Шрифт:
Закладка:
Вскоре супруги Самолетовы в составе большой организованной группы совершили вояж за шубой. Цена за обновку приятно порадовала главу семейства, а Наталья просто была на седьмом небе от счастья. Отпуск удался, мечты сбылись! Про Димитриса муж не догадывался.
По прибытии на родину Евгений Львович обратился в ФСБ и честно рассказал о своих контактах с агентами ЦРУ. Ему велели молчать до поры до времени и ждать, не выплывет ли эта история наружу. Из Сибири депеша о злоключениях нарушившего запрет полицейского ушла в Москву, и там успели подготовиться к любому развитию событий.
Неприятности не заставили себя ждать.
На очередном брифинге для иностранных журналистов официальный представитель Госдепа США Джейн Псаки заявила:
– На Родосе сотрудниками спецслужб разоблачен тайный агент российской разведки по фамилии Самолетов, который собирал сведения о военно-морских силах стран НАТО. Я уполномочена предъявить вам, господа, вещественные доказательства его шпионской деятельности. Пред вами на слайдах фотографии, сделанные Самолетовым. Вот он сам на фоне крепостных стен, вот на этих фотографиях его жена. А вот это военный корабль ВМС Греции, за которым российский шпион вел наблюдение.
– Какой корабль, – удивились журналисты, – вот этот старый патрульный катер? А чего за ним наблюдать-то, он у самой городской стены стоит, у всех на виду.
– Вы не желаете понять очевидного, – стала злиться Псаки. – Старый корабль или новый, разницы нет. Главное, что русский шпион его фотографировал и был разоблачен.
– А кто сказал, что он шпион?
– У наших разведслужб на этот счет есть неопровержимые доказательства, которые я, по понятным причинам, пока не могу вам представить.
– А куда делся шпион, его арестовали?
– У меня про это ничего не написано. – Псаки дурашливо перебрала бумаги перед собой. – Я выясню этот вопрос и на следующем брифинге проинформирую вас.
В Москве, на пресс-конференции в МИДе, тоже затронули тему разоблачения Самолетова. Отвечал, ни много ни мало, заместитель министра Лаврова.
– Ситуация, коллеги, очень проста – гражданин России Евгений Самолетов по туристической путевке отдыхал на острове Родос. Там у него украли фотоаппарат. На этом фотоаппарате, до момента его похищения, были засняты обычные греческие пейзажи и исторические достопримечательности. А вот после того как этот фотоаппарат попал в руки нечистоплотных агентов ЦРУ, на нем появляются снимки загадочного военного катера. Это мелкое жульничество, господа, – выдавать пару фотографий катера в порту за разоблачение шпионской деятельности.
– Хорошо, хоть фотографий кабинета директора ЦРУ не предъявили! – пошутил соведущий пресс-конференции.
– Что, что? – Сквозь хохот представитель МИДа еле расслышал вопрос из зала. – Коллеги, я уже в который раз вынужден опровергать эти слухи. Нет и не было никакого приказа о запрещении сотрудникам силовых ведомств выезжать в отпуск за границу. Да, была рекомендация, но она никакой силы приказа не имеет. Поездка Самолетова на Родос тому наглядное подтверждение. Захотел человек – и поехал…
Судьба Евгения Львовича решалась не где-нибудь, а в Администрации Президента России.
– Его надо гнать из органов за нарушение приказа! – горячился один из референтов.
– Кого ты гнать собрался? – оппонировал другой. – Самолетов – это истинный патриот нашей Родины: его били, пытали в застенках ЦРУ, но он не сломался и не опозорил честь российского офицера! Его надо наградить. Орденом. Или медалью.
– За то, что самовольно за границу выехал? – нахмурил брови глава Администрации.
– Его еще и ограбили, – упорствовал защитник Самолетова. – Раздели, разули, фотоаппарат отобрали. Давайте ему хоть убытки компенсируем…
К ноябрю, когда мировые СМИ позабыли о Самолетове, Евгения Львовича перевели на работу в аппарат областного УВД и без лишнего шума досрочно уволили на пенсию.
«Легко отделался!» – единодушно решили все, кто знал об этой истории.
Осень цвета георгиевской ленты
Влада Ладная
Посвящается Евгении Александровне Васильевой,
члену поискового отряда «Единорог»
Осень. Боль почти физическая от расставания с зеленью, летом. Беспомощность природы перед смертью. жалобы мироздания на несправедливую судьбу. Депрессняк, в общем.
