имелись. Если рабочие кварталы выглядели бедно, то здесь заметна полная нищета. Дети, что клянчат монеты, хмурые мужики с недобрыми взглядами, одетые в тряпьё женщины. Несколько раз на улицу выползают легко одетые девицы, предлагающие интимные услуги. Но воняет от них так, что даже поэт спешит ускорить шаг, вместо того, чтобы посвящать местным “красоткам” стихи.

По дороге он кратко рассказывает и историю трущоб. Когда-то здесь были обычные кварталы для рабочих. Пока в какой-то момент не разорилось сразу несколько фабрик и городские власти решили превратить этот район в своего рода социальное жильё. Местным жителям разрешили не платить за использование коммунальных структур и обеспечили минимальное пособие, выдаваемое продуктами.

Изначально эксперимент проходил удачно. Но потом из района стали переселяться те, кто смог найти работу. А сюда, наоборот, стягивались люди, потерявшие рабочие места. Как итог, кварталы оказались населены исключительно теми, кто не стремился к поиску легального заработка и не пытался добиться хорошей жизни. Даже если такие здесь оказывались, то социальное окружение быстро исправляло их мировоззрение.

В очередной раз обращаю внимание на хороший слог своего спутника. А ещё на тот момент, что он легко оперирует терминами, которые, по идее, должны быть незнакомы бродячему поэту.

Впрочем, надолго погрузиться в размышления не выходит — мы оказываемся около нужного нам объекта.