И каждый год именно осенью я, обычный юрист, беру отпуск и с поисковым отрядом отправляюсь на поля славы искать останки солдат, погибших в Великую Отечественную и до сих пор числящихся пропавшими без вести.
Мне кажется, что вся моя жизнь здесь и прошла, под дождем, усыпляющим, как угарный газ, в этих раскисших от воды раскопах, в жидкой глине, в песчаных осыпях, в болотах и перелесках, глухих и полысевших.
В общем, почти так и есть. я сюда повадилась выезжать еще студенткой. Здесь познакомилась со своим мужем, тоже студентом, но историко-архивного факультета. Можно сказать, раскопки нас и повенчали, и сына нам подарили. Венчание, правда, вышло нескладным: мы через год развелись. Странно, бывший муж Игорь, такой зрелый и ответственный, когда речь идет о стране, об истории и предках, – в семье оказался инфантильным, безалаберным. Патриота воспитывать у нас научились, а семьянина – нет.
Кстати, мы с Игорем до сих пор работаем в одном поисковом отряде, и вполне благополучно. на этой почве мы не конфликтуем.
Сыну Ваське – тринадцать: возраст засранцев, самый невыносимый возраст. я в этот раз парня впервые на раскопки взяла. Романтика, песни у костра вечером, военные железяки. Мальчишке должно понравиться. а он истерит.
Лес – брошенный дом. Птицы – в эмиграции. звери – в коме. ушли в четвертое измерение.
Дом, трухлявый дом этот лес. Бытие разваливается на глазах. так будут выглядеть человеческие города, когда последний их житель канет в Лету.
Безграничная отрешенность вокруг. словно цивилизация заканчивается, сворачивает манатки.
До грядущих новых миров.
До зарождения запасного человечества. которое опять научится стрелять само в себя?..
Продырявленный мир. а в земле – продырявленные когда-то, изрешеченные пулями останки. тела и листья вперемешку – и по одной цене.
Люди не дороже палого листа.
Наверное, мне всегда хотелось это опровергнуть, оспорить, переформатировать.
Может, поэтому я с такой страстью раскопками занимаюсь? я и сама не знаю. сын меня из-за этого и пилит.
– И чего мы сюда приперлись? Добро бы деньги платили. а то одно ж разоренье. Все: палатки, металлоискатели, лопаты – сами купили. Дорогу, и ту, из своего кармана оплачиваем. зачем? сидели бы дома! нет, в холод, в грязь лазаем тут по топям, как кикиморы. ты опять простудишься, будешь соплями греметь. Дома пустой холодильник. устанем, как собаки, а мне в понедельник в школу. Мертвым все равно, где лежать.
Это я Ваську вырвала с корнем из интернета и не дала резаться в очередную игру. После такого пацан способен зудеть сутками.
– Хватит бухтеть, как старый дед. Рой, давай.
– Нет, ради чего все это? – надсаживается светлый отрок. – какая нам от этого выгода? объясни, чего мы мучаемся?!
Продвинутое поколение. на ходу подметки рвет. своего не упустит.
– Ты скоро договоришься до того, что не только труд поисковиков никому не нужен, но и подвиг этих солдат бессмыслен.
– А может, и так. что они тут защищали: сталинизм? ГуЛаГ? а я считаю, если страна плохо ко мне относится – не стоит ее отстаивать.
Да и теперь все то же самое. Вспомни, как тебя по сокращению уволили, и тебе пришлось уборщицей целый год вкалывать. Много тебе государство помогло в трудную минуту? или бабушка – как она раком болела, а ее никто лечить не хотел, пока ты взятку не дала.
…слушайте, а страшно ведь.
Может, это возрастное.
А если нет? Если он таким и останется?
Ну, какими словами ему объяснить?
– Мам, – мгновенно переключается Васька, – ребята у костра байки травили о том, что по ночам здесь слышна далеко-далеко немецкая речь. что белые тени здесь бродят, вроде привидений. это правда?
Парень думает, что это забавно. Бесплатное шоу.
– Я голосов не слышала и теней никаких никогда не видала, врать не буду, – безапелляционно отрезала я.
– У-у, – разочарованно завыл сын.
На самом деле я кое-что недоговариваю.
Ведь то, чем мы тут занимаемся, – все-таки тяжело.
